В этот момент доктор Ннебуогор вздохнула и отступила от своей машины, вытащив руки из перчаток-манипуляторов и всплеснув пальцами, словно музыкант после упражнений. Обернувшись и заметив посетителей, она аж подпрыгнула.

— Ой! Прошу прощения. Я была зафильтрована. Намаскар.

— Мяу? — сказала кошка из своей корзинки.

— Привет, Ниранджана. Где Декстер? — спросила доктор Ннебуогор и уставилась на инспектора.

Прочитав метатеги Феррон, нигерийка перевела взгляд на Рао:

— А… простите, офицер… зачем здесь коп?

— На самом деле, — отозвалась Феррон, — у меня для вас плохие новости. Похоже, Декстер Гроб был убит прошлой ночью.

— Убит… — Доктор Ннебуогор оперлась о край стола. — Убит?

— Да. Я — младший инспектор полиции Феррон, о чем доктор уже знает. И, боюсь, мне нужно задать вам несколько вопросов. Кроме того, я свяжусь с другими исследователями, работающими на вашем оборудовании дистанционно. Есть тут спокойное место, которым я могла бы воспользоваться?

Доктор Ннебуогор выглядела растерянной. Одной рукой она держалась за стол, а другую прижала ко рту. Канал Феррон засек повышение пульса и увеличение теплопроводности кожи, когда ученого бросило в холодный пот. Вина или горе? Слишком рано было утверждать.

— Вы можете пройти в мой кабинет, — предложил доктор Рао. — Будьте любезны.

Опросы свидетелей заняли большую часть дня и вечера, и, когда все наконец было сказано и сделано, у Феррон накопилось совсем мало новой информации. Да, люди, вероятно, могли бы убить Гроба за то, над чем он работал. Нет, ни у кого из его коллег не было на то мотива. И нет, они не знали о его личной жизни.

Феррон предположила, что технически она могла бы провести всю ночь, таская с собой кошачью переноску, но ее квартира находилась совсем недалеко от университетского района. Это был семейный блок, который она делила со своими дядями и кузенами, дедушками и прадедушками, сестрами и их мужьями (а в одном случае — женой). Только финансовая выгода от совместного проживания объясняла, почему Феррон смогла так долго терпеть свою мать.

Она встала на автокат, поскольку видеть больше не могла автобусы и, как ей показалось, уже превысила квоту своих дообеденных шагов, а то и послеобеденных. Придерживая переноску на поручне, инспектор безукоризненно заскользила сквозь поток транспорта, наслаждаясь ощущением ветра в волосах и каскадом возмущенных гудков, доносящихся с обеих полос проспекта.

Можно было ехать на автопилоте, поэтому Феррон переключила внимание на то, чтобы переслать сведения в экспертную систему департамента. Дойл знал все обо всем, и хотя самосознанием или самостоятельностью, которые большинство людей приписывают искусственному интеллекту, он не обладал, но, когда дело доходило до выстраивания схем, с успехом соперничал с тренированным человеческим мозгом, а благодаря системе суперохлаждения был еще и заметно быстрее.

Феррон даже рассказала ему сбивающие с толку мелочи, например о том, как Председатель Мяу отреагировала на свое знакомство с лабораторией, которую Гроб делил с тремя другими исследователями «БиоШелл».

Дойл моментально проглотил все, что смогла передать Феррон. Она знала, что в его недрах эта информация будет сопоставлена с отчетами Индрапрамита и других офицеров и техников, назначенных на расследование этого дела.

Она подумала, что им, возможно, понадобится кое-что еще. Когда автокат остановился у поворота в нужный ей переулок, инспектор вызвала Дамини — свою любимую архинформистку.

— Привет, — сказала она, дождавшись ответа Дамини.

— И вам привет, босс. Что-то нужно?

Феррон отпустила автокат обратно, и тот умчался, вероятно, среагировав на следующий вызов. Конечно, воспользовавшись им, инспектор применила свой полицейский код и попыталась из-за этого почувствовать себя виноватой. Но она сильно опаздывала на встречу с матерью, к тому же за прошедшее время проигнорировала еще два ее сообщения. Наверное, кровопролития уже не избежать, однако можно найти хоть какие-то слова, чтобы наконец покончить с неотвратимым.

— Нарой все, что сможешь, о сегодняшней жертве, ладно? Декстер Гроб, американец, работал на «БиоШелл». Копай так глубоко, как сумеешь, любые следы, которые он мог оставить под любым именем или идентификатором.

— Детские записи от стоматолога и юношеские посты на форумах Кэнди- лэнда, — весело добавила Дамини. — Поняла. Когда сделаю, загружу все в Дойл.

— Бипнешь и мне? Даже если будет поздно. Я на стимуляторах.

— Так и я на них сейчас буду, — ответила Дамини. — Это займет время. Что-нибудь еще?

— Нет, разве что у тебя найдется эликсир от семейной ссоры.

— Эх, — сказала архинформистка. — Это когда каждый говорит, но никто никого не слушает? Да на таком эликсире я бы озолотилась и бросила работу. Ладно, свяжемся позже.

Она отключилась как раз тогда, когда Феррон добралась до вестибюля квартблока.

Ужин уже прошел, но половина родни зависала на общем пространстве — они смотрели новости или якобы играли в игры, будто до новостей им не было дела. Феррон знала, что бесполезно красться по синтетическому мрамору комнат, среди раскладных кроватей, диванных подушек и пышных растений по углам. Любая хитрость только воодушевит домашних промурыжить ее подольше.

Информация доктора Рао о последовательности простых чисел просочилась — или нарочно была выпущена — за пределы научных кругов, и теперь бесконечная череда ораторов смаковала ее, правда, в куда более примитивных выражениях. Старшие кузены спрашивали Феррон, слышала ли она новости о звезде; две сестры и дядя сообщили, что мать ее искала. Все племянницы, племянники и младшие кузины хотели посмотреть на кошку.

Стареющая мауси[28] пять минут толковала о том, что небольшая косметическая операция сделает Феррон привлекательнее на рынке невест. Мол, свою смуглую кожу стоит осветлить до «прелестного» пшеничного оттенка. Тарелка идли с самбаром[29] словно по волшебству появилась в руках мауси и от нее перекочевала к Феррон.

— Разве такая худышка может поймать себе мужчину?

Целых двадцать минут потребовалось Феррон, чтобы добраться до собственной маленькой квартирки, которая еще три ночи назад была подготовлена для сна. Ей навстречу выбежал Дымок — крохотные лапки, мягчайший серебристо-угольный мех, из которого торчала улыбчивая треугольная мордочка, а на ней — глазки, похожие на черные самоцветы. Его предками были лисы, которых ради шкурок выращивали в России. Исследователи экспериментировали со зверьками, выводя послушную породу. Оказалось, нужно всего несколько поколений, чтобы превратить дикое животное в домашнее.

Этичность всего этого несколько смущала Феррон, что не помешало ей принять Дымка, когда он надоел ее матери. Лисы вышли из тренда, появилась мода на модифицированных котов и лемуров. А также на скинпетов — ими обзаводились те, кто хотел прослыть храбрецом.

Оказавшись наконец у себя, Феррон теперь страстно желала оттянуть неизбежное. Она поставила переноску Председателя Мяу на шкаф и ненадолго вывела Дымка в солнечную ферму порезвиться в относительной прохладе ночи. Когда лис немного погонял попугаев, она вернула его, прибралась в лотке и сняла задубевшую от пота форму, чтобы принять душ. Во время мытья головы она вдруг осознала, что понятия не имеет, чем кормить Председателя Мяу. Сможет ли кошка есть корм для лис? Еще нужно было придумать какой-то способ отгородить в квартире некую зону… по крайней мере до той поры, пока Феррон не убедится, что Дымок не решил сделать из кошки-попугая приятную полуночную закуску.

Женщина оделась по-домашнему — шальвар-камиз, босые ноги — и попыталась разгородить квартирку мебелью. Перед уходом насыпала горсть кум- кума и положила несколько бархатцев из патио на поднос перед своим покровителем — Варуной, богом согласия, порядка и закона.