Последние шаги вверх по холму были совсем изматывающими. Я чувствовал себя ребенком, который хочет поскорее дожить до праздника, чтобы получить подарки и поесть пряников. В моей голове проплывали фантазии – благодарная Некрос разрешает мне остаться еще ненадолго в Альтстоне, я окунаюсь в горячую воду и моюсь, а потом запираюсь в комнате и лежу в темноте, медитируя и приходя в себя, пока отдыхает тело.

Я увидел верхушку дворца. Его самый высокий шпиль с подранным флагом, который вяло трепыхался на высоте полета птицы. От этого зрелища крысиные укусы еще больше разболелись.

Акула выбежал на вершину холма быстрее меня и остановился, по-видимому, наслаждаясь зрелищем и предвкушая отдых.

Преодолев последние шаги, я встал рядом с зубастым и замер, глядя вперед. Моя рука будто сама собой поднялась и легла на плечо Акулы. Я почувствовал, как оно мелко дрожит под моей ладонью.

– Нет… – прошептал зубастый.

Грид.

И почему он вспомнился мне в тот момент? Альтстон был совершенно другим. Или, может, причина в том, что я уже во второй раз наблюдаю эту тягу к разрушению?

Стены города обрушились. Я не знал, что за неведомая сила разломила их, но я понимал, что камень был тогда словно песок, с легкостью рассыпающийся по чьему-то желанию. Главные ворота превратились в доски, а доски – в щепки. На земле перед городом лежали тела. Явно вампиров. Под солнцем и недавним дождем они превратились в выгоревшие останки. Я сцепил зубы. Плечо из-под моей ладони выскользнуло.

– Эй, Акула! – окликнул я спутника, резко побежавшего вниз с холма, но тот не обратил ни малейшего внимания.

«Бесполезно, – понял я. – Сейчас его не остановишь».

Я медленно выдохнул, закрывая глаза. Насколько все плохо? Что мы потеряли? И как давно?

В очередной раз вспомнив об Алисе, я сплюнул и, крепче сжав рукоять двуручника, стал спускаться.

Глава 21: Долгожданная встреча

У подножия воняло порохом. Тяжелый смрад горелых тел раздражал обоняние, но я продолжал дышать. Мне было не под силу перестать задыхаться запахом смерти. Я шагал мимо вампирских трупов, переступая лезвия мечей, обломанные древка копий, топоры, серпы… оружие звенело под ботинками, и я не мог оторвать взгляда от земли. Меня тошнило: от вони, от зрелища, от мыслей.

Среди обгоревших и иссушенных мертвецов я замечал тела с белыми лицами, чистыми глазами. И метками на лбах. Это были инквизиторы. Все сильнее я путался в картине произошедшего.

Акула остановился отдышаться где-то впереди. Он не смотрел на меня, его внимание было приковано лишь к городу и к тому, что виднелось через бреши в стенах. Когда я подошел, он резко разогнулся и продолжил путь, хоть его ноги подкашивались от усталости. Или от ужаса. Я попытался окликнуть спутника, привлечь его внимание, хотя бы взглядом извиниться за то, что здесь произошло, но… это было тщетно.

– В этом городе жили не только те кровожадные твари, которых ты презираешь, – тихо сказал Акула; я едва расслышал его, часть слов утонула в воздухе, но примерный смысл я понял. – Здесь жили и те, кто не хотел причинять никому вреда. Я знал многих местных вампиров. И детей, и юных девушек… – голос зубастого стал громче, задрожал, всеми фибрами источая ярость и боль. – Они не заслуживали смерти!

Я зашагал быстрее, догоняя клыкастого. Спустя пару секунд я схватил его за плечо, разворачивая. Акула не успел что-либо сделать, я прижал его к себе.

– Тихо, – прошептал я. – Береги силы.

Некоторое время зубастый стоял в моих объятиях, не шевелясь, не говоря ни слова. А потом его тело затряслось. Он всхлипывал, вжимаясь в меня, вцепившись пальцами в мою спину. Я закрыл глаза, пытаясь справиться с порывом юного сердца, бьющегося в моих руках. Истерика Акулы была мне понятна. Его боль, его страдания… Он был патриотом, увлеченным жизнью. Кусок народа, который он считал своим, подвергся уничтожению. И это терзает его душу.

– Успокойся, Акула, нам нельзя здесь задерживаться. Надо идти к Некрос.

Зубастый отстранился и отер лицо. Медленно кивнув, он пошел дальше. Меч в моей руке тихонько зазвенел:

– Ты уверен, Джордан?

Забросив клинок на плечо, я усмехнулся. «В чем тут быть неуверенным? – спросил я самого себя. – Я не так забочусь о погибших, как Акула».

Мой спутник уже перебирался через камень и обломки ворот, которыми завалило вход в город. Я поспешил следом, переступая трупы людей и вампиров.

***

Улицы были орошены кровью. Повсюду лежали искалеченные мертвецы. Иногда нам попадались осколки ядер. Судя по всему, Инквизиция крушила стены города, используя разрывные снаряды. Следы от взрывов были повсюду. Их сила отразилась даже на некоторых телах особо невезучих вампиров – кого-то посекло осколками, а кого-то просто разорвало.

Вместе с трупами под ногами было и оружие. Только вот инквизиторских ружей и пистолетов я не видел. Из этого уже можно было сделать вывод, что бои на улице кончились в пользу людей. Иначе бы хоть где-то осталось лежать какое-то оружие, которое не смогли подобрать во время отступления.

– Как думаешь, кто-то выжил? – спросил Акула, безотрывно глядя на следы кровавого хаоса, творившегося здесь несколько дней назад.

– Наверняка, – кивнул я, хотя сильно сомневался в этом.

Инквизиторы отступали неспешно. У многих трупов были отсечены головы. В пылу боя их отрезать нет времени, обычно вампирам старались отсечь руки или ноги, а если не выходило, то попасть в жизненно важный орган. Сделать что угодно, чтобы противник перестал оказывать сопротивление. А головы отсекают уже после – когда схватка выиграна, и инквизиторы могут позволить себе добить раненых и умирающих.

Альтстон и раньше доставал меня узкими улочками, которые петляли как змеи, извиваясь между хаотично настроенными домами. Теперь же, когда в некоторых местах были едва не кучи с трупами, город раздражал меня еще сильнее.

Главная площадь была впереди. Это самая значимая часть Альтстона, и она расположена близко к замку. Картина, которую мы увидим на ней, даст нам окончательный ответ, чем здесь все кончилось.

– Джордан, – обратился ко мне Акула. – Как ты с этим справляешься?

– О чем ты?

– На твоем лице ни единой эмоции. Тебе плевать на все это?..

Я посмотрел в кроваво-красные глаза спутника. Что будет, если сказать ему правду? Насколько быстро огонь в его глазах потускнеет, если он узнает о настоящем лице смерти, которое готово без малейшей жалости взмахнуть своим орудием, забирая все – не только то, что принадлежит Акуле? Ведь для него тела людей, которые иногда встречались среди прочих мертвецов, всего лишь куски холодной плоти. Он видит лишь потери вампиров, не задумываясь о том, что смерть людей такая же. Хотя, оно и понятно – корень чувствует боль лишь своей травинки, ему неведомо, сколько еще срубило лезвие косы.

– Все мои эмоции внутри.

Акула некоторое время шел молча. А потом тихо прошептал: