— Питчером, мячики бросал в перчаточку.

— Так вот почему в том споре ты настаивал на важности роли питчера! — вспомнила Мария с изумлением.

— Хе-хе, есть такое, но там я скорее издевался над Дорреном.

— И как вы играли? Ездили на соревнования? И как ты начал играть? — посыпался град вопросов.

— Тебе и вправду так интересно об этом слушать? — косо глянул он на неё

— Агась! Я дома даже посмотрела несколько матчей, очень увлекательно и мне понравилось то, что на бейсбольном поле все равны, не играет роли рост или габариты, главное — умения! — словно хвасталась Мария.

— А ты серьезно к делу подошла, похвально, — улыбнулся он от такого пылкого настроя со стороны девчонки.

— Немножко, — включила она режим скромняжки.

— Ну, я начал играть, когда только перевелся в эту школу. Можно сказать, нахождение в спортивном клубе для меня было обязанностью на протяжении года, чтобы якобы отучить меня от хулиганства в пользу спорта… — вспоминал он хитрую мину директора. — И ничего лучше бейсбола я не нашел, всяко интереснее, чем футбол или баскетбол. Думал еще в теннис поиграть, но настояли на командном виде спорта.

— В школе были такие требования? — удивилась она.

— Исключительно ко мне, так как я пару лет пропускал школу, запустил материал, а все потому, что я только и делал, что дрался со всеми подряд. Другие школы меня вообще брать не хотели, ибо нафиг им такой ученик, а здесь решили сжалиться и позволить учиться под таким «небольшим» условием. Впрочем, я не особо жалуюсь, ведь мне повезло встретиться с Дорреном…

Мария, увлеченная еще одной историей от Зоренфелла, тихонько качалась на кресле, попивая чай, и с интересом хлопала глазками, что слегка позабавило парня и в то же время заставило умиляться. Сама же Мария не знала, как забавно выглядит, а улыбку Зоренфелла ссылала к его веселым воспоминаниям, что, естественно, оказалось ошибочкой.

— Уже в то время я начал изменяться, преобразовываясь в того человека, каким сейчас являюсь, — мудрил юноша. — По сути, все эти клубы мне не нужны, однако я был готов оставаться там хотя бы ради компании Доррена, а все потому, что он простой и искренний.

— Ага, он приятен в общении, да и интересно слушать ваши беседы, наблюдать за спорами, — находилась под впечатлением Мария после вчерашней прогулки.

— И не только… Приветливый, всегда веселый, упорный и забавный — большего хорошему человеку и не нужно. Я не встречал еще никогда человека, похожего на него. Люди к нему тянутся и я, скорее всего, в том же числе, но нисколько не жалею.

— Да, я понимаю. Так как у вас игры проходили? Вы выезжали в другой город на соревнования? — подтолкнула она его к продолжению темы.

— Эх… — разочарованно вздохнул Зоренфелл, но продолжил рассказ. — Я сначала пробовался на беттера — меня не могли не принять, так как настаивал директор — и там показывал хорошие результаты, с третьей попытки получилось отбить хоумран, — хвастанул он. — Но команде я больше понравился в роли питчера, однако мог выйти и на биту…

— Так ты универсал? — удивилась Мария. — Доррен говорил, что таких игроков один на тысячу!

— Ну, что-то вроде того… Просто у меня руки натренированные, да и реакция отличная… — неловко себя почувствовал Зоренфелл.

«Универсальна по-настоящему моя способность, дающая возможность всегда попадать в цель…» — с угрызениями совести проговорил про себя он, так как считал, что нечестно использовать силу сохранения против тех, кто упорно тренировался и старался выйти на тот уровень вместе со своей командой, на котором находится. Однако, в то же время, когда он с командой посещал районные соревнования, Зоренфелл проникся желанием помочь своей команде победить, что иногда использовал сохранения, дабы спасти её от поражения. Стыда от воспоминаний он не мог избежать, однако вспоминая радостные крики, довольные лица твоих товарищей, Зоренфелл всегда испытывал неподдельное тепло.

— Не знаю, как они до этого играли, но мы чуть ли не сразу поехали в гости к другой школе для совместных тренировок и товарищеских матчей. Было весело, заводили много знакомых, с парочкой команд встречались на главном событии года для всех бейсбольных команд старшей школы в столице… Правда, мы проиграли, не того полета птицами тогда мы были, — усмехнулся Зоренфелл.

— Это же круто! — воскликнула она. — Наша школа и раньше выходила на соревнования, но столицу вроде не посещали, это и вправду здорово, — восхищалась Мария. — Но почему ты больше не играешь? Тебе ведь это нравилось…

— Нравилось, но я не был серьезно настроен играть в бейсбол, так, небольшое развлечение. Я не мог встать в один ряд с остальными членами команды по мотивации. Все были морально убиты после разгромного поражения. Все, кроме меня, — горько произнес парень. — И я не понимал их, я говорил, мол ничего страшного, сможем в следующий раз, но правда скрывалась в том, что основной силой команды были старшеклассники. Эти ребята в себя не верили, я в них разочаровался и не хотел больше играть, потому и ушел.

— Но ведь уход старшеклассников — это не конец! — возмутилась Мария. — Они должны принять весь полученный от старшеклассников опыт и сами стать сильнее, чтобы превзойти их! Поверить не могу, что они так могли ответить…

— Зато в тебе боевого запала хоть отбавляй, отличный менеджер получится, да и спуску им уж точно не дашь, — дивился он активности девчонки.

— Ну… я еще не знаю, примут ли меня или нет… — притихла резко она.

— Не переживай, все будет нормально, — тепло улыбнулся Зоренфелл, словно согревая встревоженную Марию.

— Так и быть, поверю тебе, — брякнула она и продолжила пить чай, глядя в окно. — Зоренфелл, — обратилась Мария.

— Мм?

— А почему ты котика не заведешь или собачку?

— Зачем?

— Ну как же, тебя всегда дома будет кто-то ждать, ты не будешь дома один…

— А еще придется ухаживать за ним, кормить и убирать, — противопоставил Зоренфелл, — а я слишком ленивый для такого.

— Ищешь оправдания!

— Не отрицаю, — потянул он кофе.

— Мне кажется или ты должен был ответить несколько иначе?

— Возможно, — улыбнулся Зоренфелл. — Приятно иногда так посидеть с кем-нибудь, поговорить о былом, согреваясь теплым напитком в компании с хорошим человеком…

— Ага, — не могла Мария не согласиться. — Можно будет еще как-нибудь тебя навестить?

— Конечно, в любое время, — легко ответил он.

— Вот ты всегда так просто на все отвечаешь и реагируешь, даже не интересно… — фыркнула ни с того ни с сего она.

— О чем ты?

— О том, что ты ни разу не смутился, приглашая девочку к себе домой, как ни в чем не бывало соглашаешься с подобной просьбой и сам можешь войти к девочке в комнату, ничего не стесняясь… Все ведь должно быть не так.

— Ну, может быть… — ввела она в ступор Зоренфелла подобной претензией. — В нашем возрасте испытывать чувства смущения в подобных ситуациях вроде бы и нормально, но я не вижу в этом ничего такого. Зашел ты в гости и что с того? В детстве с этим ни у кого проблем не было, так зачем сейчас распаляться?

И тут уже смутилась Мария. Она терзала себя разными мыслями, стеснялась даже прийти сюда, а Зоренфелл так просто и, собственно, логично ответил, что у Марии повисло чувство неловкости от сказанных слов.

— Не переживай по этому поводу, это, как я уже сказал, нормально, просто я такой человек, что меня подобным не впечатлить, — попробовал он поддержать девушку.

— И общаешься со всеми спокойно, находя общий язык, потому что такой человек? — поинтересовалась она, намереваясь сменить тему.

— Нет, тут уж оговоренная психология, основанная на наблюдениях, коллега, — ответил Зоренфелл в стиле ученых.

— А у тебя есть театральные навыки, — заметила Мария.

— Нисколько, — отрезал он.

— У тебя даже имя, как из какой-нибудь сказки!

— Ну, тут доля правды есть: мама хотела принца.

— Принца? Как это мило! — чуть ли не подскочила она. — Хотя медвежонок тебе подошел бы лучше… — произнесла Мария вслух свои мысли.