Словно недоспевший фрукт, который могут сорвать, а могут и затоптать, если он упадет раньше времени.

– Я не желаю иметь с тобой дел. Ты едва не скормила мне своего гуля, и мы оба знаем, чем это кончилось бы. Все, чем я могу заплатить тебе, это кулаком в твою глотку, но это не мой дом и не мои правила. Пусть тобой занимается Мать. А мне нужна всего лишь информация об Акселе. Он в этом городе? Или нет?

– А… – в глазах показалось раскаяние. – Стой, я думала… да-да, или нет… я думала, что тебе нужны подробности об Акселе. Если бы ты сразу сказал, что хочешь знать, где он, я бы… ну да, честно же! Я бы сказала! Он в этом городе, я даже могла бы сказать таверну…

Мои пальцы сильнее сжали горло.

– Вернее… – захрипела вампирша. – Я могу сказать… это «Чертик»… недалеко… отпусти!

Я толкнул женщину обратно на подушки. Она потерла свою шею, посмотрев на меня виноватым взглядом.

– Ты умеешь возбуждать. Но в следующий раз, пожалуйста, сразу говори, что нужно, сразу, потому что иначе не очень понятно, я думала, хочешь вынюхать что-то, если бы знала, что ты его ищешь, сразу сказала бы, честно, обещаю, больше не повторится, веришь или нет, я не люблю когда по-плохому, лучше уж по-хорошему, потому что…

– Заткнись.

– Не говори Матери, пожалуйста, обо всем этом, не надо, не стоит, я обижусь, меня повесят, разорвут, убьют, мне будет плохо, девочки останутся…

Ее голос потонул позади меня. Я направлялся прочь, сжимая ножны. Меч не пригодился. Но только благодаря Матери. Будь моя воля…

Еще рано.

Вокруг творилась содомия. О подобных сходках вампиров я знал, даже догадывался, какие у них угощения подаются. Но все было в диковинку. Упыри пребывали будто в пьяном угаре, но что удивительно – я замечал в их глазах лишь трезвость и полное осознание каждого действия. И постепенно ко мне пришло понимание: они опьянены не веществами, не кровью и не сексом. Они наслаждаются жизнью. Собственным существованием. Их руки ищут все новых и новых чувств, ведь их жизнь настолько долгая, что многое приедается. В грязном разврате они находят утешение не потому что это для них приятно – это всего лишь способ прогнать скуку. Время сожгло их устои, и осталось лишь искреннее человеческое желание занять себя хоть чем-то. И чем грязнее и диковиннее занятие, тем проще в нем забыться и почувствовать себя живым.

Откуда-то я помнил это чувство. Возможно, это говорил во мне пробуждающийся демон. Может, именно он дает мне понимание, что чувствуют эти вампиры?

В куче тел я заметил и древних вампиров. Вопреки слухам, их плоть стареет. Но приобретает она вовсе не тот облик, что людская. Встретившись взглядом с одним из старых, я увидел его многоликость. Вампиры, пожирающие тысячи жизней за свою одну, просто не могут сохранить родное лицо. Оно меняется от вкуса чужой крови, от вкуса чужой души. Каждый вампир понемногу уродовал себя, с каждым выпитым существом, с каждой проглоченной каплей крови. Но заметить это можно только на примере самых древних. Тех, что уже не имеют собственных лиц, душ и взглядов. Они – смесь всего убитого когда-то. Уроды, хранящие в себе запах неискоренимой смерти.

– Чего пялишься, демонишка? – презрительно скривил губы старик. – Тебе что-то нужно от меня?

Я пожал плечами и пошел дальше, оторвав взгляд от бесцветных глаз. Кажется, древние в какой-то момент теряют все свои способности. И остается лишь контур некогда великой силы.

У демонов совсем не так. Может, поэтому вампиры в глубине души нас ненавидят?

Подушки вновь приняли меня, но на этот раз в более темном углу. Там меня вряд ли могут заметить так легко, учитывая, сколько в комнате обнаженных тел – прекрасных и не слишком. Я вяло следил за всеми, усмехался мыслям, провожал взглядом наиболее благородные очертания фигур. До тех пор, пока мне не положили руку на плечо.

– Кто тут у нас такой? – шепнули на ухо, и я почувствовал холод клыков.

По затылку прошлась нервная дрожь. Пальцы сжали ножны с мечом, но вытащить его я не решился.

– Отпусти, пожалуйста, – попросил я, чувствуя, как кожу сжимают притупленные зубы.

Раздалось мерзкое хихиканье, свобода толкнула меня в спину, и я поднялся, выходя из сумрака. Из него на меня смотрели тусклые глаза. Чьи – я не различил. Да и не особо старался. Уверен, у этого вампира были веские причины прятаться среди подушек. Узнавать их я не хотел.

– Демон, зачем тебе этот меч? – спросил кто-то, и я почувствовал, как ножны пытаются отнять. – Оставь, иди ко мне…

Сбросив юношескую руку, я поспешил отойти. Мальчишка-вампиреныш явно скучал. Судя по рубцам на его теле, для него это не слишком привычное занятие.

– Твои шрамы на лице красиво улыбаются, – бросил мне вслед ребенок. Я невольно коснулся щеки.

Они стали заметны?

Мне захотелось покоя. Вампиров было много, и становилось все больше. Они собирались на главное блюдо. Вот только я с каждой минутой терял уверенность в том, что хочу оставаться – даже среди голых тел я чувствовал себя беззащитным. Наверное, все дело в их клыках и способностях.

– Моя способность почти бесполезна, – улыбнулся отец. – Но уверен, что твоя будет замечательной. Мы с мамой постарались.

Я прикрыл глаза и прислонился к стене. Холодный камень под лопатками обжег кожу влагой. Это заставило меня вздрогнуть. На спине чувствовалось слабое горение, даже после того, как я отстранился.

Бросив взгляд на кисть, до сих пор хранящую метку Матери, я догадался.

Мне впрыснули яд.

– Пир начинается! Пир начинается, попрошу к столу! – голос Матери раздался отовсюду сразу.

Из угла комнаты выкатилось нечто, накрытое тряпьем. Его подтянули к центру комнаты, с которого достаточно быстро убрали подушки.

– Снимайте покрывало! – приказала Мать, выходя из толпы вампиров, окруживших место пиршества.

Под тканью оказалась клетка. А в ней – женщина. Я ее не знал, но упыри вокруг меня были в восторге. Стена из тел покачнулась, кто-то хотел броситься к прутьям, но не решился. Зашептались, один из вампиров радостно расхохотался.

– Терпения, дети мои, прошу успокоиться! У нас сегодня особый гость, такие нечасто сюда приходят. Демон! Иди сюда, ты откроешь наш пир.

Клетка отомкнулась, меня пропустили, вытолкнули вперед. Я крепче сжал ножны с мечом, с недоумением глядя на Мать. Она улыбнулась, протянула ко мне руку.

– Воспользуйся мечом. Достань его и сделай с нашим блюдом все, что захочешь.

Женщина извивалась, дергаясь у кого-то под кулаком. Ее держали за волосы, уверенно намотав их на кисть.

– Кто она?

– Это важно?

– Мне кажется, ее одной не хватит на вас всех.

– Дай мне меч, а сам осмотри ее лицо и тело. Поймешь, кто она такая, – Мать улыбнулась и мягко отобрала у меня ножны.