От этой мысли я перестала работать ногами и, развернувшись лицом к берегу, постаралась как можно выше приподняться над водой. Темная полоска земли, кажется, нисколько не приблизилась ко мне с тех пор, как я видела ее в последний раз. И да, я не ошибаюсь: земля на юге, а течение с запада на восток. Загадка. Где это я, а?

Впрочем, хорошенько поразмыслив, я успокоилась. — Возле самого берега течение как угодно может закручиваться, так что паниковать у меня никаких причин нет. Ничем другим, кроме Лакоталя, эта земля и быть не может. Лучше сосредоточится на том, чтобы до берега дотянуть. А ведь могу и не дотянуть, если буду впустую силы тратить. Ну-ка обратно на спину и ногами, по очереди. Левой. Правой. Левой. Правой. Шлеп-шлеп. Левой-правой… Доплыву, отосплюсь, найду купца… как его там? Ол-Таха… Попрошу посадить меня на ближайший корабль. До Ицкарона. Не поеду в Жарандию. Послушаюсь Омара Ол-Фариза — замечательный был маг, и прекрасный человек, пусть его посмертие будет легким и приятным. А султан себе другого руководителя раскопками найдет. И Квени обрадуется! О да! Мама на четыре месяца уехала, а то и на полгода, а вернулась через месяц. Точно! Напишу султану письмо, объясню: так мол и так, сама Судьба против того, чтобы я занялась этими раскопками, извините. В конце концов, что я, древних эльфийских костей не видела? Сколько угодно! Люди и зверолюды своих умерших хоронят в могилах или кремируют; гномы выдалбливают ниши в пещерке посимпатичнее и в них своих покойников замуровывают — «из камня пришел — в камень ушел»; бураты[43], как я слышала, выбирают дерево покрупнее и зарывают своих «одеревеневших» под их корнями; а эльфы — дети природы, издревле предпочитают семейные мавзолеи. Чтобы обязательно в местности попоэтичнее: в рощице поаккуратнее или леску посимпатичнее; чтобы гроб из хорошего камня, чтобы плита с эпитафией в стихах, чтобы скульптурный памятник и непременно, чтобы был похож! Захочу полюбоваться останками остроухих — отправлюсь в Лунарийский лес. Там, где не начни раскопки — обязательно чью-нибудь гробницу отроешь. Утрирую, конечно. Но отчего бы и, в самом деле, не отправится в Лунарийский лес? Опять поискать Истинный Лесоград — есть у меня идея, где он может быть. Прогулять Квени… по историческим местам. Он, конечно, там уже бывал… в некотором роде. Аааа!!! Ыыыы!!! Нога!!!

Судорога. Вода-то холоднее, чем кажется. И не булавки, ни даже ножа… Аааа… Колчан. Точно! Я на ощупь выхватила из колчана стрелу (попалась с серебряным наконечником), извернулась и с размаху всадила себе ее в правую икру. Прямо через штанину. При этом с головой ушла под воду и чуть не захлебнулась. Зато ногу чуть отпустило. А нет, не отпустило… ыыыыыы…. Выдернула стрелу, всадила еще раз, и еще раз… Вот теперь отпустило… Рванула наверх, к свету, к воздуху… Долго отплевывалась, восстанавливая дыхание. Икра болела немилосердно — кажется, я перестаралась с акупунктурой. Надеюсь только, что кровь сама остановится и не привлечет каких-нибудь акул или кого-нибудь в этом роде. Вот уж было бы некстати!

Перевернулась на спину, перехватила сверток с луком и колчаном поудобнее, заработала ногами. От кого бы я сейчас не отказалась, так это от ездового дельфина. О Луноликая! Отчего бы тебе не послать своей несчастной жрице дельфина? Я знаю, что с этим не к тебе, с этим к Дите, но тебе-то с ней проще договориться, чем мне! Я не прошу, чтобы дельфин меня всю дорогу до берега вез, но пускай хоть немного подкинет! Я ведь не доплыву! Себе я могу соврать, что тут рядом, что я справлюсь, но ты-то знаешь, моя богиня: берег далеко, я устала, дико устала, вода холодная. Ну пусть не дельфина — действительно, где тебе дельфина взять? Пусть морскую черепаху покрупнее. Пусть хоть кого-нибудь! Ыыыыы!!! Аргррр….

В этот раз судорогой свело левую икру и правое плечо. Разом. Больнее чем сейчас, мне было лишь однажды — когда я рожала. Но тогда рядом была Бланка, она держала меня за руку, ее холодные прикосновения и мелодия, что она намурлыкивала себе под нос, очень мне помогали. А теперь я просто тонула, не в силах справиться с этой сковывающей болью, не в силах толком пошевелить ни ногой, ни рукой. Вода сомкнулась над моей головой, из последних сил я рванулась вверх, и мне даже удалось схватить глоток воздуха, но тут же, видимо от чрезмерного усилия, у меня второй раз свело правую икру. Волна, совсем небольшая волна, накрыла меня сверху, я снова захлебнулась, и почти что камнем пошла вниз.

Теряя сознание от удушья и от дикой боли, я из последних сил пыталась выгрести здоровой рукой, вытягивая ее вверх — туда, где так близко и так далеко был необходимый мне воздух. Мои усилия были тщетны, океан предъявил на меня свои права и не собирался более выпускать меня. Свет сверху померк одновременно с моей способностью воспринимать окружающее, боль отпустила меня, вернее сказать я потеряла способность ее ощущать.

«Не получится… в Лесоград… Квени…»

В мои легкие хлынула вода, я захлебнулась и перестала существовать, но прежде чем я окончательно исчезла, кто-то очень сильный схватил меня за рукав рубашки и потянул наверх.

Пещера была большой и не такой темной, как другие, — тусклый свет проникал сюда через узкие кварцевые колодцы неизвестно кем и когда проложенные в гранитной скальной породе. Тут было сухо и чисто: никакого битого камня на полу, никакой плесени, никаких грибов или мха на ровных гладких стенах. Судя по всему, преследуя горяка, я случайно наткнулась на древнюю гномью гробницу: в дальней стене пещеры были устроены ниши — десяток, или около того. Две из них были заложены сухой каменной кладкой, остальные — открыты, и я могла видеть лежащие в них древние пожелтевшие кости. Луч моего электрического фонаря, которым я освещала себе дорогу в этом подземном царстве каменных залов и бесконечных коридоров, ткнул в крайнюю нишу, и я увидела сначала два красных огонька-глаза, а потом и их хозяина — весьма бледного субъекта с острыми клыками, одетого в рванину, пахнувшую подгнившей кровью. Оу! Не просто гробница, а вампирье укрытие! Ну и везет же мне сегодня!

С тихим шелестом Хрисаора — мой меч — покинула ножны. Когда разговариваешь с незнакомым вампиром, такая предосторожность не будет лишней — они ребята нервные, особенно тогда, когда кто-то находит их лежку. Фонарь я выключила и отправила в чехол на поясе. Не хватало еще разбить его во время драки и потом бродить тут в полной темноте, а естественного освещения мне сейчас и без него довольно. На лезвии Хрисаоры тускло засветились лунарийские руны — почувствовав близость немертвого, активировались наговоры, наложенные на клинок во время ковки.

— Вылезай, не стесняйся, — сказала я. — Для начала мы просто поговорим. Я — сэр Соня эр Нурани, рыцарь Нурана, и тебе незачем меня бояться, если ты…

Меня не дослушали. Мой бледный собеседник в одно быстрое скользкое движение оказался прямо передо мной и попытался наотмашь ударить меня рукой. Ну и дурак! Я же успела представиться, а значит, можно было сразу понять, что со мной такие фокусы не будут иметь успеха. Я отпрянула вправо и назад, разрывая дистанцию и описывая острием Хрисаоры сверкающий полукруг. И тут же увидела еще двух вампиров, таких же бледных и непрезентабельных, как и первый. Целое гнездо! Восхитительно!

— Эй, ребята, вы чего? — спросила я, все еще надеясь решить дело миром.

В Ицкароне мы не убиваем вампиров, если они не убивают людей. Некоторым у нас даже охотиться позволяется — тем, у кого лицензия есть. Конечно, если кто-то попробует закусить без лицензии, он очень быстро об этом пожалеет: в городе на этот счет есть соответствующий закон; мы, нураниты, и Лунный храм выступаем его гарантами. Работая на выезде, мы придерживаемся схожих принципов: если вампир ведет себя правильно — не убивает, питается в меру и не терроризирует местное население, — то ему нас бояться не надо. Но, кажется, в этот раз был не тот случай — эти кровососы были явно не расположены к беседе, а чего мы, рыцари Нурана, совсем не любим — так это когда нас пытаются убить.