— Не трогай их, — взвилась фея, хватая Рылову за руку и оттаскивая от тел. — Шок у них, деревьев испугались!

— Да-да, не трогай их, — упала с неба ее близняшка и дернула за вторую руку… — Давай спасем тебя?! Полетели!

И как взмоет вверх! Камилла только завизжала с испугу, едва не получив чьей-то веткой по загривку.

А тем временем странные ходячие кусты, словно берсерки, трансформировались в некую боевую форму и теперь мало чем напоминали кустарники. Гибкие, с мощной корой и хлесткими ветвями, они казались хуже любого хищника. В тех хоть оружие не застревает!

Максимилиан и не подозревал, что бы он делал без подсказки доброй женщины. Проводив взглядом взмывшую вверх троицу, он решил, что так даже лучше, если неуравновешенных уберут с тыла, И припомнив, как эта бешеная изуродовала площадь, обрадовался, что ее уже нет за спиной, и полностью отдался бою со своей новоиспеченной боевой подругой.

— Бей по корням! — Стоя бок о бок с всклокоченной синевлаской, он по-доброму поделился советом.

— Угу, — кивнула Веленка и, позабыв о том, что должна прикрывать спину принца, кинулась в самую гущу событий. А точнее, споткнулась и упала.

В это же время где-то на закрытом преподавательском этаже отсчитывала секунды Гемарта Дич.

— Один… два… три…

Октопус, в свою очередь, считал претендентов на перевод на другие факультеты.

— …пятнадцать, шестнадцать… хм… двадцать три? — Задумчиво отпив чай из пятой по счету чашки, он невольно покосился на коллегу.

— Хорошая девочка — это та, о которой мы час спорили? — полюбопытствовал он. Гемарта улыбнулась и кивнула. Звездунов разочарованно цокнул языком. — Неплохие боевые навыки. Правда, дерганая немного…

А Веленка и вправду дёргалась. То вправо, то влево. То от одной ветви шарахнется и случайно соседнее дерево опрокинет, то наоборот — на пролом пойдет и целый десяток корнями в землю вгонит.

Не успел Максимилиан опомниться, как и сражаться уже было не с кем: обычный лес вокруг, тихо под порывами ветра колышется. Взглянул он на Велену Липку восторженно. А она только взлохмаченные волосы за плечо откинула, улыбнулась криво и промолвила:

— А теперь, Ваше Высочество, идем самогонку варить, десять литров, иначе будем платить натурой!

А у самой рыбки под полупрозрачными щеками плавают. И грудь под влажной сорочкой, как два круглых аквариума… Сплошное зависание…

Ну и как здесь наяде отказать?

* * *

Близняшки отнесли Камиллу на ближайшую крышу и, не раздумывая, бросили одну. Сами же сгоняли к своему общежитию и, прихватив под руки старосту, направились к кучке тел. Староста был лёгок, и в паре девочке развили немалую скорость, словно тенью смазались.

— Значит так, сладенький, — обрабатывали они его по дороге. — Подменишь нашу горе-соблазнительницу, будешь держать удар, а мы вытягиваем ее и Ананьева на более глубокий уровень, и не мешай! Нам, феям, виднее!

Старосте ничего не оставалось, кроме как молча согласиться. В отличие от некоторых, он знал, что всё идёт по плану.

* * *

Из последних сил вырвавшись из захвата, Хадиса с ужасом смотрела на троих парней, окруживших ее…

Как, спрашивается, они попали в эту реальность? Кто наслал на них наваждение? Ответ пришел сам.

«Ананьев нам не по зубам, — снова прошелестело у нее в голове. — Кого-то из них бери!»

«Спятили?! — Хадиса зло поджала губы. — У нас силы на исходе, план был другим!»

Воцарившееся в ее головке молчание явно говорило о том, что ее сокурсники думают о сложившейся ситуации.

Быстро окинув взглядом тройку ребят, она в который раз за сегодня зацепилась им за пронзительно голубые глаза Самсона и поняла, что сейчас как раз время переманить ее… Как ту дамочку, упомянутую Октопусом Звездуновым, свершившую телесное слияние с собственным братом.

Разница была лишь в том, что Самсон не был ее братом, и он не знал, кто под личиной прозрачного существа… Или знал?

Стоило ее мыслям переключится на него одного, как Рубин и Влад растаяли в сумраке, словно и не было их здесь. Зато очертания Виртуозова стали более четкими, более выразительными, чем в реальности: пышная копна белобрысых волос вилась завитками, глаза мерцали, словно кошачьи, зеленоватым отблеском, выдавая с подноготной его умение видеть в темноте. Здесь он стал выше и шире в плечах. Даже очертания рогов появились, мощных, как у буйвола.

— Студентус практикус… — сплюнул тем временем Виртуозов, мягким кошачьим шагом обходя Хадису по кругу. — И кто же спрятался под этой нелепой личиной?

Сглотнув, девушка выпрямилась и криво усмехнулась… В уме же лихорадочно соображала, что бы сделать такого, чтобы он ее не узнал?

— Слышь, братан, у нас практика, помоги, а? — выдала она все тем же многоголосьем, которым общалась с Ананьевым.

Самсон удивленно моргнул, потом чуть наклонил голову влево, словно сова.

— Вы серьезно? — не веря своим ушам, спросил он.

— Конечно… — Хадиса вразвалочку подошла к нему, изображая повадки портового грузчика, — …нет.

Подача в пах — и нет проблемы. Но при условии, что «операция» удалась. Увы, но Самсон увернулся… Эх… Все равно у него классная задница.

Пространство вспыхнуло красным. Многоголосьем разлился фривольный стон…

Взвыв над своими не вовремя переключившимися мозгами, Хадиса едва успела юркнуть в сторону, уворачиваясь от увесистого Самсонового кулака… Краешком зрения опять заметила рога и чуть губу не прикусила от досады… А точнее, получила подножку и заехала носом в землю. Ах, если бы Виртуозов на этом остановился. Но нет, он еще и ботинок ей в попу впечатал, перенеся на многострадальную пятую точку весь свой вес.

— Где Ананьев?!

— Пусти, крас… братан! Будь другом!

— Бесишь… — Пихнув прозрачную тварь пяткой, Самсон быстро поставил ее на ноги и ухватился мощной пятерней за лицо, болезненно его сдавив. — Отвечай.

Ответить Хадиса, увы, не успела — ее сознание провалилось глубже. Все затянуло блеклыми красками. Перед глазами вспыхнул листок, на котором знакомым почерком старосты был выведен план соблазнения Анониса Ананьева. Она помнила этот текст. Щеки вспыхнули, а по обе ее стороны материализовались близняшки.

— Не дрейфь. Мы будем подсказывать…

* * *

Анонису Ананьеву казалось, что сердце остановилось. Прошли минуты, а может, и десятки лет, сотни тысячелетий… Сквозь густой туман пробилось собственное сердцебиение, птичьи трели и голоса. Стоило открыть глаза, как ему улыбнулась девушка: черноволосая, сероглазая и до одури кого-то напоминающая.

— Как хорошо, что Вы проснулись, — обрадовалась она и, подскочив на ноги, развернулась к двери. Удивленно сглотнув, мужчина в полной мере оценил ее изломанное, дергающееся при каждом шаге тело.

Калека…

Аккуратное белое платье, казалось, только подчеркивало несовершенство красотки.

— Ты куда? — спросил он и подивился, насколько сильно осип его собственный голос.

— К настоятелю, конечно же. — Она остановилась, полностью обернулась и взглянула на него с сочувствием. — Я понимаю Вашу ненависть ко мне, но я все равно о Вас забочусь, как и положено жене. — Ее натужный глубокий поклон сквозил преданностью, отчего голова начала идти кругом. — Пожалуйста, больше не пробуйте прыгать из окна. Если в следующий раз переломаете позвоночник, я физически не смогу Вам помочь…

Это сон? Запах, прикосновение ткани, щекочущий щеку волос… Слишком детально.

Препараты? Ноотропы или, может быть, нейролептики? Первое… Возможно, это они, да.

— Постой… жена, — выдохнул Ананьев, силясь вспомнить, когда она такой стала. Но внутри него память открыла лишь черную химерную бездну. Слишком спутанные воспоминания. И все же лицо знакомо. С природной недоверчивостью он выдал следующую фразу: — Позже к настоятелю. Давай долг исполняй…

Ее серые очи, обрамленные черными пушистыми ресницами, широко распахнулись, а брови взмыли вверх, полностью скрывшись под челкой. Ее неподдельное удивление обескураживало. Разве она не жена?