Небольшая пауза, и девушка прошептала «не надо…».

– Тогда рассказывай. Чем больше расскажешь, тем легче станет, обещаю.

– Правда?..

– Правда.

Она долго молчала, наконец легла рядом с Ником, прижалась к нему и тихим голосом заговорила.

– Я с детства болела музыкой… Еще в семь лет папа купил мне пианино, и я пыталась играть на нём. На восьмой день рождения я попросила гитару, и он купил большую, взрослую. Только всё это было не то…

– В то время как раз появились хорошие синтезаторы, и вот с ними дела шли получше. А в одиннадцать мы с подружками пошли в караоке, и тут я поняла, чем хочу заниматься. Только я не знала, что мама с папой считали мои песенки детской забавой. Росла и не обращала внимания, как они хмурятся и тихо шепчутся на кухне.

Даша замолчала, положив голову на грудь парня. Он погладил её по спутанным волосам.

– Продолжай.

– Да… Мне было семнадцат, до выпускных экзаменов оставался месяц, и я твёрдо знала, что буду поступать в городскую Консерваторию. А вот для родителей это был неприятный сюрприз. Знаешь, у папы был небольшой бизнес, и ему хватало денег на подарки дочери… все эти микрофоны, наушники, колонки и инструменты. Мне нравилось играть на флейте, представляешь? Такой, деревянной с серебряными узорами, – она улыбнулась, вспоминая. – Мама работала секретаршей в крупной фирме, и тоже неплохо зарабатывала. Но когда они узнали, что я хочу стать звездой эстрады…

– Был скандал?

– Угу. Жуткий скандал, папа заявил, что я должна поступать на экономический, что ему в компании не хватает толковых людей, а вертеть задницей на сцене его дочь никогда не будет. Мама во всём с ним соглашалась… А на обучение нужны были большие деньги. Я кое-как уговорила их.

– И провалилась, – Ник хмыкнул. – Почему, кстати?

– Нуу, там была математика, у меня с ней отношения не сложились.

– То есть ты даже не готовилась?

– Я тогда уже считала себя великой певицей, которой все эти науки не нужны… Молчи!

Она стукнула смеющегося Ника по голове и продолжила, сама еле сдерживая улыбку.

– В общем, наслушалась я тогда… Папа ходил гордый, как индюк, и всё твердил, что он то лучше меня знает, на что я способна. И даже не спросил, какой предмет я завалила… Зато мама узнала и заставила сесть за учебники. А мне было неинтересно, я петь хотела, понимаешь?

Даша вздохнула. Приближалась кульминация истории.

– Выбор был небольшой – или сидеть за учебниками, ждать целый год и пробовать снова… Или вступить в группу Томилина – он тогда как раз набирал очередную партию молодых и талантливых. Папа и слышать не хотел об этом, и меня жутко бесило, что он не может дать мне денег. Через два месяца после экзаменов я пришла домой с прогулки и подслушала… разговор, который изменил всё. Знаешь, я помню каждое слово, как будто это было только вчера.

Повисла тишина. Даша вздрогнула, почувствовав ладонь Ника на своей спине. Теплое касание успокаивало нервы, и, закрыв глаза, она погрузилась в глубины памяти.

…

– …Надоело! Она твоя дочь, тебя что, не волнует её судьба?

– Миш, ну… Волнует конечно, но ты же видишь, девочка мучается!

– Аля! Она сама не знает, чего хочет! Чтобы не мучилась – надо избавить её от всей этой ерунды! Я завтра поговорю с Василием Юрьевичем, у него там на первом курсе как раз место освободилось. Пусть делом займётся наконец, сколько можно песенки петь!

– Но она же с детства музыку любит…

– Ну и пусть любит. В свободное от дел время! Выкинь весь мусор из Дашиной комнаты, пока она гуляет. Перебесится, успокоится и поймёт, что так будет лучше. А музыку вон в интернете можно послушать. И подпевать себе под нос.

Долгая пауза, и женщина тихо вздыхает.

– Ты прав, конечно… Только, не думаешь, что она нас возненавидит?

– Пфф, курсе этак на втором я возьму её к себе, получит первую зарплату – сразу успокоится!

…

– Получается, они тебя недооценили?

– Угу. Я очень хотела на сцену… И это было намного сильнее, чем страх поссориться с родителями.

Ник задумчиво крутил в пальцах серёжку-каплю. Вторая капля лежала на прикроватном столике, и Даша рассеяно водила рукой по лицу, рассматривая отражение в небольшом зеркальце.

– Но это не объясняет твою реакцию.

– Потому что на следующий день я позвонила подружке, объяснила всё, как могла. Набила чемоданы вещами и инструментами, а для больших, вроде гитары, вызвала фургончик. И вот, когда мы таскали вещи, с работы на обед пришла мама. Застала меня с чемоданом в руках на пороге квартиры.

…

– Даш, что здесь происходит?

– Я уезжаю.

– Что? Куда?

– Подальше от вас. Вы ничего не понимаете, а я хочу жить своей жизнью. Хочу петь!

Женщина потрясённо смотрит на дочь, на её лице боль сменяет гнев.

– Ты с ума сошла? Ты о нас подумала? А о себе? Где ты будешь жить, что будешь есть??

– Подумала, – девушка махает рукой. – Поживу пока у подруги, найду какую-нибудь работу.

– Работу?? А что ты умеешь, ты ведь даже еду себе приготовить не сможешь!

– Значит буду жевать пиццу, – она дёргает ручку чемодана. – Мам, уйди с дороги. Я не останусь.

Женщина качает головой, раскидывая руки в стороны.

– Ты никуда не пойдёшь! Разворачивайся, разбирай свои вещи и сиди в комнате! Мы с отцом хотим как лучше, а ты… неблагодарная. И не спорь с матерью!

Даша кривится, потом открывает рот и кричит:

– Вы просто меня ненавидите! За то, что я ваши ожидания не оправдала! А мне плевать! Ты вообще своего мнения не имеешь, всё время повторяешь за ним, как попугай!

– Даша…

– Уйди с дороги!

Она отталкивает мать и вытягивает чемодан за порог.

– Нет, ты никуда не уйдёшь! – чемодан дёргается в обратную сторону. – Что я скажу отцу?? Успокойся, подумай!

– Мама!! Я сама знаю, что мне делать, отъ***сь и не лезь в мою жизнь!!

Даша хватает чемодан и бежит по лестнице. По щекам стекают злые слёзы. Она уже не слышит горестных криков за спиной.

…

– Ты… Послала её? И сбежала?

– Чего ты хочешь от одержимой своей мечтой девчонки? – Даша грустно улыбнулась. – Я разозлилась… очень сильно.

Ник молчал, подбирая слова. Потом нацепил серёжку-каплю обратно в ухо девушке.

– А что было дальше – ты знаешь. Болталась по подругам, пока не пришла к Алексу.

– Мда… Ну и что теперь будешь делать?

– Мама сказала – они уезжали из города. А теперь вот вернулись и хотят поговорить. С чего бы?.. Где они были раньше? То есть… я и сама им не звонила, но…

– Даш, ты боишься, что они будут тебя ругать? – Ник вздохнул. – Они наверняка увидели твоё интервью после второго концерта, в газете или по телевизору. И теперь рады за тебя, хотят сказать, что были неправы.

– Вряд ли…

– Собираешься бегать от прошлого до конца своих дней? Ни за что не поверю, что ты не хочешь еще хотя бы один раз увидеть родителей.

Девушка долго молчала, вслушиваясь в размеренные удары родного сердца. Потом взяла телефон и открыла журнал звонков.

– Да… Мам, приходите завтра к десяти в кафе «Апельсин», знаешь где это? Да. До завтра…

Она кинула телефон на кровать и встретилась взглядом с Ником.

– Умница.

– И всё? – Даша ехидно улыбнулась.

Ник притянул её к себе и нежно поцеловал. От его руки по спине девушки растекалось приятное тепло. Поцелуй не продлился долго, отстранившись, он погладил её по щеке.

– И всё. Сейчас мне надо идти. Если хочешь, можем полежать еще немного.

Даша разочарованно вздохнула, понимая, что спорить бесполезно. Эффект от кофе уже прошёл, нервное возбуждение от звонка – тоже, тело налилось свинцовой тяжестью. Устроившись на кровати рядом с другом, Даша прижалась к его руке, и уже через пару минут её сознание начало уплывать.