Вскоре он доплелся до дома Гольдштафов. Только паренек хотел позвонить в звонок, как повторился вчерашний сценарий…

— Зоренфелл, рад тебя видеть! — вылетел Эрих. — Проходи, я как раз чайник вскипятил.

«Блин, за каким хреном ему вообще этот звонок, если он сам реагирует быстрее него…»

— А Вы как всегда энергичны.

— Ничего не поделать, это мне отец привил, — усмехнулся мужик, — мы жили в деревне и просыпаться с первыми лучами света было нашей обязанностью!

— Ого, получается, Вы из деревни выбрались на рок-сцену и осели в городе?

— Как-то так и получилось. Сказать по чесноку, мы и не думали, что у нас все получится. Как говорится: когда добра не ждешь — оно приходит!

— И кто ж так говорит? — поинтересовался Зоренфелл.

— А черт его знает, не важно! — зашли они в дом. — Тебе клубничного или с лимоном?

— С лимоном, пожалуйста. Мария уже проснулась?

— Не знаю. Я не думал, что ты так рано придешь, потому и не будил её еще. Можешь сам подняться.

— А… в этом не будет ничего такого?

— Ты о чем? — не понял поначалу Эрих.

После небольшой немой паузы, до старика дошло, что имел в виду юноша.

— А-а! Так ты об этом, ха-ха! Не волнуйся, она в одежде спит с младенчества, ничего ты там не увидишь, — сказал он и стал что-то напевать себе под нос. — Ты же все равно не пойдешь на необдуманные поступки… — произнес Эрих тихонько, но так, чтобы Зоренфелл услышал, из-за чего парню стало не по себе.

— Х-ха… ну у Вас и шуточки… — пробормотал юноша.

«Сохранюсь-ка от греха подальше…» — решил перестраховаться Зоренфелл, прежде чем подниматься на второй этаж.

Однако перед тем, как пойти к Марии решил сделать пару шагов на кухню.

— Так вот как Вы меня встречаете все время на подходе… — молвил он.

— А, ты об этом, — взглянул Эрих в окно, — да, я тут обычно готовлю завтрак и поглядываю в окошко. Вчера, наверное, я тебя напугал подобным… действием.

— Да, было слегка, — усмехнулся немного Зоренфелл.

— Просто… необычно видеть ребят, навещающих мою дочурку. Порой мне кажется, что она одинока.

— Но ведь она ходит гулять и все такое, — вспомнил он про «берлогу».

— Имеешь в виду то место с живыми выступлениями?

— Скорее всего, она меня вчера пригласила.

— О, а ты везунчик, мне пришлось следить за ней, чтобы узнать об этом месте… Только не подумай, что я странный, Мария мне совсем ничего не рассказывает, да и разговариваем редко.

— Да ничего такого, Вас понять можно. Так что там с этим местом? — вернулся он к изначальной теме разговора.

— Пусть она и считает там кого-то своим другом, но мне не кажется, что там найдется хорошая компания для неё… Думаю, у неё просто нет другого подобного места.

— В любом случае, скоро я и сам туда наведаюсь, расскажу, что к чему, — подмигнул Зоренфелл.

— Надеюсь на тебя.

— Ага, — кивнул он и пошел, наконец, навестить виновницу утреннего прихода.

«Здесь довольно спокойно и уютно, когда бесы не вылезают из колонок, — заметил ни с того, ни с сего Зоренфелл. — Вдруг и она настоящая милашка, когда не в образе недопанка?»

И вновь работает правило, когда надежда умирает последней.

На стук в двери никто не ответил. Как и думал парень, Мария еще спала, потому решил зайти.

— Верно сказал Эрих, спит и под одеялом, и в той же одежке… Ладно хоть музыку выключила перед сном, не все так плохо. Надеюсь, со слухом у неё все в порядке… — учел Зоренфелл то, как долго она слушает музыку и с какой громкостью.

На столе он заметил вчерашнюю домашнюю работу и из любопытства решил посмотреть, делала ли она что-то или просто так оставила и легла спать. Зоренфелл как никто другой знал о сладости хорошего сна, потому решил разбудить её чуть позже.

Увиденное в тетради заставило парня знатно удивиться. Он на самом деле не ожидал, что она вообще притронется к домашней работе. Но, тем не менее, Мария попробовала порешать, хоть и вышло, ожидаемо, с косяками. Однако сам факт действия вверял в Зоренфелла некоторый заряд воодушевления и бодрости.

Нетрудно было понять, какие ошибки были допущены и где, а также то, как их можно решить. Но первым делом Зоренфелл посчитал своим долгом оповестить отца со свершением чуда! Однако остановился на пороге комнаты и призадумался:

«А что если она решает домашнюю, но не ходит в школу? Возможно, по этой причине её и не исключают. С другой стороны, почему мне никто не сказал, чтобы я этим утром пришел и забрал решенную домашнюю? Ведь я сам вызвался, чтобы сюда притащиться… Хм…»

Хвастануть или не хвастануть — вот в чем вопрос! Терзать самого себя глупыми внутренними спорами Зоренфелл не хотел, потому решил все-таки спуститься и оповестить Эриха.

— Дядь, как поздно вчера Мария музыку выключила?

— Довольно рано, кстати. Мне показалось, что она просто диск меняет, потому не обратил по началу особого внимания, но потом насторожился, из-за чего и пошел к ней, мало ли чего, — объяснял он. — Только вот она мне двери не открыла, отмахнувшись тем, что занята.

— А уроки она вообще делала? — вел тонкую нить Зоренфелл.

— Поначалу да, но чем дальше, тем хуже. В зале где-то есть папка задач, к которым она даже и не притрагивалась.

— Значит, такое уже было раньше.

— О чем ты?

Юноша без лишних слов протянул батяне тетрадку Марии, где красовались неряшливые цифры, грязь на полях в виде нахождения нужных значений и формулы, которые, по всей видимости, она нашла в книжке математики.

— Да ну… — не поверил он. — Неужели она отключила музыку ради решения?

— Представьте себе, — уверенно произнес Зоренфелл. — Думаю, она не совсем против учебы. Пусть Мария и ошибалась, но она попробовала решить вообще все, что было задано.

— Похоже, все идет очень даже хорошо, — обрадовался Эрих.

— Не-а, этого недостаточно. Нельзя останавливаться на полпути. Цель — вернуть Марию в школу.

— Правильно. Если понадобится моя поддержка, только скажи, я все сделаю ради неё…

— А почему сами не проявляете инициативу? Она может почувствовать тепло отцовской заботы и…

— Да, я понимаю, но навязчивость может лишь все усугубить.

— Как отношения могут усугубиться, если она восхищается Вами?

— Восхищается? — переспросил он. — Может раньше так и было, но сейчас я не могу быть в этом уверенным.

— В любом случае, бездействие в суде также карается, — сделал Зоренфелл отсылку на изученный материал по обществознанию.

Пока Эрих с Зоренфеллом разговаривали, Мария уже проснулась и спустилась, чтобы немного подслушать.

— Мария хорошая девочка, даже если Вы скажете лишнего или придете к недопониманию, то с ней можно просто поговорить, извиниться, в случае чего, она безусловно пойдет Вам навстречу.

— Думаешь? — поднял взгляд Эрих.

— По крайней мере мне так кажется.

— Ты, как вижу, хорошо ладишь с людьми. Должно быть, у тебя много друзей.

— Не особо, настоящих друзей очень мало, да и слава у меня дурная… Многому меня обучила мама, за что я ей безмерно благодарен, — с ноткой тоски произнес Зоренфелл.

— Тогда и я ей благодарен, раз воспитала такого хорошего мальчика, — с добротой ответил Эрих.

— Мальчика? — смутился и возмутился слегка парень. — Мне шестнадцать, как никак…

— Думаешь для меня есть разница? — усмехнулся он. — Ты ровесник моей дочки, а для меня она до сих пор маленький ангелочек…

— Но это же не значит, что и я такой же, — перебил его Зоренфелл.

— Конечно, но взрослым ты от этого не стал.

— Понял, логика здесь и не пробегала…

— Может быть, ха-ха!

— Так-с, пойду-ка я её разбужу, — глянул на наручные часы юноша.

— Ага, а я сварганю завтрак.

Пока Зоренфелл шагал в сторону комнаты Марии, он снова залез в тетрадку, дабы сделать понятный разбор даже для прогульщицы.

«Если так подумать, то она и вправду не подходит на роль рокерши, отвязной девки и всего такого, будто… она играет эту роль ради чего-то… — ушли мысли в другое направление. — Слова Марии не были такими естественными, скорее скопированными у кого-то, а это может быть так называемая «берлога», — пошел в ход анализ Зоренфелла. — Она меня не прогнала, хотя я скорее этого ожидал… Туда же отнести то, что она вообще взялась за эти задания. Какой уважающий себя будет подобным заниматься?»