— Госпожа Эвереста? Сядьте.

— Я сижу.

— Дышите?

— Хорошо дышу.

— Вот и чудесно…

Чудесно? Это что вообще было? Звонок оборвался, а вопросы остались.

Ну а в довершение ко всему с ней связался секретарь министра образования и "обрадовал" едущей в академию инспекцией во главе с Его высочеством, принцем. Судя по разговорам на фоне его пламенной речи, звонивший ранее адвокат был там же.

Очешуительно просто.

Из-за вчерашнего происшествия ей и так предстояло написать кучу отчётов, которые ещё и отправить следовало официально. А здесь целый недобалованный принц, которому точно почестей будет недостаточно. О его любви к садам, мадам и прочей живности разве ленивый не знал.

На этой ноте в дверь постучали.

Эвереста позволила войти и крайне удивилась. Персонаж был ей незнаком. С виду старый и немощный, лет под восемьдесят. Но что-то такое проскользнуло в его движении, что сразу возникла мысль о хорошем спектакле. Адепты, что ли, тесты сдают?

— Кем будете? — тут же поинтересовалась она и осклабилась. — Вы по поводу вакансии золотарем? Проходите!

— Да я… да я, — сразу начал задыхаться он от возмущения и схватился за сердце.

— Пожалуетесь? — подсказала Борин.

— Нет! — мотнул старичок головой.

— Умираете?

— Да чтоб вас! — вскинул руки старик, вмиг перестав хватать воздух ртом.

— Трое троллей в причинное место? — Борин вопросительно вскинула брови. Настроение у нее сейчас было однозначно "игривым".

— Да нет же! — Выдохнув, старик смешливо хрюкнул и вытер платочком пот со лба. Взгляд его пытливо скользнул по выдающимся формам Эвересты и застопорился на самых высших точках. Вот так, одним глазом — в одну, другим — в другую.

Повисло молчание. Ректор ждала, пока старичок налюбуется, старик же думал о чем-то… скорее возвышенном, нежели выпуклом…

— Я из попечительного совета, — наконец выдал он.

— У нас нет попечительного совета, — ничуть не удивилась Эвереста Борин.

— А…

— И родительского совета у нас тоже нет. — Она грозно улыбнулась, приподнимаясь со стула. — Все в моем единоличном управлении. Есть вопросы?!

— Но у вас же принц учится!

О, а вот это идея!

— У меня их даже больше, чем один. — Улыбка плавно перешла в оскал. Старичок попятился. В следующий миг ему под ногу подвернулась невесть откуда взявшаяся гимнастическая лавка, отчего несчастный плюхнулся на пол и исчез в белом облачке дыма. Лавка следом сложилась гармошкой и спряталась в тумбочке.

— Журналюга… — сплюнула ректор. Задумчиво перебрав пальцами по столу, схватила подготовленную с вечера папку и покинула кабинет. За ее спиной дверь сама по себе закрылась и слилась со стеной, словно и не было.

Секретаря на месте не оказалось.

— Марита, когда вернешься, выясни, как этот гад пробрался ко мне и о каком попечительном совете он говорил. Информацию лично мне в руки. Буду утром вместе с гостями, — выпалила она, вылетая из приемной. Печатная машинка, стоящая на столе, вмиг набрала оставленное сообщение. В следующий момент приемная оказалась такой же запечатанной, как и ректорский кабинет.

* * *

На факультативе, который влепили сразу после пар, собрались в основном ребята с инженерных и артефакторских специальностей. Было несколько хранителей на первых партах, но те, как всегда, держались молчаливой группкой. В самом конце аудитории присело с десяток адептов.

Гемарта Дич медленно ходила меж рядов и тихо надиктовывала вступительную лекцию. Речь ее была не в пример быстрой, отчего в лектории стояла полнейшая тишина.

Впрочем, даже если бы она говорила медленно и громко, студенты все равно сохранили бы порядок. Так что демонице оставалось только радоваться и не сильно распространять свои эманации. А все потому, что декан факультета магической медицины слыла вредным характером и на факультативах никого не жаловала. Провинился один раз — и путь тебе заказан. Другое дело, когда ты студент ее факультета — для «своих» она была и доброй крестной феей, и злой черной ведьмой.

Впрочем, студенты магической медицины деканшу свою любили и никогда не жаловались.

Хадиса, как и все, записывала тщательно, понимая, что ей круто повезло. Факультатив набирался раз в год, для каждого курса отдельно. Но, в случае с Кирин, госпожа Гемарта любезно предложила прослушать параллельно не только темы четвертого курса, но и все предыдущие. А это в общей сложности еще четыре лекции в дополнение к стандартному учебному плану. Вопрос о наверстывании шести тысяч часов все ещё оставался открытым.

Голос женщины изменился.

— На этом сегодня все. Внесена небольшая поправочка в ход занятий. Я не люблю блиц-опросы, но с сегодняшнего дня и в будущем будьте готовы по пройденному материалу. Практики, как обычно это бывает на факультативах, не будет, но теоретически я требую четких знаний. Спрошу что угодно и когда мне угодно. К примеру, за первый курс.

При этом взгляд ее многозначительно остановился на молчаливых ребятах, присевших за первой партой.

— Вот попадос… — хихикнул кто-то за спиной демоницы. — У них же обет молчания…

Подавив в себе желание ответить, Хадиса сделала очередную пометку в дневнике и приуныла. Впервые за несколько лет ей грозит стать беспросветно отстающей. Оставалось надеяться, что ей удастся обойти запрет на, как выразился Звездунов, «отличные от когнитивных методы запоминания».

* * *

Они втроём как раз возвращались в медблок. Ррухи с ними не пошла. Судя по всему, все ещё дулась. А Хадиса в ответ злилась на нее. Она устала искать проявления своей силы и не видела смысла и дальше о них умалчивать. Вчерашний скачок в чужое тело был крайней точкой. Разговор с незнакомцем — остаточной. Не хотелось принимать участие в чужой игре; видимо, здесь с ее желанием никто не считался. Она уже играла в чью-то игру. А значит, пора делать ход. Но однозначная реакция Ррухи стопорила все на корню.

Неужели она уже знает и теперь боится, что близняшки исчезнут из их компании?

— Как лекция? — спросила одна из сестер. Их розовые волосы были сегодня распущены и красиво обрамляли симпатичные, совершенно одинаковые лица.

— Рано ещё говорить о чем-то. Сегодня была вводная лекция для третьекурсников, на этой неделе будет ещё одна вводная для первогодок и первые темы для второго и третьего курсов. Можно уже говорить, что у меня два прогула, — улыбнулась Хадиса. Однако сестры подметили и уставший голос, и побледневшую кожу.

— Повязки не мешали? — участливо поинтересовалась одна из них.

Хадиса лишь мотнула головой и нежно обняла обеих.

— А я за вами скучала.

— Ещё бы ты не скучала, — фыркнули в унисон близняшки. И та, что была левее, продолжила:

— Ррухи прям в лице передала угрозы нашей Звёзды. — И тут же начала гнусаво кривляться. — "Говорить вам тоже будет не положено!"

Прыснув, Хадиса обняла сестер крепче:

— Поверьте, тогда нам было не до смеха. — И тут же посерьёзнела. — Что произошло с вами — знаете?

— Не секрет это. Застряли малость в закольцовке. А сверху ещё и ментальный удар прошёлся.

— Девочки, я должна вам кое-что сказать… — Против была Ррухи или нет, но Хадиса была обязана им открыться.

— Ничего ты не должна. — Девушки неожиданно стали категоричны. — Тем более, если послушать сплетни, то и так о многом можно догадаться, так что не парься, — отмахнулись они.

— Сплетни? — Хадиса помрачнела. Какая информация бродит между учащимися — ей было неизвестно. Это пугало. Девочки ее проигнорировали, нагло перепрыгнув на другую тему.

— Кстати, на расоведении сегодня обещали целую лекцию про фей, во избежание в будущем каверзных вопросов.

— А что, опять имена выпрашивали?

Девушки синхронно рассмеялись, словно отражения друг друга. После столь продолжительной "закольцовки" они действительно были как одна личность, даже волосы стали одной длины. Страшно представить, что будет, когда они домой вернутся. Тогда каждая фея будет знать, чем они занимались, и найти двух подружек среди сотен таких же будет невозможно. Хотя, возможно, феи и не захотят принимать их знания и выделят их память в отдельную ячейку. Такое тоже бывало в истории их коллективного разума.