Я знала лишь, что отчаянно хотела уснуть, вернуться в ту идеальную ночь праздника к Ниве.

Может, мой сон показывал, что нам повезет. Что король уедет в другое королевство к Темному фестивалю королевы или к празднику Конца лета.

Я сомневалась в этом.

Король презирал оборотней, считал их неестественными, так что не поехал бы в Вульвендак. Норброк не позволял нам вернуться еще с моего детства, так что они явно ненавидели его так же, как я.

Утомленная событиями двух вечеров, я закрыла глаза, надеясь уснуть без кошмаров.

Я услышала слова Мэй, что она скоро разбудит меня, чтобы проверить голову, но ответить не смогла.

10 ЛЕТ НАЗАД

Мы с Лахланном смогли посетить лес Верч еще раз перед его путешествием на юг. Перед его побегом от короля.

Король Ферхар был занят подготовкой к отъезду, так что мы могли выскользнуть из замка незамеченными. Элвен прикрыла бы меня, если бы король позвал нас, а Аласдейр убедился бы, чтобы никто не искал Лахланна.

Мне было так страшно из-за того, что случится, если план провалится, что я едва могла дышать. Я сосредоточилась на нем. На любви.

Мы сидели так близко, как только могли, его рука обвивала мои плечи, наши ноги были переплетены. Тормод следил за опасностью и прохожими, но мне было не по себе.

Чем ближе был отъезд Лахланна, тем хуже я себя чувствовала, тем сложнее было расслабиться.

Несмотря на мои тревоги, мы были рады обществу друг друга, пока смотрели, как темнеет небо. Половина неба была покрыта тучами, но время шло, и они медленно менялись.

Казалось, половина неба горит оранжевым и красным, это было похоже на огни, что горели на наших праздниках.

- Я думала, что красное небо означает, что небесные феи горят. В историях говорится, что, когда они сражаются, небо оживает синим и зеленым, - объяснила я Лахланну.

- Истории не объясняют, почему небеса горят красным? – с любопытством спросил он, я покачала головой.

Мы проводили все больше времени вместе, я понимала, какой ограниченной была жизнь Лахланна. Никто в детстве не рассказывал ему истории людей и фей.

Мне было печально от того, что никто не рассказал ему о небесных феях, об оборотнях и селки. Никто в Кулгуинне этого не знал, они словно жили, чтобы служить королю. Сердце разбивалось, и я не могла остановить это.

Кулгуинн был больше Норброка, армия у них тоже была больше. Хоть мы не воевали со сражения наших отцов, король все еще часто и громко говорил о своей армии. Он преувеличивал силу, но наша армия все еще была маленькой. Мы могли защитить границу и остановить вторжение, но не могла отправиться на юг и освободить сотни людей без крови.

- О чем думаешь? – спросил Лахланн, поднимая меня с бревна на свои колени.

- Хотелось бы всех вас освободить, - прошептала я, голос сдавливали эмоции.

- Когда-нибудь, надеюсь, мы освободимся сами, - ответил Лахланн, нежно целуя мои щеки.

- Норброк поможет, - пообещала я, обхватив его лицо руками. – Мы поможем людям, стоит им получить свободу.

Мы сидели, небо пылало наверху, а деревья шуршали на ветру. Я была серьезна.

Лахланн не успел ответить, Тормод пришел из-за деревьев. Он выглядел хмуро, наверное, нервничал из-за завтра, как и мы. Он склонил голову, давая понять, что лес пуст, забрался на лошадь и ускакал прочь.

- Он тебя бросит? – спросил Лахланн, от его смятения я улыбнулась.

- Иди за мной, - я встала с его колен, протянула руку.

Он улыбнулся и послушался. Я старалась не сжимать его руку слишком крепко, пока мы шли по снегу, но я хотела насладиться каждым общим моментом. Он источал тепло. В нем словно горел костер.

Мы прошли мимо заснеженных кустов, ноги хрустели по хвое, мы забирались все глубже в лес. Мы вышли на полянку, окруженную высокими деревьями, которые блестели под пылающим небом. Я застыла, ожидая, как Лахланн отреагирует на то, что я запланировала.

Его улыбка стала шире, он разглядывал полянку, меха и одеяла лежали на земле, костер горел в стороне, Элвен настояла, чтобы я принесла корзинку с едой.

Мысль началась как мечта. Я не могла избавиться от этого, как бы ни старалась. Элвен заметила, конечно, и я призналась, о чем мечтала, к моему смущению. Идея Элвен понравилась, она решила сама найти место, где мы сможем побыть одни.

Тормод разжег костер и ушел, но я смущалась, ведь он знал, что мы будем делать тут. А теперь я смотрела на Лахланна, костер озарял его лицо янтарным сиянием, он улыбался так, как я еще не видела.

- Ты сделала это для нас? – выдохнул он, и я кивнула.

Я медленно расстегнула теплый меховой плащ, и он упал на снег. Не отводя от взгляда от Лахланна, я начала расшнуровывать корсет. Я заставляла себя не смеяться, пока смотрела, как он ерзает.

Вскоре его нетерпение победило, и мы оказались на покрывалах, мое платье осталось где-то в снегу. Я рассмеялась, когда он чуть не упал в спешке, пока снимал обувь и бросал подальше.

- У нас вся ночь, - напомнила я ему.

Только эта ночь.

- Эй, не переживай, - прошептал он, нежно коснувшись моего подбородка. – Как только я освобожусь, наши жизни будут связаны в этом лесу.

- Элвен это позволит, - ухмыльнулась я.

Я расслабилась и наслаждалась нашей ночью.

Костер был маленьким, но ярко горел всю ночь. Я порой замечала, что он трепещет и танцует, как и мы.

Я надеялась, что Другие видели нас. Что они видели нашу любовь и защитят нас.

Мы провели ночь в комнате размером с наш дом в деревне. Слуги принесли теплую воду, чтобы помыться, и тарелки с едой, если мы проголодаемся ночью. Вряд ли в меня что-то влезло бы после ужина с королем и тихой принцессой. Чем больше я думала о ней, тем сильнее хотела понять, почему она не говорила.

Соломенная кровать была самой удобной в мире. Казалось, но этого мы спали на камнях. Одеяла были из шерсти, такие мягкие, что хотелось украсть одно, чтобы дома все ощутили эту мягкость.

Мы с Гленом привыкли засыпать под шум людей в других комнатах и свист ветра в щелях стен и дверей. Но в замке с феями и королевской семье было иначе. Стены были прочными, и слышно было только наше дыхание и треск огня в углу.

Я была рада, что они позволили нам с Гленом быть в одной комнате, ведь одну меня тишина удушила бы.

После нехватки сна во время чар феи и тревожной ночи на берегу реки мы спали как убитые, пока слуги не разбудили нас рано утром.

Я не понимала, как устала, пока не проснулась, ощущая себя лучше, чем в последние дни, может, даже недели.

- Я не вылезу из этой постели, - пожаловался Глен утром, и я согласилась, отказывалась двигаться, пока слуга не сорвал с нас одеяло со смехом.

Они быстро помогли нам одеться и собирать сумки для следующей части пути. Нам дали столько еды в сумки, что уже были полны мелочей, что они грозили лопнуть, и я ощущала вину.

Где-то в королевстве точно были жители, которым эта еда была нужнее, чем нам.

Каждый слуга утром был фейри, это было легко сказать. Их кожа была гладкой, а у нас было видно веснушки, вены и румянец. У них цвет не проступал.

Я поспешила одеться. Я смущалась из-за фей с их идеальной кожей, чтобы они не увидели, что со мной что-то не так. Глен заметил мою спешку и смущение и промолчал.

Мы шли по двору перед замком, куда мы вошли вчера. Мы теперь не боялись, что нас схватят или убьют в любой миг, и я могла восхититься замком.

Он был из коричнево-серых камней, их размер был одинаковым, и я была потрясена мастерством тех, кто создал здание.

Я ощутила укол тоски по дому при мысли о нашем домике с разномастными каменными стенами и соломенной крышей.