— А отчего вы не хотите поискать ответы в городских летописях? — поинтересовался Пу. — Ведь если следовать вашей логике, то приход моего дорогого товарища в эту варварскую страну обязательно должен был быть зафиксирован в них. Вам достаточно поднять записи пятисотлетней давности, и вы узнаете все, что хотите знать.

Пока мы добирались из гномьей гостиницы в Мимсис, а заняло это два дня, демон почти полностью восстановился, разве что при ходьбе сильно хромал на обе задние лапы и опирался на крепкую палку, которую ему нашла Лу на последнем нашем привале вчера утром. Вел он себя все это время самым приличным образом: не грубил, не проказничал, с готовностью поддерживал беседу, если кто-нибудь с ним заговаривал, а в остальное время тихо лежал себе на повозке и придавался воспоминаниям о старых добрых доатайских временах, когда небо было голубее, люди добрее, а он сам пользовался всеобщим уважением. Лу его слушала внимательно, часто задавая вопросы, Эни — несколько рассеяно, хоть и с некоторым интересом, а я… Я этому демону не доверяла и глаз с него не сводила.

— Во-первых, я понятия не имею, где искать летописи пятивековой давности, и существуют ли они вообще, — ответил Эни. — Во-вторых, даже если они и существуют, я не уверен, что меня до них допустят. В-третьих, даже если и допустят, я не читаю по-лутомски. Так что отыскать очевидца, как мне кажется, будет проще.

— Летописи точно должны быть, — сказала я. — Их ведут жрецы Этота. Во всяком случае, когда я здесь с гигантским скарабеем возилась, они обещали, что обязательно мои подвиги самым подробным образом запротоколируют для грядущих поколений, и хвастали, что записывают все значимые события на протяжении уже более трех тысяч лет. Думаю, они меня еще помнят, так что наверняка не откажут, если я попрошу допустить меня до их записей. Вот только по-лутомски я тоже не читаю. Знаю несколько распространенных лутограмм, но и только…

— Тогда вот я вам и пригожусь! — обрадовался Пу и даже слегка подскочил от радости на стуле. — Я очень даже хорошо читаю лут. Замечательно читаю!

— Осталось только уговорить жрецов Этота допустить демона в их библиотеку, — усмехнулся Эни. — Что-то я сомневаюсь, что они обрадуются такой перспективе.

— Ну, они могут и не понять, что я демон, — сказал Пу. — Вчера на улице никаких вопросов ко мне не было. И у хозяйки гостиницы, и у местной обслуги. Пу. Даже обидно немного…

— Любой жрец поймет, кто ты такой, — сказала я. — Но невелика беда. Здесь использование демонов в бытовых целях никакими правилами не возбраняется. И хорошо еще, что не приветствуется. Когда-нибудь им это выйдет боком, да, собственно, уже много раз выходило, но пока до резни на улицах не дойдет, они от своего легкомыслия не избавятся.

— Интересно, — задумчиво произнес Эни. — Отчего это так?

— Слишком много слабых магов, — ответила я. — Думаю, дело в этом. И слишком тут привыкли гасить пожары умертвиями.

— В каком это смысле? — не поняла ведьма. — Можно поподробнее?

Можно и подробнее, отчего ж нельзя?

— Среди местных магов в почете демонология, — сказала я. — Городская канализация забилась — вызывают копродемона, ампутацию конечности надо произвести — зовут убавляющих плоть, в элитных публичных домах суккубары трудятся… Разумеется, это не на каждом шагу так, но и не удивляет никого. Способностей и сил вызвать кого-то по-настоящему серьезного у местных демонологов, как правило, не хватает, а если вдруг прорывается кто-то сильный, и демонолог с ним сам справиться не может, то в дело вступают слуги Ашахи.

— Это кто-то вроде тебя, дадзе? — спросила Лу.

— Нет, — ответила я. — Среди местных богов аналога Нурану нет, и Истребители, соответственно, тут тоже не водятся. Иначе стали бы местные жрецы нуранитов звать, когда что-то вроде гигантского скарабея приключается? Ашахи — одна из богинь смерти, а ее слуги — некроманты. Их тут тоже довольно много, и тоже, в основном, начального уровня. Но три-четыре зомби поднять у каждого сил хватает, а то и костяную гончую слепить. Неразумные умертвия против демонов очень эффективны: крепкие, боли не чувствуют, страха не испытывают, целеустремленные, быстрые. Да и не только против демонов, много против кого.

— Быстрые? — удивилась ведьма. — Это зомби-то? Я-то всегда думала, что они медленные.

— Это если умертвия самоанимировались, — блеснул полученными в детстве знаниями Эни. — А если некромант специально поднимал, то их скорость и сила будут зависеть от того, сколько он захотел и смог в них вложить. Так ты думаешь, что к Пу вопросов не будет?

— Не должно, — сказала я. — В крайнем случае, чего мы теряем? Ну развоплотят — туда ему и дорога.

Эни с готовностью покивал, поддерживая шутку. Пу закашлялся.

— Представим его как демона, которого сядзе специально вызвала для чтения лута. Ну да, конечно, он посильнее будет, чем обычная демоническая шушера, к которой здесь привыкли, но ведь и грамотный демон — это тоже редкость.

— Песец, вы много про демонов знаете, — буркнул Пу. — Вы у нас в Пятом Круге бывали? Пу? В Демонополисе? При Дворе Демонов целый легион на канцелярской работе сидит, между прочим! И даже настоящие ученые есть!

— Ты-то сам лут читать не от Квуна выучился? — поинтересовался Эни.

— Нет, он лут плохо знал, — ответил Пу. — Это я при дворе Нефритового Императора набрался. Я же шутом был, вся дипломатическая работа на мне была и на Сунь Укуре.

— Ну что же, — подытожил Эни. — Тогда после завтрака отправляемся в храм Этота. А если там ничего не узнаем, вернемся к моему первоначальному плану. Вопросы есть у кого-нибудь или предложения?

— У меня только один вопрос, — сказала ведьма. — А почему демонолог — именно я?

— Больше некому, — ответила я. — Жрецы Нурана такими вещами в принципе не занимаются, кроме того, у меня нет магических способностей. Эни — маг стихийный, он своим даром управлять не может. Маг у нас только ты. Ты не переживай, сядзе, это не считается здесь чем-то неприличным или предосудительным. Наоборот, демонологи тут — очень уважаемые люди. К сожалению. О, а вот и завтрак!

Храм Этота меня не впечатлил в прошлый раз, не впечатлил и в этот. Лутомцы все подобные сооружения строят по одному и тому же образцу: высокое и широкое пирамидальное основание, на нем коробка самого здания с колонами и десятиметровыми статуями, затем плоская крыша с округлым куполом. Видели один храм — считайте, что видели все. В Катае тоже все храмы одинаково строят, но там они хотя бы количеством крыш различаются, а тут только по статуям у входа и можно попытаться понять, чей храм. Если, конечно, помнишь, как какое местное божество выглядит. То ли дело у нас, в Ицкароне! Ни одного похожего храма нет. Недаром он у туристов такой популярностью пользуется. Нет, в основном, конечно, из‑за замещений, но и из-за храмов — тоже.

Пройдя в широкий зал святилища, мы подозвали младшего жреца — молодого юношу-человека в маске пеликана и, представившись, спросили, возможно ли ознакомиться с местными хрониками пятисотлетней давности. Решение этого вопроса в компетенцию юноши не входило, так что он отвел нас на аудиенцию к старшему жрецу, который оказался моим старым знакомцем. Тринадцать лет назад именно он был моим проводником и переводчиком, и даже немного ухаживал за мной, когда я была здесь в командировке. Был он зверолюдом-белочкой, звали его нынче Эхнаэтаэтот[85], а когда-то он носил имя Хноатот.

— Сэр Соня, а вы все так же прекрасны, как и в годы моей молодости, — приветствовал он меня на ицкаронском, в знак особого уважения к моей особе приподнимая вызолоченную маску пеликана с лица. — Время, видимо, не властно над вами. Чем могу быть полезен вам и вашим друзьям?

На Пу он поглядывал с легкой опаской, но не более того — так смотрят на острый кухонный нож, лежащий на самом краю стола, с Лу он вежливо раскланялся, а более всего его заинтересовал Эни, жрец Малина — бога, которого Эхнаэтаэтот отчего-то числил по статусу, значимости и силе едва ли не третьим[86] в ицкаронском пантеоне. Поскольку считается, что у нас именно Малин отвечает за дипломатию, а у лутомцев этим заведует как раз Этот, визит Эни был воспринят едва ли не как официальный. Эни, пройдоха, не стал ни переубеждать его в этом, ни подтверждать свой статус, а попросту повторил мою просьбу. Отказывать нам не стали, и Эхнаэтаэтот лично повел нас в просторный зал, сплошь заставленный стеллажами с керамическими табличками, старыми папирусами и пухлыми томами, в которых прятались страницы из пергамента и пожелтевшей от времени бумаги.