— Линн… — выдохнул он ей в губы, и почему-то от этого стало чертовски больно.

Шум воды ворвался в ее сознание слишком неожиданно. Распахнув веки, Хадиса с немым укором уставилась в потолок, так, словно он был виноват в ее пробуждении. За ширмой, огородившей ее кровать, кто-то ходил. Бренчали ведра, а вскоре зашуршала швабра. Убирались…

Бесшумно встав с кровати, девушка недовольно отметила на себе больничную сорочку и сразу же стянула ее через голову. Одежда ее, как и в предыдущие разы, лежала в прикроватной тумбочке. Там же была ее сумка, правда, уже без учебников. Наверное, девочки забрали еще вчера. Быстро облачившись, провела ладонями по складкам, привычно распрямляя их. После принялась за волосы и только в последнюю очередь за лицо. Закончив, отодвинула ширму и скользнула взглядом по настенным часам.

Семь утра…

Камилла, насупившись как индюк, мыла пол, почему-то не используя для этого дела магию.

— Я могу идти? — тихо спросила Хадиса, остановившись напротив нее. Девушка резко выпрямилась, перекинув швабру в левую руку.

— Иди, — после секундного молчания ответила она, странно скользя по ней взглядом. — Если ничего не забыла.

Тон был неприятен, впрочем, Хадиса списала это на недосып. Забывать здесь ей было нечего. Вещи при ней, сорочка местная. Поправив на плече сумку, она выдавила из себя милую дежурную улыбку и, пожелав хорошего дня, вышла.

Соседняя дверь в смежную палату отворилась одновременно с ее дверью, и оттуда вышел уже знакомый рыжий толстяк, а следом за ним Самсон, сосредоточенный и непривычно резкий в движениях. Лицо было в царапинах, ладони — тоже. Форма закрывала все остальное, но Хадиса понимала, что, скорее всего, царапин намного больше. Во сне он тоже был ими покрыт… Может, и сон был непростой.

Хадиса даже не заметила, как замерла, разглядывая его. Виртуозов прошел мимо, скользнув по ней хмурым взглядом. Слишком холодным и отличным от того, что был позавчера. Слишком сдержанным по сравнению с тем, что он дарил Линн. Стоило ему скрыться за поворотом, как Хадиса повернула в противоположную сторону и нерешительно открыла дверь, из которой он вышел.

Ширмы были отодвинуты. По полу тянулись провода, а у стен стояли датчики и другая непонятная аппаратура. На одной из кроватей она сразу узнала Линн, которую было непривычно видеть вживую, а не в видении. В палате больше никого не было, и Хадиса застыла в нерешительности. Наконец, она осторожно подошла к спящей девушке, разглядывая ее.

Черные тени залегли под ее глазами, кожа была слишком белой, без румянца. Не особо длинные волосы были заплетены в две косы и едва доставали до груди. Они были ярче, чем у близняшек, и все же такие же розовые. Губы выглядели непривычно ярко на всеобщем фоне, да и растрескались, явно от горячки.

Дверь в подсобку отворилась, и оттуда вышла Велена. Голубоглазая, с поразительной шевелюрой и не менее удивительными особенностями тела. Хадиса ее хорошо запомнила ещё со вчерашнего дня. Да и трудно было не запомнить кого-то с такой выразительной внешностью.

— Ты ко мне? — ничуть не удивилась она, улыбнувшись. — Пришла спросить о Владе?

Кирин не нашлась что ответить. Память подкидывала ей лишь одну личность с таким именем, но девушка была уверена, что видела того парня лишь в видении.

— Камилла не рассказала, да? — Голос ее был звонким, похожим на перезвон колокольчиков. Из-за этого, несмотря на всю серьезность лица, голос казался весёлым и задорным.

Велена тяжело вздохнула и, бесцеремонно ухватив озадаченную Кирин за руку, потащила в подсобку. Плотно закрыв дверь, она пригласила Хадису присесть на кушетку, а сама села напротив. Рассказ не был длинным. И все же от него начинали трястись руки.

Сказать, что Кирин была удивлена, это ничего не сказать.

Ее опять использовали, и она опять не смогла ничего сделать. Как овца, которую специально вскормили для поднесения на жертвенном камне, а затем на нем же убили.

— Не переживай. — Велена по-дружески сжала ее похолодевшую ладонь. — Все образуется, ещё задашь адептам жару. Самсону, Владу… Пусть пополняют батарею.

— Какую батарею?

— Здесь лежащих, — рассмеялась девушка. — Ты ведь Линн уложила? И правильно сделала, она та ещё стерва. Но как она проснется — жди беды… Не завидую тебе. Хотя, когда она придет в себя, полагаю, Самсон ее сначала с недельку из спальни выпускать не будет, а потом уж позволит тебе мстить.

— А Самсон и…

— Да, — не дослушав, ответила полу-наяда. — Там жёсткая любовь-морковь. Виртуозов тут уже полторы суток сидит, почти не вылезая наружу. Переживает, бедолага…

Велена мечтательно вздохнула, закатив глаза.

— Это мило. — Хадиса смотрела на нее и понимала, что попросту не знает, что ещё здесь сказать. Этот парень начал сниться ей слишком часто за последние дни. И, откровенно говоря, ей были приятны их пространные встречи и прикосновения. Даже сегодня она рада была его видеть, несмотря на его хмурый взгляд.

— Это глупо, — возразила Велена. — Линн его в носу имела, а он с ней нянчится, как с королевой. Реально, такого парня еще поискать надо, и пофиг, что он адепт темного культа… Ладно, поговорили и хватит. Скоро пары, а там пересечёмся. — Велена подмигнула, а Хадиса не нашлась что ответить. Девушка была права на все сто.

* * *

Было начало восьмого, когда Хадиса добралась до своей комнаты. Близняшки толкались в ванной, а Ррухи, недовольно хмурясь, рылась в шкафу в поисках непонятно чего.

— Хадиса, у тебя пара-тройка браслетиков не завалялась? — раздражённо поинтересовалась она, даже не поздоровавшись. Явно происходило что-то странное.

— Есть, конечно, — задумчиво ответила она и направилась к своему шкафу. — Вот только нам как бы украшения не положены…

— Действительно. — Ррухи как то вмиг потускнела, плечи ее опустились, а губы плотно сжались. Обтянув рукава, она обхватила себя руками и, казалось, сейчас заплачет.

Кирин редко видела ее такой: из нее словно весь стержень вынули, оставив болтаться остальные качества на соплях. Поддавшись чувству, она крепко обняла подругу и погладила ее по голове.

— Все будет хорошо, — прошептала она, ничего не понимая. Ррухи всхлипнула, а после начала подвывать, заходясь в нешуточной истерике.

Близняшки застыли в дверях ванной, не смея даже шелохнуться, напряженные и не менее удивленные. До занятий оставался от силы час. Узнать, судя по всему, предстояло многое. Скорее всего, адепты вчера наведались не только к Хадисе, и это девушку страшило больше всего.

* * *

В сознание Горр приходил медленно. Тело нещадно ломило, словно он полночи перемалывал кому-то кости, а не спал. Голова гудела, да и вообще пол был слишком твердым для того, чтобы в совершенстве заменить кровать.

Осознание последней мысли вынудило парня распахнуть глаза. Распростершийся вокруг Общий ритуальный зал заставил глубоко задуматься о произошедшем. Отсутствие одежды на нем было вторым неприятным недоразумением, впрочем, оно было вполне объяснимым. Наверное, слетела еще в его комнате. Третьим неоспоримым, но вполне имеющим причину фактом было множество синяков и кровоподтеков на его теле.

Но вот чего он объяснить не мог, так это брачной татуировки, обхватившей его запястье сложной вязью. Прилагающейся к ней жены рядом не было, соответственно, личность последней оставалась пока что неразрешимой загадкой.

Поднявшись на ноги, Горр пошел на выход, попутно не забыв заглянуть в медицинскую подсобку, обустроенную в одном из глухих коридоров. В конце-то концов, не идти же назад абсолютно голым?

Ему-то не стыдно, а вот девчонок смущать не хотелось.

Мысль о противоположном поле заставила его поторопиться, так что, раздобыв вскоре белый халат на пуговицах, Горр плотно застегнулся и поспешил в свою комнату. В голове билась обнадеживающая мысль о том, что татуировка липовая. Такие шутки были вполне в духе белобрысого говноеда.

Конечно, о том, кто виноват в его нынешнем состоянии, оборотень Горр не сомневался ни капли. А вот когда вязь с запястья не смылась ни мылом, ни спиртом, ни зубной пастой, оборотень призадумался о реальной подставе…