Хадиса сглотнула: последнего упитанного и рыжего, которого помнила, она встречала вчера в коридоре и… надо сказать, разговор был верхом идиотизма… или же полным скрытой угрозы?

— Ты чего в лице переменилась?

— Где близняшки?

— Все еще медитируют, они позы со вчерашнего вечера не меняли.

— Странно.

— Ничего странного, по-моему, они к базе подключились и просто качают оттуда.

— Как бы потом они нас в недельную кому не вогнали.

— Я бы не прочь, если не придется книг столько читать.

Хадиса промолчала, в который раз осматривая их жилую комнату, выхватывая из общей массы незастланные кровати, заваленный книгами стол, полный крошек сервировочный столик, одинокие часы на выкрашенной белым цветом стене. Платяные шкафы, режущие глаз своими черными лакированными поверхностями… Близняшки действительно со вчерашнего дня позы не сменили. Они даже не моргали, отчего белки их глаз воспалились. Жуткое зрелище.

— Идем на пары, — наконец решила Хадиса, не обращая на полный жалости взгляд Ррухи никакого внимания. — Если девчонки к обеду не очнутся — будем приводить их в чувство насильно.

— Может, останешься в комнате? — предложила волчица.

— Еще чего! — фыркнула Хадиса, словно не она только что не могла вспомнить вчерашнего вечера.

Не размениваясь на поиски столовой, девушки решили наверстать завтрак за обедом, а сейчас по возможности сориентироваться в аудиториях и занять лучшие места.

— Вроде эта. — Ррухи внимательно сверила номер аудитории с выданным планом занятий. — Первая пара сразу у декана, надеюсь, он не будет стрелять ядом, как вчера на собеседовании.

Выданная подружкой фраза воскресила в памяти вчерашнюю ситуацию. Румянец сразу же залил щеки Хадисы. Столь возмутительной сцены и понарошку не придумаешь. А если взять в учет, что этот позор видела ректор Борин, то хуже уже быть не может.

— Ты чего зависла? Заходи. — Ррухи уверенно втянула Хадису в просторную аудиторию. Помещение было аскетичным, если это слово можно применить к описанию аудитории. Длинные парты на пять-шесть человек и такие же крашеные лавки, посеревший от времени паркетный пол, высокие белые потолки и огромные окна, с одной стороны выходящие во внутренний весьма узенький дворик, а с другой — на бескрайнюю степь. Все бы ничего, вот только окна, ведущие во внутренний двор, были зарешечены. Логика сего была не понятна.

Словно прочитав ее мысли, Ррухи пожала плечами:

— Может, экспериментируют с боевыми химерами?

— А почему не за пределами Академии? — вопросом на вопрос ответила Хадиса. Конечно же, Ррухи не нашлась, что ответить.

За разговором обе девушки и не заметили, как аудитория наполнилась под завязку. Не в пример молчаливые студенты рассаживались за парты, лишь беззвучно кивая друг другу в знак приветствия. Это было странно и крайне тихо. Шуршали бумажки от ведущихся беззвучных диалогов, скрипели скамейки и парты. И не единого слова.

Октопус Звездунов появился спустя десять минут. В аккуратном костюме кофейного цвета. Светлая сорочка была наглухо застегнута, темно-красный галстук — завязан в сложный узел.

— Красавчик, — выдохнула Ррухи, отчего Хадиса пожелала провалиться под землю. Она и думать забыла о вчерашнем происшествии, пока не увидела декана снова. Теперь смотреть на него вообще не было сил: каждый раз вспоминался актовый зал и его оттопыренная ширинка.

— Ты чего бледная такая? — всполошилась Ррухи, внимательно всматриваясь в лицо подруги.

— В-воздуха н-не хватает, — начала заикаться Кирин, которая ранее дефектами речи не страдала.

Подруга нахмурилась, но ничего не ответила. Наоборот, села прямо, почувствовав на себе прицельный взгляд Звездунова. Впрочем, она ошиблась. Звездунов, застыв за кафедрой, смотрел вовсе не на нее. Все его внимание было уделено бледной, как снег, Хадисе Кирин.

* * *

Октопус одевался на первую лекцию со всей тщательностью: глухо застегивая все пуговицы и замки и плотно шнуруя шнурки. Если бы статус позволял, он бы даже боевую раскраску нанес на лицо. Однако ранг декана обязывал вести себя в рамках дозволенного.

Проблемой оказался не столь внутренний настрой, сколь не прекращающийся в течении всей ночи отнюдь не детский сон.

Стоило вспомнить некоторые ракурсы, как кровь начинала стучать в висках, а кожа — гореть. Будь он сейчас в любом ином месте, он бы схватил за шиворот виновницу этого безобразия и хорошо отшлепал… хм… не только ремнем. Мысль в который раз заставила зависнуть. Мужчина резковато облизнул пересохшие губы и чеканным шагом направился на пары.

Странное началось уже в вестибюле. Осоловевшие взгляды парней и глупые рожи ни с чем нельзя было спутать. Какая же мощь силы у этой су… хм… демоницы?

Будем честны: ему даже в мыслях нельзя называть ее вид, иначе точно проболтается.

Зайдя в аудиторию, по привычке, после звонка, Октопус сразу прошел к кафедре и тут же завис второй раз за утро. Эта су… кхм… демоница сидела под самой кафедрой, в первом ряду, и нагло бледнела и краснела прямо у него под носом. Словно была сведуща о всех ракурсах и нюансах его ночного сна. Кто ее знает. Может, и сведуща. И вот этот стыдливый румянец и мертвенная боязливая бледность, проступающие на ее щеках раз за разом, лишь краски в огонь подливала.

Представитель оборотней, Ррухи, что-то постоянно шептала на ухо Кирин и то и дело бросала колкие взгляды в его сторону. Неприятная ситуация. В этом стоит разобраться…

— Что ж, — начал Звездунов, найдя в себе силы оторвать взгляд от волнующей его послушницы. Аудитория молчаливо внимала ему доброй сотней человек и нелюдей. — Поговорим сегодня о сексуальном внушении и способах борьбы с ним. Сначала краткий экскурс в историю вопроса. А точнее, рассмотрим греческую легенду об Елене Прекрасной и Троянской войне.

Он на миг остановился и снова взглянул на Хадису, которая сидела ровнехонько, словно к спине кочергу приклеили. Бедолага даже шевельнуться боялась. Что ж, он тоже умеет щекотать нервы. Пусть почувствует себя в его шкуре.

— Согласно легенде, некий Парис назвал самой прекрасной богиню Афродиту, за что ему была обещана красивейшая женщина среди людей, а именно — Елена. Парис похитил Елену, вследствие чего началась война. Вдумайтесь только… Война из-за одной женщины. Были призваны около ста тысяч воинов и снаряжены одна тысяча сто восемьдесят шесть кораблей… Вот какой численностью собралась армия в Авлидской гавани. — Октопус медленно прохаживался между рядов, высматривая в лицах своих послушников признаки влияния демонической силы. — А знаете ли вы, что это было не единственное похищение Елены, и что до замужества с Минелаем эта дамочка уже была похищена и даже родила дочь?

Он резко остановился и развернулся на сто восемьдесят градусов.

— По греческим преданиям она была дочерью Зевса. Личность матери остается спорной. Ясно только одно: не телесной красотой привлекала мужчин эта особь. Дело было в наличии в ней силы, влекшей к образу Елены мужей всех сословий. Суккуб. Бесполое, либо женского пола существо, способное прийти к мужчине в сон и дарить сладострастие, покуда не высосет из него последние жизненные соки.

Его взгляд опять остановился на Хадисе. Девушка уже не бледнела, она внимательно следила за ним, полная холодной решимости и напряжения.

Прекрасная выдержка.

— Собственно, почему первая наша тема именно о сексуальном влечении… — Октопус наконец вернулся к кафедре, чувствуя некое удовлетворение происходящим. Он снова контролирует себя, что может быть лучше? — Следующую неделю вы, мои дорогие послушники, будете чувствовать на себе атаки сексуального влечения. Вы должны противостоять им и вести образ жизни, соответствующий кодексу Хранителя. Проверка введена для всех с целью найти морально незрелых и слабых представителей нашего факультета. Надеюсь на ваше благоразумие.

* * *

— Нифига себе проверочка, — выдохнула Ррухи, стоило им покинуть аудиторию. — А тема лекции — вообще зашибись. Мне кажется, здешнее поголовное молчание также является какой-то проверкой. Может, у них обет?