Было холодно и сыро. Облака прятали звезды, с неба накрапывало. Не будь фонарей, улицы совсем утонули бы в ночной темноте. Увы, возле Лунного храма город на освещение не поскупился, а сегодня будет светло до самого утра: новогодняя ночь — ночь праздничная, никому и в голову не придет потушить огни. Конечно, в темноте было бы проще скрыться, впрочем, надолго оставаться на Лунной дорожке[1] он и не собирался. Поудобнее перехватив свою ношу, он спешно зашагал в направлении эльфийского квартала, то есть в сторону, прямо противоположную той, куда ему, казалось бы, следовало поспешить.

Он прекрасно знал, что с высоты птичьего полета его было замечательно видно. В иную ночь, он, спешащий прочь от Лунного храма, обязательно привлек бы к себе внимание. Но как раз сегодня этого можно не опасаться — первое весеннее новолуние выгнало эльфов и людей из скучных домов на улицы и площади. То и дело навстречу попадались разгоряченные гуляки, отовсюду слышалась лира и флейта, где-то танцевали и смеялись. Шансы уйти незамеченным были просто шикарные — вряд ли его преследовательница сразу догадается, куда он подевался.

О, а вот и она, легка на помине: со стороны Лунного храма послышался вой — волколаки и другие обитатели Звериных покоев[2] провожали свою Хозяйку. Сразу захотелось сорваться с места и побежать без оглядки, но он сдержался. Она, конечно, все равно найдет его, но облегчать ей задачу, привлекая к себе внимание, он не собирался. Захоти он скрыться так, чтобы она не нашла его, правильнее было бы сейчас присоединиться к какой-нибудь группе гуляющих эльфов и затеряться среди них, но тогда погоня и вовсе прекратится, едва начавшись, а этого делать никак нельзя. Если он перестарается, и она не сможет отыскать его сама, придется, и вовсе, помочь ей. Закончится это тем, что лунные жрицы с ним полгода разговаривать не будут. Арника — та точно не будет. Ни к чему это.

Он плотнее укутался в плащ и свернул на боковую улицу, держась в тени зданий. На небо старался не смотреть: если сегодня на охоту выйдет ипостась оборотня, то опасность придет не оттуда, а если на охоту отправилась ипостась вампира, то у него все равно не слишком много шансов увидеть ее раньше, чем она его.

Ему удалось пройти треть пути — своеобразный рекорд, — прежде чем хлопанье кожистых крыльев предупредило его о том, что она близко. Ну что же, теперь начиналось самое интересное. Без этого праздник — не праздник.

— Вот ты где, ворюга! — услышал он знакомый женский голос. Фраза вошла в традицию, ничего личного. — А ну верни, что украл!

Фигура, словно сотканная из тумана и лунного света, хотя луны, конечно, на небе не было, и быть никак не могло, приземлилась перед ним шагах в пяти, перегораживая дорогу. Ну что же… пора.

— Сначала догони! — крикнул он в ответ и, развернувшись, бросился прочь со всех ног. Свою ношу — картонную коробку, в каких шляпники упаковывают товар, — он прижимал к груди, стараясь не помять содержимого.

Разумеется, она за ним не побежала. Хлопнули кожистые крылья, легкий ветерок пронесся над головой. Именно этого момента он и ждал. Резко затормозив, он снова развернулся и побежал обратно, на ходу выпуская крылья. Еще мгновение, и он взлетел, но высоту набирать не стал — сейчас это было не только не нужно, но и опасно: его преследовательница славится своей быстротой, а у него, конечно, есть небольшое преимущество в скорости, но оно не столь значительно, чтобы уповать только на него. Те несколько метров, что он выгадал на земле своим маневром в качестве форы, потерять было легче легкого, поскольку она уже была выше. Кроме того, если не брать во внимание мифологическую составляющую, в качестве летуна он был далеко не столь опытен, как она, и стыдиться тут было совершенно нечего. Зато в маневренности он выигрывал с большим отрывом, и тут уж стыдиться не стоило ей.

Конечно, она попыталась атаковать сверху, как он и ожидал. Он намеренно несколько сбросил скорость, чтобы приблизить этот момент. Почувствовав движение воздуха за спиной, резко замер и она, конечно, пролетела мимо — на крыльях летучей мыши инерцию так быстро не погасишь. Он рванул почти вертикально вверх, стараясь теперь оказаться как можно выше. Она последовала за ним, и снова кожистые крылья проиграли его крыльям. Впрочем, увлекаться не стоило: на горизонтали она мало уступала ему, да и сколько не поднимайся, снижаться все равно рано или поздно придется, и тут у нее будет прекрасная возможность для перехвата. Конечно, если он ей позволит.

Ему вдруг повезло: поднявшись метров на семьдесят над крышами самых высоких — шестиэтажных — домов, он почувствовал встречный поток воздуха, достаточно свежий, чтобы сильно осложнить жизнь любому, чьи крылья не сотканы из тончайших волокон энергии. Здесь, на этой высоте, у него было шикарное преимущество, если, конечно, она сразу не поймет, в чем тут трюк. Он рванул вперед, щурясь от встречного ветра и ругая себя за то, что снова позабыл сделать себе что-нибудь вроде очков, чтобы защитить глаза. Впрочем, насколько он мог понять, у его соперницы были те же проблемы, так что это являлось скорее неудобством, чем реально на что-то влияло.

— Стой! Все равно догоню! — хотя встречный ветер и относил ее слова прочь, он хорошо слышал ее голос. Несколько срезав на подъеме, она оказалась на том же горизонте, что и он. Как он и надеялся. Замечательно! Она стала отставать от него, и теперь, чтобы выправить положение, ей придется либо уйти вниз, либо подняться выше, в более подходящий воздушный поток. В любом случае, это потребует времени, а время сейчас играло исключительно на него.

— Стой, ворюга!

В такие моменты Он всегда сочувствовал Ей. Если честно, Он довольно равнодушно относился к сладкому, а вот к Ней — очень даже наоборот. Временами Ему хотелось послушаться и остановиться, но Он всегда отгонял от себя это желание. В иные времена Она относилась к Нему с терпением, если не с симпатией, но в первое весеннее новолунье на Ее доброе отношение рассчитывать было глупо. А Он был кем угодно, но только не глупцом.

— Стой!!!

Никакого сочувствия в эти минуты он к ней не испытывал, хотя в иное время у них были не такие уж и плохие отношения. Конечно, она считала его молокососом, впрочем, как и всех вокруг, да и в общении была совсем не легка, но на советах они чаще бывали в союзниках, чем в оппонентах. Но то — на советах, иное дело — здесь. Здесь, догони она его, ему придется очень туго. Уж он-то знал. Еще слишком памятны времена, когда эта погоня была для нее чистым фарсом. Для нее, не для него! Ох, сколько тогда ему пришлось от нее перетерпеть! Чего только стоит то купание в Ицке, в ледяной, между прочим, воде, куда она его загнала на второй год! Традиция определяет лишь некоторые ключевые моменты этого развеселого мероприятия; купания в реке среди них не было, и она-то лучше всех это знала, однако, если сильно хочется, как себе отказать, как себя не порадовать?

Между прочим, за тот случай он ей так и не отомстил. Впрочем, сама ситуация, при которой она, несмотря на весь свой опыт и всю свою древнюю силу, никак не могла угнаться за ним, оскорбляла ее не хуже купания в ледяной воде. Давным-давно ему не надо уповать на ее милость, чтобы проникнуть в Лунный храм, не приходится под насмешливые взгляды и едкие шуточки упаковывать пирог в шляпную коробку, и уж, тем более, нет необходимости выпрашивать фору для того, чтобы его не настигли.

Кстати говоря, пора бы уже разворачиваться, иначе окажешься за городскими пределами, и она, чего доброго, посчитает, что выгнала его прочь из города. Этого только не хватало. Он обернулся, отыскивая ее в ночном небе взглядом. Ну вот, оторвался так, что ее даже не видно. Интересно, если он не видит ее отсюда, то кто вообще может разглядеть их? Для кого, на самом деле, разыгрывается в каждое первое весеннее новолуние этот дурацкий спектакль? Для Тех? Им-то что за удовольствие наблюдать за этой глупой погоней? Впрочем, он никогда не претендовал даже на то, чтобы полностью понять Его, а уж чего про остальных говорить?