Обычно люди относились к Энжелу с некоторой опаской — Малин имел репутацию божества, от которого следовало ждать чего угодно, и с кем без крайней необходимости лучше не связываться; эта репутация отчасти распространялась и на его жрецов. Но здесь ничего подобного не было, госпожа Куинда приняла Энжела без предубеждения и настороженности, словно старого знакомого, заглянувшего в гости. Ему было предложено одно из кресел, кружка крепкого чая и вазочка с песочным печеньем.

— Вы меня извините, — сказала она, указывая на разделочный стол, где были выставлены три формы, в которых дожидались начинки основы из слоеного теста. Начинка — мелкопорубленный лук и нарезанная некрупными кусками курятина — тоже здесь присутствовала, занимая большую глубокую чашу, — я тут курнички затеяла, внучка порадовать. Нашему разговору не помешает, если я и ими буду заниматься?

— Нисколько, — заверил хозяйку Энжел, устраиваясь в кресле и пробуя чай на вкус. Чай оказался очень даже неплохим, с шиповником и апельсиновой цедрой. — Итак, я желал бы, чтобы вы ввели меня в курс дела. Милорд Ларен описал мне, так сказать, общий принцип, но в детали не посвящал.

— Задача, как я ее понимаю, состоит в том, чтобы одна древняя легенда вытеснила другую, более распространенную теперь, из сознания и памяти людей, — заговорила госпожа Куинда, принимаясь за нарезку картофеля в начинку. — Что бы люди в нее поверили. Пусть не всерьез и не взаправду, но когда маленькие дети начнут спрашивать, отчего луна то круглая, то серпом, им бы рассказывали не сказку о лунном пироге, а другую. Я же, как вы, может быть, слышали, в театре пьесы придумываю, а актеры их потом на сцене разыгрывают. Вот я и придумала пьесу на основе древней истории, о том, как давным-давно один смелый волколак дерзнул полюбить Луню, и ничего умнее не нашел, как положить на ее алтарь собственное свое сердце, которое сам вырвал из своей груди. Вы знаете эту легенду?

— Кажется, что-то слышал. Луня превратила его сердце в лунную лилию, из лепестков которой жрицы и делают зелье, успокаивающее взбесившихся оборотней?

— Верно. И оборотни считают, что лунная лилия — это луна и есть. Когда она расцветает, луна прибывает, когда увядает — убывает.

— А вот про это я никогда не слышал, — признался Энжел. — Оборотни действительно так считают?

— Ну, некоторые оборотни, — тонко улыбнулась госпожа Куинда. — На самом деле для большинства из них Луна — это просто светлое пятно на ночном небе, на которое удобно выть. Но, согласитесь, эта легенда гораздо интереснее легенды с лунным пирогом. Если в человеческом сознании она заменит ту, что так вам досаждает, то разве это не то, что вам нужно?

Энжел задумался.

— А не получится ли потом так, что раз в год, а то и раз в месяц какому-нибудь бедолаге-оборотню придется умирать, вырывая из груди сердце, чтобы наступил новый цикл? — спросил он. — И не слишком ли жестокая история, чтобы ее детям рассказывали?

— Не вижу большой беды, если станет так, как вы говорите, — пожала плечами госпожа Куинда, — волколаки от этого вряд ли переведутся. Но моя пьеса не об этом, и жестокости в ней не больше, чем в сказке о Красном Капоре, или в сказке про Ундину. Оборотень, конечно, умрет по ходу действия, но умрет вполне счастливым. А сама история его любви к богине занимает лишь первую часть, затем речь идет о том, как лунные жрицы заботятся о цветке, отчего он расцветает, и о том, как сок его дает оборотням успокоение, а свет от лепестков освещает ночное небо. Это будет пьеса с элементами балета, как раз большая часть танцев предполагается во второй части. Но, если вы пожелаете, можно это все переписать — репетиции только-только начались, а хореографическую часть можно будет использовать почти без изменений и при таком варианте. Конечно, мне на переработку потребуется еще какое-то время, но не слишком много.

— Нет-нет, — усмехнулся Энжел, — мне как раз хотелось бы, чтобы обошлось без ненужных жертв.

Госпожа Куинда задумалась на несколько секунд.

— Милорд Ларен, видимо, не вполне точно объяснили вам сам принцип, — сказала она, перемешивая начинку, предварительно поперчив ее и посолив. — Ведь смысл не только в том, чтобы заменить легенду, но прежде всего — исполнителей. Кражу лунного пирога разыгрываете вы и лунные жрицы, это вошло в традицию; поменяй вас на простых актеров, все закончится плохо, потому что все знают, кто должен это делать. Мы же меняем любительский театр на театр профессиональный. Где ж вы видели, чтобы на сцене взаправду умирали?

— О, понимаю, — сказал Энжел. — Это замечательная идея. Так вы говорите, репетиции уже начались?

— Да. Давайте, я вам по порядку отчитаюсь? Во-первых, я написала пьесу и представила ее на суд милорда Ларена. Она ему понравилась, он только несколько небольших изменений внес, связанных с историческими особенностями эпохи. Во-вторых, я договорилась с директором театра о постановке. Режиссирую я сама, это — мой дебют. В некотором роде. Ну, почти дебют. А актеры, можете в этом не сомневаться, очень-очень опытные. К постановке хореографических номеров мне удалось привлечь саму Лиру Олани, вы-то уж должны ее знать! Музыку, кстати, тоже она сочинила.

Энжел кивнул. Младшую жрицу Арлекина он действительно знал, причем не только, что называется, «по работе», но и потому, что его сестра Саора в свое время ходила в хореографическую школу при Храме Искусств, где Лира как раз и преподавала.

— Далее, — продолжала госпожа Куинда, раскладывая начинку в формы, — костюмов пока нет, но мерки сняты, и портные над ними уже работают. С реквизитом есть некоторые сложности, но они вполне решаемые, и вашего внимания не стоят. Полагаю, к концу июня все будет готово, можно будет дать первый спектакль. На осень запланированы гастроли в Суран, что очень кстати. Думаю, мне удастся договориться, чтобы представление было показано в Большом[102]. Далее, предполагается давать этот спектакль на каждый эльфийский новый год. Может быть, два-три представления, но не больше — иначе оно быстро приестся публике, и на него перестанут ходить. А нам этого не надо. Вот, собственно, и все. Думаю, я ничего не упустила.

— Работа, которую вы проделали, впечатляет, — искренне восхитился Энжел. — За столь малый срок так все организовать — я такого не ожидал. Милорду Ларену, я полагаю, это стоило значительных денег?

— Ну, во-первых, его семья, кажется, достаточно состоятельна для таких трат, — улыбнулась госпожа Куинда, — а во-вторых, я взяла с него не так уж и много. Однако осталась одна проблема: спектакль должен быть одобрен Лунным храмом и милорд меня заверил, что вы это одобрение обеспечите.

— Да, я обязательно переговорю с Арникой, — покивал Энжел, — сегодня же. Так, а это еще что?

В это время с улицы послышалась сирена, а следом голос, хорошо слышимый во всем городе, произнес:

— Внимание! Внимание! Через четыре часа тридцать минут ожидается замещение. Жителям, проживающим внутри Пятого кольца, рекомендуется начать эвакуацию. Повторяю…

— Ну вот, — сказала госпожа Куинда с некоторой досадой, — как раз когда я пироги пеку.

— Мне кажется, у вас хватит времени и на то, чтобы их испечь, и на эвакуацию, — заметил Энжел.

— Времени-то хватит. Конечно, хватит. Но кто ж теперь курники есть будет, если замещение, и Илису в оцеплении до утра стоять? Вот что: отнесу ему на пост, пусть товарищей угостит.

— Илис Зорр — ваш внук? — заинтересовался Энжел.

Внешний облик госпожи Куинды, то, как она двигалась, и еще некоторые мелочи в ее поведении с самого начала интриговали его. Он не мог отделаться от мысли, что где-то уже видел ее, причем недавно; кроме того, что-то странное было в том, как госпожа Куинда посматривала на него: с каким-то странным ожиданием и даже вызовом. Однако до этой минуты Энжел все как-то не удосуживался взглянуть на тень хозяйки повнимательнее. Теперь он сделал это, и увиденное заставило его глубоко задуматься.