— Мисс Лидия, я зайду к нему после уроков, — произнесла Мария.

— Это будет очень кстати, спасибо, — кивнула Лидия. — Тогда тебе и поручу передачу домашнего задания.

— Хорошо.

«Роли поменялись, да, Зоренфелл?» — обратилась бы к нему Мария, если бы могла.

Некоторые учителя частенько думали, каким бы стал день без Зоренфелла, ученика, срывающего вечно уроки и уходящего из-под ответственности за счет своих знаний. Им казалось, что таким станет идеальный школьный день, как было раньше, когда его ещё не было. Однако реакция учителей на его отсутствие не сильно разнилась: кто-то выказывал удивление, другой и вовсе растерялся, третьи не знали, как реагировать на такое известие — плакать или радоваться.

Пусть учителя и злились на этого заносчивого мальчишку, но, как оказалось, именно он привносил яркие краски каждому дню даже своей наглостью, подобно художнику, упорно рисующему на стенах чужого дома и не слышащего в своих ушах слов о прекращении. Учителя разделяли чувство тоски по одному-единственному отсутствующему ученику, чего никогда не замечали ранее за собой.

Понять могли и близкие друзья Зоренфелла: Доррен, привыкший поболтать со своим товарищем в любое время дня, чувствовал себя не в своей тарелке, словного чего-то не хватает, что должно быть обязательно; Лайм, Данни и Квинн, троица провинившихся ребят, также немало удивились, когда пришли в класс Зоренфелла, чтобы позвать его на обед, но парня не оказалось в школе; Майя, пришедшая за Марией, вовсе ушам не поверила, что её соперник — как она сама для себя в какой-то момент решила — пропускает занятия.

Все шибко привыкли к юноше и не понимали этого до сего момента. Осознание и не пришло бы, коль такой ситуации не произошло. Зоренфелл никогда не пропускал школу после возвращения с «улиц». Если болел, то выздоравливал, закрывая себя во временной петле, отматывая время обратно, ведь изменений в теле не происходит при возвращении. Если происходили непредвиденные обстоятельства, которые могли бы его задержать на пути в школу, Зоренфелл всегда их избегал известным уже способом. Но… что же произошло сейчас, когда его нет, а на звонки и сообщения вовсе не отвечает?

— Вот, — подала Марии домашнее задание Лидия, — он сам со всем разберется.

— Хорошо, — кивнула ученица.

— Я так заметила, что вы с Зоренфеллом довольно близки, да и ходите каждый день вместе со школы, как и приходите…

— Ну, да, — робко и неловко ответила Мария, не понимая, к чему относятся слова учителя.

— Не заметила ли ты за ним чего-то странного в последние дни?

— Нет, все как обычно.

— Хм… Довольно странно для него…

— Вы тоже думаете, что что-то могло произойти? — с волнением в глазах поинтересовалась Мария.

— Чтобы у Зоренфелла да проблемы были… Хотя, он ведь тоже человек, так что вполне возможно. В любом случае, не стоит сильно беспокоиться о нем, ведь этот парень всегда найдет выход из любой проблемы, разве не так?

— Он всегда поступает по-своему и всегда непредсказуемо, так что даже не знаю… — замялась она. — Да и привык он все делать самостоятельно, никогда не услышишь из его уст слов о помощи.

— Ну, такой он уж человек, с этим ничего не поделаешь, — пожала плечами Лидия. — Не повезло тебе с пареньком, Мария, но ты держись.

— О-о-о ч-чем вы таком говорите? — смутилась девчонка.

— Ты ведь и сама все прекрасно понимаешь, так ведь? — хитро ухмыльнулась учительница.

— Блин, да вы даже улыбаетесь с Зоренфеллом одинаково!

— Не уж то я подцепила от него такую вредную привычку всех поддевать? — обратилась вдруг Лидия к самой себе. — Осталось лишь директору нахамить в стиле этого засранца и тогда точно дойду до кондиции…

— Хи-хи, — слегка усмехнулась Мария, изменившись в настроении.

«Теперь я понимаю, почему Зоренфелл часто проводил время с мисс Лидией, — задумалась девчонка. — Она такая веселая и понимающая. Не думаю, что другие учителя стали бы так смело себя вести. Они и впрямь чем-то друг на друга похожи… Оба своевольные и не похожи на обычных людей, слишком даже свободные…»

— Ладно, не переживай и держи в курсе, если вдруг он и завтра не появится.

— Да, но разве Вы, мисс Лидия, не волнуетесь о нём? — подловила её Мария.

Учительница старательно скрывала свои чувства от учеников, чтобы ещё больше не напрягать, быть, так сказать, примером для подражания, ведь она взрослая, к тому же учитель.

— Конечно волнуюсь, — ответила она после небольшой паузы, — как я могу не волноваться за своего ученика? Каждый ученик для меня как собственный ребенок, так что я не могу не волноваться о нем.

— Необычные слова для молодой учительницы…

— На что ты намекаешь?

— Ни на что, — миловидно улыбнулась напоследок Мария и вышла из учительской.

— Кажется, не я одна чему-то научилась от Зоренфелла… — осознала Лидия, глядя в пустующий дверной проем. — И какого хрена этот балбес заставляет всех волноваться о нем?

Самое интересное то, как бы Зоренфелл отреагировал на чувства этих людей, что сейчас думают о нем, скучают и беспокоятся. Радовался? Смутился? Или выдал бы какую-нибудь невозмутимую фразу, которая удивила бы всех? Нет, нет и нет. Этот парень не может быть ко всему готовым. К тому же столь искренние чувства проникнут в душу каждому, к кому они направлены. Он бы однозначно понял для себя единственную истину — он не одинок.

— Как-то необычно провести день без Зоренфелла, — обратился к Марии Доррен.

— Ты тоже тоскуешь? — удивилась она.

— А как же? Мы с ним каждый день виделись с того момента, когда он пришел в наш класс. Я привык к нашим разговорам обо всем на свете, что без них теперь день кажется каким-то неправильным…

— Но ведь после школы ваши пути разойдутся, как быть тогда? — поинтересовалась вдруг Мария.

— Кто сказал, что разойдутся? Друзья на то и друзья, чтобы всегда быть вместе, даже если находитесь на большом расстоянии друг от друга.

Марию поразили эти необычные и в то же время верные слова. Простой факт о дружбе, непоколебимый, но скрытый за нелицеприятными красками современного общества. По одной фразе Мария осознала то, почему Зоренфелл так дорожит дружбой с Дорреном.

— Но ты, наверное, больше всех переживаешь, Мария… — произнес он после. — Вы ведь так много времени вместе проводили, а тут — бац! — ни ответа, ни привета…

— Да, я тоже привыкла к его компании за столь короткое время… Зоренфелл помог мне перебороть свой страх и измениться, я даже не знаю, как отплатить ему за это.

— Тогда я могу подсказать, — улыбнулся Доррен.

— Подскажешь?

— Оставайся с ним и впредь, будь искренней и счастливой, тогда он просто не сможет избежать такого же счастья и радости.

— Правда? — удивлялась она.

— Чистейшая! — как он бы сказал. Просто я еще не видел Зоренфелла столь… Таким… — не находил Доррен сравнения. — Не похожим на себя прежнего что ли… С кем бы он ни встречался, все заканчивалось одним и тем же, из-за чего лишний раз казалось, что он разочаровывается как в людях, так и в чувствах, а это, как по мне, неправильно.

Мария ошеломлена тем, что Доррен это заметил. Зоренфелл как-то признавался ей в том, что она помогла ему измениться, но не воспринимала в серьез. Однако теперь, когда его лучший друг так отзывается, просто невозможно подумать иначе.

«Но почему из-за меня? — не понимала Мария. — Что он во мне особенного нашел? С самого первого дня Зоренфелл только и делал, что помогал мне, возился со мной, как с маленькой, а я не отвечала ему ничем в ответ… Он попадал в передряги из-за меня, получал раны…»

— Но как бы то ни было, ты должна поддержать его, но не так, будто бы должна ему. Ты никому ничего не обязана и Зоренфелл сказал бы то же самое, поэтому реши для себя, кем ты хочешь для него стать. Я вот уверен, что он нашел в тебе нечто особенное, из-за чего просто так не отпустит. Просто дождись, когда он это осознает, — улыбчиво, искренне и с полной уверенностью заверил Доррен.