— Не мешкайте. Надо собирать общерусское войско и идти походом на Сарай.

Андрей крайне нетерпелив и крайне опрометчив. Он и слышать не хочет умных советов старшего брата. Знай, высказывает:

— В Орде идут свары. Самая пора ударить на татар».

Кое-кто из князей внимает дерзким речам великого князя, и среди них — сын Борис. Его можно понять. Молодой, не слишком опытный и очень злой на татар. Поездка в Орду, унижение князей и жуткая казнь на его глазах Михайлы Черниговского никогда не выветрятся из памяти Бориса. А теперь еще и спесивый баскак под носом. Так и хочется ему поднять дружину и разгромить басурманский стан на Чудском конце.

Мария, как могла, успокаивала сына, но Борис по-прежнему оставался мрачным и озабоченным.

— Не приспело время. Всё так, матушка. Разумом понимаю, но сердцем… Мне было семь лет, когда я увидел изувеченное тело отца. Как же люто надругались над ним изуверы. Я жажду мести!

Они сидели на лавке, покрытой медвежьей шкурой. Мария прижала русокудрую голову сына к своей груди и молвила:

— А ты, думаешь, я не жажду? Да я, сынок, готова первой броситься на татар. Ненависть моя не ведает пределов, и всё же надо находить в себе силы, дабы сдерживать себя. Преждевременность и любой опрометчивый шаг могут нас погубить. Я очень опасаюсь за действия князя Андрея. Он слишком торопится. И напрасно. Всякое зло терпением одолеть можно, а Андрей Ярославич терпеть не хочет и может навлечь на Русь беду. Тебе, сынок, надо больше к Александру Невскому прислушиваться. Ныне мудрей его — нет князя на Руси. Только Александр ведает, когда начать борьбу с ордынцами. Так что, остынь, сынок. Придет еще наш час. Непременно придет!

Княгиня Мария была убеждена, что час восстания не так уж и долог. В Золотой Орде с каждым месяцем обостряется борьба между сыном Батыя Сартаком и его дядей Берке. Распря крайне выгодна Руси. Главное, выждать более удобный момент. Сейчас перевес на стороне Сартака, и этому надо только радоваться: сын Батыя не только благосклонно относится к русским князьям, но и всё больше тяготеет к христианству. Не случайно он вошел в более тесную связь и с Александром Невским и с Даниилом Галицким, и с другими влиятельными князьями. Сартак готовится к решающей схватке с Берке. Русским же князьям, в этих условиях, нужна только выдержка, подготовка сил и сплочение. Остается дождаться полного раскола Орды, чтобы тотчас поддержать Сартака, и тогда у Руси появится хорошая возможность — сбросить с себя ненавистное иго… А пока надо продолжать добрые отношения с ханом Сартаком. Пусть и Ростов Великий станет его другом.

На другой день княгиня позвала в свои покои Бориса.

— Тебе, сын, надлежит почаще бывать у хана Сартака. Собирайся в Орду.

— Что-о-о? — изумился Борис. — К татарам?

— Не удивляйся, сын. Вчера мы с тобой не договорили. Ты присядь и выслушай меня.

После продолжительной беседы с княгиней, удивление Бориса улетучилось. Он с восхищением посмотрел на мать.

— Какая же ты разумная, матушка. — Я непременно поеду к Сартаку.

— Говорить с ним надо с глазу на глаз. Не сомневаюсь, что подле него постоянно крутятся лазутчики хана Берке. Улучи момент — и поговори. Твердо скажешь, что Ростово-Суздальская Русь будет на его стороне. Я еще неделю назад отослала посыльных в Суздаль, Углич, Переяславль и Ярославль, дабы князья приехали в Ростов на совет. Каждый дал согласие.

— А как же мурза Туфан? Он заподозрит князей в каком-нибудь сговоре.

— Не заподозрит, — улыбнулась Мария. — Я ж князей на именины Глеба пригласила. Про такой русский обычай мурза хорошо ведает. И Туфана на пир позову. На самое почетное место посажу. Будет доволен.

— Хитра же ты, матушка.

— Приходится хитрить, сынок. Чего ради Руси не сделаешь? Думаю, что вслед за тобой отправятся к Сартаку и другие князья. Сейчас хан очень нуждается в нашей поддержке… Боярина Неждана Корзуна с собой возьмешь?

— Несомненно, матушка.

— Ты его советов не сторонись. Голова у него светлая. Таким же был когда-то добрым советчиком Василька боярин Воислав Добрынич. Всю жизнь свою держись Неждана Ивановича и береги его. Он у тебя самый надежный человек… Хочу сказать и другое. В поездку отбери наиболее преданных гридней. Мне хорошо известно, что хан Берке не пожалеет никакого золота, чтобы изведать истинную цель твоей поездки к Сартаку. Он постарается подкупить не только боярина Корзуна, но и твоих послужильцев. Надо хорошо продумать, с чем ты едешь к Сартаку. Ярлык на княжение у тебя уже есть. Зачем же вновь ехать в Орду?

— И впрямь: зачем, матушка? Мурза Туфан первым спросит.

— Надо еще дома распространить слух, что ты вынужден ехать к Сартаку с нижайшей просьбой: убавить с княжества непосильную дань. Народ-де от разрухи разбегается в другие города. Кстати, о том и баскак ведает. С тем делом и поезжай к хану. И в Орде о том не уставай всюду говорить. Глядишь, и Берке поверит.

Княгиня малость помолчала, а затем произнесла:

— Правда, у меня есть еще одна задумка. Я хотела прежде посоветоваться с Александром Невским, но уж, коль ты поедешь в Орду, то надо попытаться сделать весьма серьезное предложение Сартаку.

— Серьезное, матушка?

— Очень, Борис. Даже боязно тебе говорить. Приближенным Сартака, особенно хану Берке, такое предложение покажется чересчур дерзким.

— Говори. Не томи, матушка!

— При удобном случае скажешь Сартаку, что гораздо будет лучше, если дань станет собирать не баскак с его подручными, а сам князь. Есть Орде выгода?

— Еще какая, матушка! Наш баскак, со своими безбожными выродками, едва ли не треть дани себе загребает.

— Ты прав, сынок. Орде выгодней, если мы сами будем собирать дань. Да и жителям нашим станет гораздо легче. Прекратятся лишние поборы, погромы и насилия. Да и дань мы умеем собирать. С кого-то, кто в силе и достатке и кому не угрожает голод, мы побольше возьмем, а с кого-то гораздо меньше. Баскак же ни с чем не считается. Богатый ли, бедный ли двор — выдай да положи ему десятину.

— Так чего тут страшного, матушка? Сартак обрадуется такому предложению.

— Сартак, может, и обрадуется, но Берке, и ему подобные, встретят такое предложение враждебно.

— Да почему ж, матушка?

— Молод ты еще сынок, — вздохнула Мария Михайловна. — Ну да молодость быстрой стрелой пролетит. Не за горами и зрелость… Отдать в руки русских князей дань — придать им прежний вес и значимость, усилить их влияние в делах своих княжеств и гораздо принизить роль баскаков. Теперь уразумел, Борис?

— Уразумел, матушка. Я попытаюсь, улучив добрый момент, переговорить с ханом Сартаком, а там уж как Бог поможет.

— Разговор может быть тяжелым и опасным. Но кому-то его надо начинать. И видимо тебе, Борис, придется прокладывать этот нелегкий путь. Ради святой Руси, сынок.

— Я всё сделаю, матушка. А ты уж за меня не тревожься. Сегодня же начну собираться.

Проводив из покоев сына, Мария тяжело вздохнула. Поездка в Орду нередко чревата страшной бедой. Это доказали посещения ставки свирепого хана Батыя. Некоторые князья были зверски умерщвлены. Ныне хан Батый отбыл в Каракорум. Сартак ведет себя по-другому, но вот брат Батыя, Берке, хотя и не властелин Золотой Орды, но он во всем старается подражать своему великому сроднику. Он также ненавидит Русь, как и Батый, и от него можно ожидать любых злонесчастий. Он видит в каждом князе, едущего к Сартаку, своего смертельного врага и готов спустить на него свору преданных ему кочевников еще далеко от ставки молодого хана. Так недавно случилось с тверским князем Всеволодом, попытавшимся найти поддержку Сартака. Князь и его гридни были зарублены саблями. Хан был возмущен, на что Берке ответил: «Гяуры напали на моих славных нукеров, которые ехали с богатой добычей. Но неверным не удалось поживиться, и они были наказаны защитниками ислама».

Тяжело и опасно посылать сына в Золотую Орду. Коварный Берке не дремлет, его жестокие отряды рыщут по всей степи. Борис поедет под усиленной охраной, но нет никакой уверенности, что поездка его окажется благополучной.