– Тварь! – бездыханными губами кричал я, хватаясь за гладкий пол и пытаясь встать. – Я убью тебя, чертовка!

Я загребал руками пустоту, мои ногти скользили по мрамору, я полз куда-то вперед – или не полз. Казалось, от боли даже судороги скорчились и завизжали в мышцах. Я то терялся, то снова выбирался из лужи агонии.

Алиса...

– Помоги мне… – пытался звать я. – Алиса, помоги мне, черт возьми!

«Напрасно, она не придет, никто не придет, – понимал я. – Меня все бросили, все мертвы. Даже Алиса мертва. Я могу полагаться только на себя, только я остался».

Мои пальцы за что-то ухватились, я сжал кулак, потянул. Донесся грохот, я едва его услышал. Что-то ударило меня по спине, но я продолжал тянуть. «Я доберусь, я точно доберусь, мне просто надо уползти, боль прекратится», – думал я. Тело дичало, оно сходило с ума каждой клеточкой, каждым кусочком. С меня будто бы кожу сдирали, боль выворачивалась наизнанку, испепеляя нервные окончания. В какой-то момент пена уничтожила все ощущения, я будто был навсегда заключен в бесконечной боли и пустоте. «Выжить, – клокотало в обезумевшей каше моего сознания. – Выжить любой ценой».

Перед глазами снова заскакала та ампула, я будто вновь ощутил иглу в своем сердце. Зеленая дрянь медленно пропитывала все во мне. «Она ввела кислоту в сердце, чтобы та выжгла всю кровь», – понял я. Но от этого понимания ничего не изменилось – а может, напротив, кровь стала гореть еще сильнее, еще быстрее, разлагаясь в моих венах, выходя на поверхность, идя через поры, через любое отверстие, до которого могла добраться.

– Некрос! – закричал я.

Ко мне пришло осознание: «Воздуха нет». Неужели я так долго двигаюсь без него? Живу без него? Или я уже мертв? Может, эта бесконечная боль и есть смерть? Возможно, мой мозг уже перестал существовать, а это все лишь последняя его судорога?..

Я ничего не видел, ничего не слышал. Но боль продолжала терроризировать мою кожу, мои мышцы, мои внутренности. Я перестал двигаться, уткнувшись лбом куда-то и сморщившись. Я отдал голову в приятную пустоту. Я почувствовал легкую дрему, подкрадывающуюся ко мне – и все мысли ушли. Боль постепенно отдалялась. И я… я обретал покой.

Что такое «покой»? Что его определяет, какая граница в нашей голове отделяет ощущение «покоя» от всего остального?

Среди меня воды. Я среди вод. Мы, казалось, слились в единое целое – я чувствовал, как волны мягко касаются моей кожи, а волны чувствовали, как я постепенно отдаюсь им все больше. Мы находились в полнейшем равновесии. Видимо, я сам стал водой…

Жар. Отовсюду жар. Мокрый, липкий жар. Я дышу, но в легких лишь размытое понятие воздуха: в нем нет кристальной чистоты, бритвенной остроты или сельской запыленности. Этот воздух обволакивает мои легкие, раздувает их, заставляя упираться в ребра. Вот-вот лопну. Но нет, через секунду я вновь опустошаюсь.

Песня. Звуки. Кто-то поет. Голос распространяется среди тяжелого воздуха, эхо распространяет его…

Туман. Я вижу туман. Двинув рукой, я обнаружил себя на поверхности воды. Она была спокойна, не двигалась, а среди молочного тумана она казалась бесконечной. Я попробовал нащупать ногами дно, но не смог. Вокруг, казалось, была только вода. «Где я?.. Что было?» – в голове сидела отчаянная пустота.

Голос продолжал звучать. С трудом, но я узнал его.

– Некрос? – эхо передало тени неуверенности.

Песня замолкла, вода заплескалась. Из тумана показались красные волосы. Некрос медленно подплыла ко мне.

– Как себя чувствуешь? – спросила она, остановившись в паре метров от меня. – Ничего не болит?

Я прислушался к ощущениям внутри себя и медленно покачал головой:

– Все в порядке…

Девушка внимательно на меня смотрела. Я отвел взгляд.

– Кто ты такая? – спросил я.

– Демон, как и ты, – ответила Некрос.

– И для чего все это нужно было? – я посмотрел ей в глаза. – Я ведь жив, для чего было вскрывать меня, колоть что-то?..

Бездонные омуты кроваво-красного цвета смотрели на меня со спокойствием и невозмутимостью. От этого взгляда становилось не по себе, Некрос словно видела все во мне насквозь и сейчас будто бы изучала.

– Ты жив? – тихо переспросила она, подплывая ближе.

Я невольно дернул руками, чтобы отплыть, но ее ладонь легла мне на лицо, закрывая рот.

– Ты точно жив, малыш? – спросила она. На ее губах мелькнула улыбка. Она оскалила зубы в какой-то безумной усмешке. – Тогда попробуй это!

Меня опустили под воду. Я даже не успел вдохнуть, как оказался полностью в горячей жидкости. Пробуя вырваться, я вдруг понял, что это бесполезно: Некрос крепко держала меня за лицо, удерживая голову под водой.

«Что она делает?! Зачем?!» – вскричало внутри меня. Я ухватился за руку девушки, но сдвинуть ее или оторвать от лица было практически невозможно: хоть я и смог ухватить ее за предплечье, это ничего не дало. Как бы я ни старался… «Черт, откуда в ней столько силы?! – я тщетно раз за разом пытался что-то сделать. – Воздуха все меньше, с такими делами…»

Демоница не отступала и слабину давать, судя по всему, даже не собиралась. Я уперся ногами в ее живот и попробовал оттолкнуться, но она не позволила и этого сделать: другая ее рука ухватила меня за ступню.

Я тщетно брыкался, но вдруг понял, что все гораздо хуже и страннее.

Мы оба полностью под водой.

Алый взгляд Некрос с безумным хохотом смотрел на меня. Ее оскал, полный азартного наслаждения, в толще воды приобрел еще более жуткий оттенок. Она открыла рот, и я увидел, как пузырь за пузырем она выпускала воздух. «Зачем это?» – изумился я.

Кислород в легких таял, я ощущал нарастающую с каждой секундой необходимость вдохнуть. Что-то внутри настойчиво стучало: «Вдохни, вдохни, открой рот и вдохни», но я сопротивлялся. Некрос продолжала смотреть на меня, воздух давно вытек из нее, и сейчас она, продолжая удерживать меня, сама была в том же положении. «Чего она ждет? Мы ведь оба задохнемся», – я сцепил зубы, тщательно удерживая рот закрытым.

Дышать, нужно вдохнуть.

В легких все горело от желания набрать воздух. Некрос продолжала улыбаться… нет… смеяться под водой. Она хохотала, беззвучно и безумно. Ее глаза блестели негаснущим в воде огнем, а волосы развеялись вокруг ее головы, алыми прядями медленно опадая на ее плечи. «Она смеется. Почему она смеется?» – спросил я самого себя.

Вдохни, пожалуйста, тебе это нужно. Хватит сопротивляться.

Мои попытки выбраться становились все слабее. Я медленно терял контроль над своим телом. Вернее, я терял смысл. С каждой секундой я становился все слабее, а Некрос вообще ничего не заботило – она продолжала сжимать лицо с такой же силой. Я вцепился в ее предплечье.