Храм обнаружился на большой лесной поляне и проявлял уже знакомую нам двойственную сущность, но на свой лад: он выглядел одновременно как полуразрушенное здание, что мы видели в Мимсисе, и как квадратное строение, гораздо меньшее размером, с округлым куполом, без окон, дверей, колон и каких-то иных декоративных элементов. Первая тень была бледной и полупрозрачной, вторая — куда более плотной и четкой.

— Судя по всему, Ирина храм Шу Цзы спрятала в этом контейнере, — сказал Эни. — Будь мы сейчас в реальном мире, никакого храма и не увидели бы, только вот это строение с куполом.

— Мавзолей жарандийский напоминает, — сказала я.

Эни кивнул, соглашаясь.

— И как нам теперь пройти в сам храм? — спросил Пу, потирая нос. — Я так догадываюсь, тут тот же принцип использован, что и с деревьями?

— Почти, — ответил Эни. — Разберемся. Но сначала посмотрим.

— Пу? Что посмотрим? — не понял песец.

— Вот это.

В этот момент тень полуразрушенного храма побледнела еще больше, став на фоне плотной тени мавзолея почти незаметной. Рядом с ними появилась человеческая тень, которая, насколько я могла судить по фигуре, изображала какую-то девушку. Увы, ни лица, ни других деталей у этой тени не было, во всяком случае, я не могла рассмотреть ничего на этом светло-сером плоском теле, однако в левой руке у нее был лук, вернее сказать — тень лука.

— Сонечка, она? — спросил тихо Эни, будто бы опасаясь, что девушка его услышит. — Лара?

Тень зачем-то села прямо на землю, отложила лук в сторону и то ли схватилась за голову, то ли спрятала лицо в ладонях.

— Не знаю, — ответила я. — Никогда на тень Лары внимания не обращала.

Между тем тень отняла руки от головы и вытянула шею, будто прислушиваясь к чему-то. Затем встала, подняла лук, наложила стрелу на тетиву, и, отступив за угол саркофага, принялась высматривать что-то справа от нас. Через несколько секунд на полянку выскочила еще одна тень. Эта тень была неожиданно светлой, почти что белой, громадного роста и при этом кого-то мне неприятно напоминала.

— Атай! — Пу испугано сжался. — Он-то тут как оказался?

Действительно, эта тень весьма походила на ту бронзовую статую, что мы увидели впервые в Тхи-Шу, однако если там, в теневом святилище, статуя выглядела объемной с хорошо различимыми деталями, типа лица, одежды и прочего, то здесь она была совершенно плоской и однородной.

— И тут он! — почти что прорычала Лу.

Атай, чуть задержавшись на краю поляны, заметил девушку и устремился к ней. Та выстрелила и попала, но вреда это Атаю не причинило: он выдернул стрелу из головы, и, сломав, отбросил ее обломки прочь. Оказавшись рядом с девушкой, Атай попытался ударом кулака размозжить ей голову, но промахнулся — девушка увернулась и, отступив, прижалась спиной к стене саркофага. Атай замахнулся было для нового удара и в этот раз непременно попал бы, но в этот момент тень мавзолея вдруг побледнела, уступая место уплотнившейся тени полуразрушенного храма, дверь в который была как раз за спиной девушки. Та упала в проход спиной вперед, тень храма снова побледнела, тень мавзолея уплотнилась, и Атай принялся с яростью осыпать ударами его стену.

— Так тебе и надо! — выкрикнула Лу, очень живо болевшая за девушку на протяжении этой стремительной сцены. — Головой еще постучи!

— Пу! — ликовал песец. — Ой…

В этот момент мавзолей снова уступил место храму, и из его дверей выскочила чернильно-черная непроницаемая тень. Как мне показалась, она тоже принадлежала женщине, но женщине крылатой — за ее спиной чернели крылья, похожие на крылья стрекозы. Эта тень бросилась на Атая и, хотя размерами сильно уступала ему, ее быстрые удары, видимо, оказались весьма чувствительны для великана.

— Ой-ой-ой, — запричитал Пу. — Пу…

— Так его, так! — потрясала маленькими кулачками ведьма.

Каждый удар черной крылатой тени оставлял на светлом теле Атая темное пятно. Темнота этих пятен словно гасила белизну его тени, он темнел прямо на глазах, но вместе с тем и черная противница Атая светлела.

— Песец, — бормотал Пу, — ай-ай-ай…

Я собралась было спросить, отчего он вдруг стал выказывать такое сочувствие Атаю, но в этот момент на полянке появился еще одна тень, еще более необычная. Во-первых, она была раздвоенная, как храм-саркофаг. Одна ее половинка изображала человека-женщину, если по фигуре судить, вторая — кажется, лису, причем многохвостую. Во-вторых, если лисья тень была примерно того же обычного серого цвета, как, к примеру, тень девушки с луком, то окрас человеческой тени был неравномерен: темно-серый по краям, он сильно светлел к ее центру.

— Это еще кто? — спросила ведьма.

Увидев эту тень, Пу зашипел и схватился за голову.

— Однако, — весело сказал Эни, — какой сегодня день интересный… не думал, что столько нового разом увижу.

Происходящее, судя по всему, подняло его и без того прекрасное настроение на новый уровень.

— Похоже, Атаю — пу, — сказала я.

Черная тень настолько его замордовала и перекрасила, что они стали практически одного цвета. Атай уже не пытался контратаковать или хотя бы активно защищаться, лишь пошатывался и пятился назад. Его противница же не снижала ни темпа, ни ярости ударов. В какой-то момент она вдруг взмахнула крыльями и, подлетев, схватила Атая за голову.

— Ох, — громко вздохнула ведьма.

Голова отлетела прочь, и в тот же момент тень Атая потеряла всякую форму и осыпалась мелкими серыми лоскутами на землю, после чего совершенно исчезла. Зато крылатая тень никуда не делась. Но бой, в котором она победила, не прошел даром и для нее: она зашаталась и упала на землю. И в этот момент двойная тень устремилась к ней.

— Полный песец, — вынес он свой вердикт Пу.

Однако убедиться в его правоте мы не смогли — нечто вроде волны прошло по поляне и все разом исчезло: и крылатая тень, и тень двойная, и даже тени гробницы и храма. Сама поляна исчезла, заросла тенями деревьев, правда тени эти были несколько бледнее тех, что росли у нас за спиной.

— А куда все делось? — не удержалась я от вопроса, хотя не очень-то надеялась, что мне кто-то ответит.

— Полагаю, этого «всего» еще попросту нет, — ответил Эни. — Все только-только начинается.

Всегда полезно посмотреть на работу мастера. Даже если ты сам мастер. Впрочем, я-то как раз к мастерам себя не относил. У меня, конечно, есть кое-какие таланты, но если смотреть правде в глаза, то я — самоучка, знающий несколько незамысловатых фокусов. И не более того. Вот Ирина — та была настоящим мастером. Что она с пространством творила — я и представить не мог, что так можно.

Начала она с расчистки территории — попросту выжгла своим пламенем добрый гектар леса, затем швырнула контейнер, в котором принесла храм, в центр этой проплешины, а после принялась сворачивать и комковать вокруг него пространство, уплотняя и прессуя его. Выглядело это не слишком эффектно: просто драконица носится кругами над пожарищем, но с каждым таким кругом храм становился ближе к нам на десяток-другой шагов. Я и не сразу сообразил, что происходит, а когда понял, то на минуту-другую дар речи потерял, честное слово! Спрессованное пространство скручивалось с тем пространством, которое занимал храм, сплетаясь и склеиваясь с ним, становясь его неотделимой частью, из его волокон формировалось что-то вроде бесформенного клубка пряжи, вполне материальной на вид. Когда от пожарища осталась полянка диаметром не более сотни метров, Ирина зависла над этим неаккуратным мотком и принялась поливать его своим пламенем. Моток начал плавиться, менять очертания, и, в конце концов, принял форму квадратного здания с округлым куполом вместо крыши. Храм очень удобно разместился внутри этого мавзолея, как назвала его Сонечка, а сам мавзолей и стал тем хоботком, связывающим наш мир с небольшим мирком храма, дверью в пространственный карман.