Почему они настолько слабы, если чувства их так велики?

Мои ошибки поощрялись, мои удачи возносились, лезвию не нужна была цель, меч находил свою жертву, как бы она ни пряталась, как бы она ни защищалась. Дрожащие руки не могли удержать топоры и косы, вилы трещали, серпы со звоном вылетали из ослабевших пальцев. Я прорезал дорогу через людей, пытавшихся стать воинами. Все больше и больше, все меньше и меньше…

Улица. Она встречает меня свежестью ночной тишины. Дуновения ветра ласкают окровавленное лезвие моего меча. Последний мужчина, нашедший в себе решимость, упал позади меня. Я отер лицо. Передо мной стояли те, кто дал зарок не пустить меня дальше любой ценой. Я окинул взглядом женщин, стоящих передо мной с охотничьими арбалетами. У каждой из них заряжено всего лишь по одному болту, но я был уверен, что этого достаточно.

– Джордан, что ты делаешь? – тревожно зазвенела Тласолтеотль.

Мои пальцы разжались. Меч упал, ударившись оземь. Я развел руки. Внутри клокотало странное отчаяние. Я чувствовал, как меня тошнит. Чужая кровь обжигала мою кожу, печальной росой напоминая о содеянном.

– Ну же! – крикнул я. – Стреляйте! Цельтесь мне в сердце!

Пожалуйста…

Их глаза слезились, плечи предательски дрожали, но я видел, что пальцы на спусковых рычагах лежат твердо. Это поселило во мне надежду.

Не мешкайте. Прошу.

Женщины продолжали стоять. Их арбалеты были направлены на меня. Я все стоял, ожидая, когда хоть кто-то отправит в меня тяжелый арбалетный болт. Время тянулось бесконечно долго. Я почувствовал, что хочу поднять меч, я слышал отчаянный звон Тласолтеотль, я чувствовал жар, охвативший ее.

– Джордан, ты обещал! Ты обещал мне! – кричала она.

Я рухнул на колени и вскинул взгляд в небо.

– Стреляйте, быстрее! – изо всех сил закричал я. – Прошу, выстрелите!

– Убей их! Убей этих сучек! Не смей умирать! – визжала богиня, вздрагивая всем клинком.

Умоляю, сделайте это… если не сейчас, то я больше не остановлюсь…

Я разрывался. Я не мог сопротивляться своему желанию умереть, но внутри меня что-то отчаянно шептало: «Я хочу жить». Я почти не слышал этого голоса, но я знал, что он есть. Не может не быть. Что заставляет мои пальцы дрожать? Почему я хочу почувствовать вес меча в ладонях? Почему мои раны болят так искренне?

– Господи! Сохрани, помилуй, спаси их, охранявших землю твою, осени во тьме ночной воинов и огради их Крестом Твоим от вражьих сил! – я порывисто перекрестился. – Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! Выстрелите в меня, убейте меня! Очистите от меня землю свою, упасите детей своих и сердца свои!

Мои ладони хлопнули, складываясь; я наклонился к земле, напрягшись всем телом, чтобы побороть дрожь, а потом вновь разогнулся.

– Стреляйте же… – прошептал я. – Сделайте это.

– Тебя тоже убить?..

– Если можно.

Я закрыл глаза. Тетива треснула. Болт вонзился в мое тело, и я сцепил зубы, пытаясь заглушить крик боли.

Дождись… дай им шанс.

Мои руки опустились сами по себе, я ощутил рукоять меча.

Не вставай, пожалуйста.

– Ну же… убейте… – зашептал я, поднимаясь на ноги.

Не противься им, это твой последний шанс.

Мое тело меня не слушалось. Я не мог его контролировать. Как бы я ни старался, ноги двигались вперед, а руки дрожали, желая ощутить силу взмаха.

Пытаюсь ли я?

Сердце с натугой рвалось в груди, я чувствовал, как его нити трепещут в моих конечностях. Арбалеты разряжались, но я понимал, что смерть все так же далека. Боль обжигала тело, но я не чувствовал ничего похожего на смирение.

Неужели я снова уйду из дома, в котором меня ждет смерть? Неужели меня снова отпустят?

Я вскинул меч. Лезвие яростно свистнуло. Тьму прорезал звонкий крик. Тласолтеотль завизжала, наслаждаясь холодом ночного воздуха.

– Да, Джордан! Закончи это!..

В какой момент это вышло из-под контроля?

Почему лезвие движется так быстро?

Мои глаза не в силах смотреть, и все же…

– Когда твоя мать не смогла больше бежать, ей пришлось повиснуть на волосах, ее ноги сбивались в кровь, пока твой отец глотал пыль вперемешку с камнями…

Почему я снова и снова вспоминаю это? Почему прошлое так сильно владеет мною? Почему шрамы кровоточат?

– Сучий вампирский сын...

Я остановился. С неба злобно соскочила молния. Ее грохот резанул по ушам. Мои руки дрогнули. Меч опустился. Тласолтеотль затихла, покорно замолкая. Тучи разорвались, выливая на меня дождь. Потоки воды стекали на землю, размывая кровавые пятна, рисованные стальной кистью.

Конец меча медленно проткнул почву. Я склонил лоб ко лбу червя, чьи мертвые глаза продолжали смотреть на этот мир.

– Я ненавижу вас… – прошептал я, пытаясь унять рвущееся из горла истеричное дыхание.

Мне на плечо легла рука.

– Джордан… – прошептала Алиса.

Детский ботинок, который я держал в руках, весь промок. Луна осветила водоросли, облепившие пряжку.

– Ты мрачный, Джордан, – заметил Ливер.

– Я что, улыбаться должен? – огрызнулся я.

Должен ли я улыбаться, если мог оказаться на месте «сгоревших»? Если мои родители стали такими же холодными и пустыми мертвецами? Что я должен чувствовать, убирая трупы тех, кто должен был быть моей большой семьей?

Я не смотрю на лица, чтобы не видеть своего отражения.

Ведь когда я умру – я стану таким же.

– Алиса, – подал голос я, выдергивая меч из земли. – Раз уж ты помылась, мы можем наконец-то продолжить путь?

– Да, – кивнула девушка. – Конечно.

Я видел в ее глазах, насколько вампирше не хочется идти куда-то ночью под дождем. Но точно так же Алиса видела в моих, насколько я хочу уйти подальше от этого места. Я с благодарностью кивнул и поднял взгляд. Дорога впереди. Она ждет.

Глава 25: Семья

Листва тихо подрагивала под порывами утреннего ветра. Тихий шелест нарастал: деревья желали стряхнуть с себя влагу, скопившуюся за ночь. Я поднял взгляд вверх, всмотревшись в розовеющую пелену. Пара капель рухнула мне на лоб, утешительно скользнув по нему. Я усмехнулся и поежился, отдавая дань уважения отдаленно чувствующемуся холоду. Сердце грифона отказывалось полноценно передавать мне ощущения тела, особенно ленясь чувствовать что-то неприятное. Я заметил, что даже боль стала иною. Словно бы отдалилась, отказавшись прикасаться ко мне со всей силой. Впрочем, я не возражал.