В этих горах снег шел уже неделю. Но он не мог сравниться с тем холодом, который царил в ту ночь.

Камень и мороз. Кровь и костер.

Сейчас, покрывая алыми мазками все вокруг, он вспоминал тот день. Ничто не предвещало беды. Ведь она, как всегда, подкралась незаметно, замерев в одном-единственном месте, ожидая, когда ее найдут.

Он ее нашел. Нашел и не смог потерять.

Раздался выстрел. Он был единственным. Пуля прошила плечо охотника ровно в ту же секунду, как его пальцы прошили глазницы стрелявшего. Отблески огня осветили клыкастую улыбку.

– Бесполезно, – прошептал юноша. – Меня вам не убить, ведь я убью вас первыми.

Глава 26: Последнее желание

Обожженные льдом горные вершины остались позади. Их с трудом можно было разглядеть. Тропа, по которой мы с Алисой двигались, не пользовалась большой популярностью: на ней уже поросла трава, спутавшись между собой в сорных объятиях. Оно и неудивительно, ведь эта дорога вела к Альтстону, который уже давно не одаривался вниманием караванщиков и путешественников.

Для людей – тех людей, что решали вопросы, а не жили по данным сверху ответам – было проще отгородиться от занятого кровососами города, поставив на дороге крепость и застроив ее домами. Со временем, то, что строилось как оборонное сооружение, переросло в почти полноценный город. Единственное, он все еще зависел от Инквизиции, но это мало кого смущало. Торговые лавки, кабаки, таверны, церкви и даже простые жители были паразитами, усевшимися на шею солдат. Этот городок кишел жизнью, насыщенной и бесполезной.

Крепость была названа «Надеждой». Она не только занимала один из главных проходов к Альтстону, но и граничила с Лесами Силы, которые, если вглядеться, виднелись на горизонте. Поэтому народ, проживавший в стенах этого неполноценного городка, был самым разным.

Наше появление было воспринято как должное. Несмотря на то, что мы пришли со стороны разрушенного города вампиров, инквизиторы у ворот не стали спрашивать ничего. Они проверили документы, которые Алиса им подсунула, и, удовлетворившись давным-давно посеревшим удостоверением торговцев, пропустили нас. Я, пряча глаза, проскользнул вслед за вампиршей, надеясь, что меч в руке и я сам не сильно выделяемся. Мой потрепанный вид мог вызвать какие-то вопросы, и наверняка вызвал бы, не будь сгущающиеся сумерки предвестниками дождя. Людской глаз плохо видел в таких условиях, поэтому предгрозовые тени, удачно скрывшие мой подранный и окровавленный плащ, были для меня спасительными в этот вечер.

Улицы города были грязны и вонючи – канализация здесь была, но множество животных, бродящих под зданиями, сводили на нет попытки людей держать чистоту. Подранные и уставшие псы лениво дремали в каше из дерьма и сена, а из стойл на всех проходящих уныло пялились лошади. Мы с Алисой привлекли чуть большее внимание, я заметил, что собаки немного напряглись, а кони с отвращением отворачивали морды; но никого это не заботило. Окружающие нас люди были поглощены суетой, снуя по улицам, как толпы бездумных насекомых.

В воздухе висело что-то тревожное. Я уже несколько дней чувствовал это, но не только потому, что весь был перепачкан кровью. С тех пор, как умерла Некрос, мир стал пахнуть по-другому. Алиса тоже почувствовала, но мы старались не говорить об этом. Глубинные изменения в тканях мирового организма, который мы все заселили, слишком сильно беспокоили. Настолько, что сознание отказывалось воспринимать это. Все вокруг менялось. Может, люди, не будь они заняты дорогой, солнцем и каретами, тоже заметили бы что-нибудь.

Таверна показалась неуверенно, как будто пряталась от кого-то или чего-то. Вывеска, почти свалившаяся со своего места, вяло покачивалась над нашими головами. Я медленно выдохнул.

Кто станет следующим?

– В этом городе полно Инквизиции, – напомнила Алиса. – Постарайся не привлекать внимания.

– С таким мечом это сложно сделать, – пробормотал я, обращаясь больше к себе, чем к кому-либо еще.

Дверь скрипнула, сообщая о появлении новых людей. Опустив глаза, я поплелся за вампиршей, которая уверенными шагами прошла к стойке.

– Комнату на ночь, – обратилась она к тавернщику.

– Для девушек у нас отдельно.

Я вскинул взгляд. Жирная морда, покрытая щетиной, была повернута ко мне в профиль. Глаза даже не смотрели в нашу сторону, уткнувшись куда-то в угол.

– Тогда две комнаты, – с некоторым раздражением сказала Алиса.

Хозяин таверны наклонился, доставая связку ключей. Погремев ею некоторое время, он отцепил сначала один, а потом, помешкав, другой. Первый ключ лег на стойку, а второй направился прямо в ладонь к Алисе.

Его номер – семь.

Я вгляделся в связку ключей. Там их было немало.

– Спасибо, – кивнула Алиса.

Ухватив со стойки ключ от своей комнаты, я юркнул в проход под стеной, деревенеющими ногами вскакивая на ступеньки. Из зала мне в спину было брошено несколько взглядов.

Вывалившись в слабо освещенный коридор, я замер, прижавшись к стене. Моя сестра поднималась следом.

– Мне нужен твой ключ, – заявил я, когда она догнала меня.

Алиса подняла взгляд, выходя из задумчивости. Туман взвился.

– Это моя комната, – как-то по-детски заявила она, сделав ударение на слове «моя».

– В комнатах для женщин обычно хорошие ванны. Ты уже мылась, настала моя очередь, не так ли?

Вампирша некоторое время колебалась. Потом она вздохнула, с явной неохотой обмениваясь ключами. Я кивнул, поблагодарив, и отвернулся, проходя дальше по коридору. Комната с седьмым номером была в самом конце. Я провернул ключ, замок сухо щелкнул, и петли, хорошо смазанные, порадовали меня молчаливым приветствием.

Под стенами уже горел свет. Два подсвечника стояли друг напротив друга, окрашивая комнату в теплые оттенки. Я медленно закрыл за собой дверь. Прислонив меч к изголовью кровати, я рухнул на мягкое одеяло. Оно было недавно постирано, хотя свежестью от него не пахло. Но это вообще было большой редкостью…

Кто будет следующим?

Я уперся локтями в колени, подпирая голову ладонями. Мои пальцы впились в глаза. Сердце внутри учащенно билось, требуя свою пищу. Я закусил губу. «Слишком большая цена», – вновь подумал я, чувствуя, как внутри расходится звук. Совершенно некстати мне вспомнились слова отца. С тех пор, как я встретил Тласолтеотль, он все чаще будоражил мою голову, всплывая из глубин подсознания.

– Мы чувствуем голод, потому что наша жизнь чего-то стоит, – Джордан отер губы, покрытые кровью.

– Чего же стоит моя, отец? – прошептал я. – Я становлюсь паразитом, таким же, как и мое сердце.

Тишина комнаты грозилась оставить меня без ответа. Со вздохом поднявшись с кровати, я подошел к окну. Отодвинув занавеску и проведя рукавом по грязному стеклу, я посмотрел вниз, на улицу. Люди заканчивали движение, время шло к ночи.