— Декан Дич велела его не трогать. Его Ананьев наблюдает.

— Оставь нас, пожалуйста, — попросил Самсон, натягивая простую трикотажную майку поверх повязок. Девушка послушалась. Стоило ей уйти, как Самсон сделал пас, и их вмиг накрыл магический щит.

— Ананьев что-то говорил? — Он тяжело взглянул на Влада.

— Кроме того, что мы полнейшие идиоты, ничего. — И это было чистейшей правдой. В кои-то веки Кнут ничего не объяснял. Взбесился, конечно. Но это неудивительно. Линн была его любимицей.

— Ну хотя бы действовать не запретил?

— Нет, — жестко усмехнулся Влад. — Здесь он, как всегда, в своем репертуаре. Наше говно — нам и разгребать…

— Знать бы ещё, с чем мы имеем дело…

Влад лишь развел руками. Он, как и его друг, привык, что все просто и однозначно. Кому-то напортачил — заработал балл, искусил — заработал два, свернул человека на другой жизненный путь — заработал три.

Сила не давалась так просто. Многоликий* отцеживал ее по крупинкам за каждое злодеяние во имя общего блага. Ходить по такой грани был готов не каждый. Учеба была специфической. Бывало, Ананьев, которого за глаза называли Кнутом ввиду жесткого нрава, тыкал пальцем в изображение серой мыши обыкновенной и велел состряпать цепного пса. Или ткнет пальцем в очередного молчуна из хранителей и велит выпотрошить его силу в ноль. Хранителям сила давалась еще сложнее. Без их странных постов, обрядов и обетов профильные заклинания попросту не действовали, а ведь были и у них.

Взгляд Влада невольно скользнул к опустошенной Линн. Девчонку было жаль. Свою силу она собирала долго и нудно, и остаться опустошенной в последний год обучения это все равно, что приговор. Хотя, зная ее изворотливость, возможно, не все потеряно. Минимум к ближайшему ритуалу можно наскрести если постараться.

— Линн меня не простит, — неожиданно прошептал Самсон, голос его был непривычно сиплым.

— Из-за наволочки на голове? Уж поверь, она только рада поиграть.

— Я сожрал ее, — сказал, словно выплюнул. Самсон приподнял ладонь, вперившись в нее взглядом, а потом с силой сжал пальцы в кулак. Сырая энергия сразу наполнила воздух прохладой, словно сам Многоликий выполз из своего могильника и дыхнул на них.

— Забей. Это же Линн, она бы тоже тебя сожрала в той ситуации.

Самсон ничего не ответил. Влад был прав, но от этого не было легче.

* * *

Вздохнув, Гемарта швырнула студенческие отчёты на стол и села напротив непривычно задумчивого Октопуса.

Они уединились в подсобке, плотно закрыв за собой двери. За собой оставили тройку лучших студентов медицинского факультета под неустанным контролем всезнающей Полевы.

— Мне нечего сказать, — честно призналась она. — Истощение на лицо. Близнецы отправлены к себе в комнату, им-то их медитация — как пить дать, а за твоей Кирин будем наблюдать ночью. Ее сила явно бунтует.

— Неудивительно, она же демон…

— Давай без расизма. — Гемарта устало посмотрела на него. — Ее демонизм здесь абсолютно ни при чем. Вот… — Она подсунула Октопусу отчеты. — Результаты сегодняшнего практикума…

— На что смотреть хоть? — Мужчина потянул их к себе.

— Кровь, гормоны, записи о телесных повреждениях. Особенно обрати внимание на работы Велены и Горра. Эти в своих суждениях всегда одиночны и всегда оказываются правы, какой бы бред ни писали.

Октопус быстро пересмотрел листы, вытащив нужные. Гемарта не без удовольствия наблюдала, как он хмурится, вникая в суть написанного. Стоило ему оторвать взгляд от листов, как Гемарта озвучила уже зародившуюся в его голове мысль:

— Грубо говоря, твоя Кирин сидит на очень забористом препарате.

Листы были осторожно отложены на стол. Повисло молчание. Октопус не спешил комментировать. Хмурился, думал, но озвучивать не решался. В конце концов он открыл рот и задал тупейший вопрос, который только можно было от него ждать:

— А что это, ты знаешь?

Тушите свет. Гемарта раздраженно собрала отчеты в аккуратную стопочку.

— Октопус, я врач, а не ходячая лаборатория. Я работаю постфактум. Руку пришить, робо-глаз вставить, рану заживить. Если хочешь — поэкспериментирую и перегоревшие каналы магией заполню да амулетиками закреплю… Все. Остальное — парафия Ананьева.

— Ты же знаешь, я не могу звать сюда Ананьева, — вздохнул он, откидываясь на спинку стула. — Это все равно, что взять и позволить ему испохабить еще парочку послушниц…

Гемарта закатила глаза.

— Вот честное слово, первый раз, что ли? Окто… Между прочим, это твои девчонки уложили его адептку, а не наоборот. Так что подтирай сопли и включайся в игру.

— Они не готовы, — в который раз за последнюю неделю сказал он. Это уже реально начинало бесить. Но Гемарта Дич не стала бы хорошим врачом, если бы поддавалась глупым эмоциям. Потому, представив перед собой смертельно больного, продолжила уже более спокойно:

— Так сделай их готовыми. Хранитель ты или кто? В конце концов, хотя бы просвети в общих чертах, в какую задницу они вляпались. Лады?

Октопус покосился на нее и лишь молча кивнул.

— Ну и хорошо. А то мне, знаешь ли, приятнее с осведомленными пациентами работать, а не с пушечным мясом.

* * *

Хадиса очнулась, когда за окном уже взошла луна. Возле кровати горел забавный ночник в виде цветочка. Уже знакомая ширма была наполовину отставлена в сторону, открывая вид на распахнутую дверь подсобки. Селенция спала на кушетке, а возле нее сидя читала белобрысая девушка, которая сегодня днём принимала участие в исследовании.

Или это было уже вчера?

Застонав, Хадиса попыталась сесть, но тут же была уложена назад. Белобрысая оказалась крайне быстрой.

— До утра вставать нельзя, — улыбнулась девчонка, небрежно отбрасывая копну волос за спину. — Но, если хочешь, можем поговорить. Я Камилла.

Она уселась рядом на невесть откуда взявшийся стул и улыбнулась дежурной улыбкой.

Хадиса задумчиво скользнула по ней взглядом. Девушка была красивой. Светлые брови и ресницы были почти незаметны в свете ночника, однако вовсе не портили аккуратную, почти скульптурную внешность.

— Почему я здесь? — наконец спросила Хадиса, решив не распорашиваться на словесные реверансы.

— Ничего удивительного. Ты пострадала, — ответила девушка. — Мы успели изучить тебя до первого хода адептов, так что ты все равно в выигрыше, могло быть хуже.

Хадиса ничего не поняла. Ни о первом ходе, ни о выигрыше. А особенно то, каким образом это касается ее вопроса. Сказывалось ее общее нежелание вникать в жизнь Академии. Вот здесь бы стоило расспросить, но, откровенно говоря, Хадиса даже не знала, с чего начать. Обычно близняшки все самое интересное приносили на тарелочке. Кирин, в свою очередь, никогда и ничего не вынюхивала. Знает — хорошо, не знает — ну и пусть…

Наверное, растерянность на ее лице была слишком очевидной, потому что Камилла продолжила, выкладывая все новые и новые порции информации, от которой сейчас попросту раскалывалась голова.

— Это сложно объяснить. Здесь надо жить годами, чтобы вникнуть. А вас, как слепых котят, в яму с водой бросили. Просто не повезло. Обычно набор на факультеты Хранителей и Раздора происходит раз в пять лет. По сравнению с ними на инженерном факультете с его ежегодными наборами — жуткая текучка. Но зато преподаватели посвящают свое время только вам. Бывает, до пятого не доходит ни один. Так случилось несколько лет назад с твоим факультетом. Адепты их буквально на ноль помножили. Потому вместо того, чтобы перекинуть послушников с первого на второй курс, огласили новый набор на первый. А неудачников распихали кого на актифакторский, кого на инженерный. На инженерный больше попало. Говорят, некоторых вообще выпили досуха. Печаль короче. Восстанавливать было нечего. Я тогда на второй поступила как раз. Скандал был знатный. Сейчас Ананьев ведёт выпускной пятый курс. Диплом получат человек шесть-семь из той двадцатки, что есть сейчас. Конкуренция бешеная, вот они и работают над своими оценками за ваш счёт.