К счастью, моего учителя Адаира знания интересовали больше, чем унижения людей, и он с рвением рассказывал о них.

Нива была со мной на уроках с детства, но пару лет назад отец решил, что ей не нужно учиться, и она начала работать на кухне.

Я пыталась убедить себя, что она все еще училась, но мне не нравилось, что она не со мной.

Я говорила об этом, когда отец заводил разговор о переменах, но это навлекало лишь беду, так что я перестала это упоминать. Может, людям требовалось меньше обучения, чем принцессе фей, но это все равно было обидно.

Пару недель спустя отец пригласил меня на обед, и я встревожилась. Вряд ли он мог рассказать что-то хорошее, раз не хотел делать это при маме или Ниве.

К сожалению, отказать королю нельзя было, даже если это твой отец. Мне пришлось оставить Ниву и клетчатое покрывало, которое мы шили из лоскутков. Нива была удивлена тому, как меня расстраивала мысль об обеде с ним.

Она поцеловала меня на удачу и отправила за дверь, пообещав догнать со своей стороны покрывала, пока меня не будет.

Я прибыла за стол слишком скоро, ощущала, что не успела подготовиться к его объявлению. Это точно было не к добру.

- Присаживайся, любимая, - сказал отец с улыбкой, указав на стул напротив него.

Мы не ели в главном зале, ведь были вдвоем, так мы были ближе, чем мне нравилось. Я не могла ни на что отвлечься, лишь сидела и смотрела на его строгое морщинистое лицо, переживала за то, что будет дальше.

Шли годы, и я тревожилась из-за отца только сильнее. Порой я хотела спрятаться от него. Хотела снова быть ребенком без ответственности и ожиданий.

- Здравствуй, отец, - вежливо сказала я.

- Твои учителя говорят, что обучение проходит хорошо, - он гордился собой, хотя еще ни минуты меня ничему не учил.

- Да, и мне это нравится. А еще мы с Нивой…

Он прервал меня, подняв руку.

- Я рад видеть, что ты стала учиться лучше с тех пор, как человек перестал отвлекать тебя.

- Нива меня не отвлекала. И я всегда справлялась, - возразила я, хмурясь, нервы покалывало при упоминании Нивы.

Он строго посмотрел на меня и принялся за курицу на тарелке.

- Ты всегда была слишком отвлечена той девушкой, так что я принял решение, - он сделал драматическую паузу, и меня мутило от страха.

- Да, отец? – вежливо спросила я, его игры всегда меня выводили.

- Думаю, тебе пора подготовиться к жизни правительницы Кулгуинна. Тебе нужно узнать больше о королевстве и проводить меньше времени с людьми Ты уже не ребенок.

- Но люди тут всюду, так что их не стоит избегать, - попыталась возразить я, желая убежать, а не слушать его.

- Ты сомневаешься, потому что юна и наивна. Люди ниже нас, фей. Конечно, ты это знаешь. Думаю, твоей подружке пора покинуть твои покои и жить со слугами, где она и должна быть.

Мой рот раскрылся от поражения, я ощутила, как слабеет решимость не трогать эту тему. Как он смеет? Нива была всем для меня, и он хотел отбросить ее, словно она была ничем.

- Не думаю, что это хорошая идея, отец, - возразила я, безумно пытаясь придумать выход.

- Мне все равно. Я – твой отец, я – король, и я знаю, что для тебя лучше, - он даже не прекращал есть, пока рушил лучшую часть моей жизни.

- Я могу учиться больше, и Ниве не нужно уходить, - настаивала я, досадуя, что опустилась до мольбы.

Отец всегда подчеркивал важность скрытия своих слабостей от врага, и я сейчас с этим не справлялась. Если бы ситуация перевернулась, Нива знала бы, что сказать. Она спасла бы нас.

- Нет, - просто сказал он. – Человека уберут с нужными вещами в комнаты слуг, где она и останется. Будет работать в этом замке, как и все люди.

- Так не честно! – воскликнула я, глаза жгли слезы гнева.

- Не проявляй эмоции из-за человека. Не стоило слушать твою мать и позволять дружбу с этой.

- Нива – не «эта», она – моя единственная подруга, - закричала я, отодвинув тарелку, и встала. – Я не позволю это сделать.

- Это уже сделано, и тебе лучше следить за языком, пока я не разозлился, - он был почти удивлен.

Я отбросила стул и выбежала из комнаты. Я услышала, как отец кричит мне вернуться, но не послушалась.

Ему было все равно, что я чувствовала. Я не могла ненавидеть его еще сильнее.

Я поспешила к своим комнатам, пришлось придерживать юбки, чтобы они не путались в ногах.

Должно быть, я выглядела странно: бежала по коридорам, не могла остановить злые слезы, текущие по лицу. Но никто не остановил меня, и я не слышала, чтобы отец следовал за мной.

Я распахнула двери наших с Нивой комнат, но ее внутри уже не было. Покрывало осталось на столе. Я подбежала к шкафам, нашла ее одежду и обувь внутри. Это разожгло во мне надежду. Может, она осталась.

Я поспешила к двери, чтобы поверить, не вышла ли Нива наружу. Дверь была заперта, и я замерла. Дверь никогда не запирали.

Я стояла, не зная, что делать, а потом робко постучала в дверь. Может, Нива просто шутила.

Ответа не было, и я постучала сильнее, раня костяшки при этом. Я хотела закричать, но услышала шаги за дверью.

- Принцесса Фрея, король Фархар приказал запереть двери в ваши покои, пока он сам не позволит открыть их. Он напоминает, что вас предупреждали о поведении, и что он увидится с вами, когда вы придете в чувство. Еда и уроки будут проходить в вашей комнате, - сказал страж снаружи.

- Можете позвать мою маму? – спросила я, губа дрожала от желания заплакать.

- Король запретил посещения, прошу прощения, принцесса, - сказал голос и удалился.

Я оказалась заперта в своих покоях. Моя единственная подруга, моя любовь была не со мной, и никто, даже мама, не мог мне помочь.

Я беспомощно всхлипывала, срывая туфли и украшения, швыряя их изо всех сил. Потом я скрылась под одеялами, плакала, прижимая к себе наше покрывало.

Я ненавидела отца. Я поклялась, что никогда не прощу его. За гневом я ощущала укол ненависти к себе.

Этого не случилось бы, если бы я хорошо скрывала чувства и держала себя в руках. Только бы я была находчивой, как Нива.

К моему облегчению, папа объяснил семье, куда мы с Гленом собрались, пока я спала. Моя вспышка ночью, похоже, вызвала в нем укоры совести за строгость, так что он избавил меня от необходимости рассказывать самой.

К счастью, никто не злился из-за того, что мы утаили правду, каждый подошел ко мне и сказал, что поддерживал нас.

Я встретила Глена днем после сложного подъема по холму и должна была поведать ему плохие новости. Я была виновата в том, что раскрыла правду, не спросив у него, нарушив его доверие, но облегчение было сильнее. Я была рада, что наш секрет меня больше не тяготил.

- Может, мне стоит рассказывать в слезах, чтобы папа не побил меня за ложь, - крикнул Глен, сидящий на покрытом травой выступе надо мной.

- Просто скажи о моей близкой смерти. Может, они разозлятся меньше, - крикнула я в ответ.

- Я рад, что ты рассказала правду, Морвен. Не знаю, что я делал бы, если бы твой папа тебя не отпустил.

- Надеюсь, он простил меня и отпустит, - сказала я, бездумно срывая горсти травы.

Глен спрыгнул с выступа и приземлился на мягкую траву рядом со мной. Из сумки он вытащил буханку хлеба и покрывало, на котором мы устроились и ели. Я все утро помогала маме и Мунро убрать нашу часть в замке.

Мы доели хлеб, и Глен рассказал мне больше о феях, какие нам могли встретиться в пути, а потом нам нужно было идти домой. Глену нужно было рассказать семье о нашей лжи, а мне – помочь маме с ужином.

Глен не рассказал, наказал ли его папа за ложь, но они не запрещали нам идти.

Пару дней мы собирали еду в путь: в основном сыр, хлеб и сушеное мясо, ведь они хранились дольше овощей. Мы были уверены, что сможем собирать ягоды или охотиться на зверьков по пути, мы собирались покупать еду в городах или деревнях.