Вновь перевожу взгляд на забор. Им оказывается толстая металлическая труба, поддерживаемая множеством А-образных опор. Диаметр достаточно широк, чтобы внутри с легкостью мог проползти даже взрослый. Видны места соединений частей трубопровода. Глупо было не сообразить сразу, что это вовсе не забор.

Продвигаю робота вперед. Внизу стелется моя тень, угловатая и механическая. Не знаю, что за штука такая, но размером примерно с грузовик.

Наклоняю камеру к телу. Я почти ничего не смыслю в скафандрах, но на этом не видно никаких повреждений. Ничего не порвано, порезов нет, смотровое стекло целое. На грудной части вижу систему жизнеобеспечения — присоединенную трубками и проводами к экипировке прямоугольную панель, которая все еще светится. Часть индикаторов мигает красным.

— Пракаш, — зову я в надежде, что меня услышат, — у меня тут небольшие трудности.

Нет ответа.

Протягиваю руки вперед. Робот реагирует, выдвигая собственные манипуляторы. Задержка отклика становится привычной, я быстро учусь отдавать команды с учетом паузы. Пракашу вовсе необязательно было раздувать из мухи слона по этому поводу. Просунув руки под скафандр, поднимаю тело вверх, словно погрузчик — мешок зерна. С моей ноши тонкой пеленой осыпается пыль, на лунной поверхности остается отпечаток в форме человека.

Человек в скафандре внезапно приходит в себя и поворачивается, чтобы меня рассмотреть. В защитном стекле замечаю собственное отражение: золотого цвета громадина из металла и пластика. Действительно, что-то наподобие грузовика с кучей колес и камер, спереди установлены манипуляторы.

Человек вновь начинает шевелиться, поднимает руку в перчатке с толстыми пальцами. Нащупав нагрудную панель, проводит непонятные мне манипуляции с кнопками, отчего индикаторы сменяют свой танец.

Затем я слышу голос, но это не Пракаш.

— Ты нашел меня, — выговаривает человек с невероятным облегчением, — а я боялся, что умру тут.

Мужчина говорит по-английски, но я более-менее понимаю.

Надеясь, что он сумеет меня услышать, решаюсь спросить:

— Кто ты и что с тобой произошло?

Ответ приходит с запозданием:

— Ты не Шига.

— Нет, и я не знаю никакого Шиги. С тобой произошел несчастный случай?

И вновь человек в скафандре отвечает не сразу:

— Несчастный случай, да. Повредил костюм. Но кто ты?

— Я никто. И даже не знаю, почему меня отправили на эту работу. С тобой все будет в порядке?

— Скафандр находится в аварийном режиме экономии энергии. Пока не двигаюсь, беспокоиться не о чем.

Кажется, я понимаю. Система жизнеобеспечения расходует ресурс быстрее, когда человек движется.

— Что ты сделал у себя на панели?

— Приказал отключить сигнальный маячок и больше энергии направить на систему коммуникации. Но скафандр скоро выдохнется.

Он все еще лежит в моих руках, словно младенец.

— Ты принял меня за кого-то другого.

— Да. Как, говоришь, тебя зовут?

— Я не представилась. Сойя. Сойя Акинья. А как твое имя?

— Латтрелл. Майкл Латтрелл. Можешь помочь мне выбраться отсюда?

— Помогу, если пойму, где мы находимся. Сам-то ты как сюда попал?

— Приехал на перегонщике. Это машина, которой ты управляешь вместо Шиги. Он должен был забрать меня и отвезти домой.

— Может, тебе лучше залезть внутрь? По-моему, здесь есть кабина или что-то подобное.

— Кабины нет. Есть сиденье позади камеры, ты через нее смотришь. Никакой герметизации, но наверху мне будет определенно спокойнее. Можно попробовать.

Аккуратно опускаю Майкла на землю и наблюдаю, как он неуклюже, словно окоченевший, выскальзывает из объятий машины. Передвигается заторможенно — то ли из-за скафандра, то ли парень сам ослабел или, быть может, ранен, не пойму. Возможно, и то и другое. Майкл тяжело дышит и останавливается, сделав несколько шагов.

— Кислород на исходе, — говорит он почти шепотом.

Латтрелл выходит из моего поля зрения. Картинка камеры слегка вздрагивает, когда вес пассажира оказывается на перегонщике. Через некоторое время тень от машины передо мной дополняется тенью Майкла.

— Ты как?

— Порядок.

Перемещаю камеру вдоль трубопровода.

— Куда ехать?

Майкл медлит, пытается перевести дыхание, но его голос все равно звучит прерывисто:

— Поверни назад и возвращайся по следам.

Я описываю широкий круг и разворачиваю перегонщик. Обнаружить собственные следы проще простого: машина продавила в почве глубокие борозды, ровными лучами уходящие за горизонт. Изгибы только в местах, где надо было обогнуть булыжник или склон.

— Я думала, мы поедем в каком-нибудь направлении вдоль трубопровода. Почему нет? — сомневаюсь я.

— Нам нужно ехать по следам. Разгоняйся до пятидесяти километров, машина это может.

Набираю скорость и придерживаюсь собственной колеи, надеясь, что с техникой ничего не произойдет.

— Как много времени займет дорога?

— Три-четыре часа. Плюс-минус.

— Сколько осталось воздуха и энергии?

— Хватит.

— На сколько именно, Латтрелл?

— Если не буду много разговаривать… — Он прерывается, и пауза начинает казаться слишком затянутой, прежде чем мой пассажир заговаривает вновь: — Мне хватит. Главное — не останавливайся.

Довольно скоро линия трубопровода исчезает, заслоненная лунным рельефом. Какой же маленький мирок. Только хочется, чтобы он был еще меньше, если впереди долгая дорога, а кому-то срочно нужна помощь.

Латтрелл молчит. Возможно, уснул или выключил канал связи.

В этот момент внезапно вмешивается Пракаш.

— Ну наконец-то, — говорит он, — а я было начал думать, что тебя проглотила рабочая сеть.

— Эй, я не давала согласия на это задание!

— Знаю, знаю.

В моем воображении Пракаш отмахивается от моего недовольства руками, будто оно недостойно даже упоминания.

— Срочный заказ, требовался человек с базовыми навыками.

— Меня же никогда не вызывали на космическую работу, Пракаш. С чего вдруг мою кандидатуру признали годной?

— Потому что все, у кого необходимый навык есть, сейчас пытаются разгрести тот кавардак на японской станции. Считай, у тебя сегодня удачный день. Конечно, на работу в невесомости не тянет, но зато теперь ты сможешь сказать, что умеешь действовать с задержкой в отклике.

Невесомость или нет, но работа в условиях лунной гравитации должна как-то котироваться.

— Об этом поговорим, когда вернусь. Мне нужно отвезти человека туда, где ему окажут помощь.

— Твоя часть работы уже выполнена. Люди с Луны настоятельно просят тебя развернуться на девяносто градусов вправо, параллельно трубопроводу и продолжать движение в этом направлении. Как развернешься, можешь отключаться. Дальше машина сама о себе позаботится. Самым трудным было затащить тело… э-э-э… человека на перегонщик. Ты справилась просто блестяще.

Я всего-то подняла его с поверхности, что в этом такого?

— Латтрелл велел двигаться по следам.

— Кто такой Латтрелл? О-о-о, понятно. Значит, Латтрелл говорил с тобой?

— Да, и был очень настойчив.

Во мне начало зарождаться нехорошее предчувствие.

— Что здесь творится, Пракаш? Кто такой Латтрелл? Что он там делал?

— Сойечка, много ли ты смыслишь в лунной геополитике? Дай-ка сам отвечу. Ровным счетом ничего, правда? Поверь, самое разумное для тебя — это развернуться вправо на девяносто градусов и отсоединиться.

Обдумываю это.

— Латтрелл, ты меня слышишь?

Ответ прозвучал после долгого молчания:

— Ты что-то спросила?

— Ты спал.

— Очень душно. Трудно дышать.

— Латтрелл, постарайся не засыпать. Ты уверен, что тебя ждут на том конце пути?

Майкл опять надолго замолкает, словно я попросила его вычислить, в какой день недели он появился на свет.

— Да. Шига и другие. Там наш лагерь. Не более двухсот километров от трубопровода.

Примерно три-четыре часа, как он и сказал.

— Пракаш — это мой брокер — хочет, чтобы я ехала в другую сторону. Вдоль трубопровода вправо.