– И всё же я сделаю так, как захочу, к тому же я пройду с тобой совсем недалеко.
Путники как раз подошли к осыпи и начали взбираться на неё. Разговор прекратился, и только когда они оказались в тёмном проходе между скал, Божественноликий сказал:
– А где находится другой выход из Долины Теней? Не вверх ли по реке?
– Да, там, – ответила девушка, – других нет. Вниз по течению из воды поднимаются отвесные скалы, и река со страшным грохотом ревёт между ними. Так что ни на лодке, ни на плоту там не пройти. Вверх же по течению пройти можно, тот путь называется Дорогой войны, а этот, по которому мы идём, – Тропой мира. Впрочем, сейчас на всех дорогах война.
– Зато в сердце моём царит мир, – сказал Златогривый.
Девушка ничего не ответила, просто сильнее сжала его руку. Он ощутил её дыхание на своих щеках. Вскоре путники вышли из тени, и Златогривый увидел, что девушка покраснела. Она произнесла:
– Я одно скажу тебе, мой друг. Ты видишь меня среди воинов, среди изгоев, творящих жестокие дела. Ты слышал, как мой брат считал убитых, а я не робела при этом. Ты знаешь с моих слов, какие мысли занимали мою голову – мысли о победе в сражении. Но я не хочу, чтобы ты думал, что я сродни валькирии, женщине-воительнице. Не думай, будто у меня нет другой радости в жизни, кроме как побеждать в битвах. Милый друг, много мирных часов я провела на той траве в долине. Я сидела на скале с веретеном в руках и рассказывала детям у моих ног старинную историю, которую знаю наизусть. Ещё, бывало, я доила коров росистым летним вечером. В такое время всё стихает, слышны только журчанье воды да крики счастливых детей. Вокруг меня – родные прекрасные подруги, с которыми я выросла. Я чувствовала счастье, невзирая на все беды, ведь мы были свободны и не знали обмана. В такие часы в сердце моём и в самом деле царил покой, и мне казалось, будто мы добились всего, что нам было нужно, будто война и беды закончились, оставив нашему маленькому народу лишь мир и славные дни… А дни грядущие? Разве они не подобны этому каменистому проходу, где дует холодный ветер и грохочет быстрый поток, текущий в Серебряную долину? Здесь нет ничего благого, разве что здесь ещё дышит жизнь, да и эта тропа ведёт к отрадной долине, где царствуют мир и изобилие.
– Дорогой друг, – ответил ей юноша, – ты говоришь хорошо. Действительно, если мы пойдём этой тропой и выйдем живыми из последующей битвы, то настанет время, когда я приведу тебя в Дол, где мы и поселимся. Ты знаешь, что наш народ редко воюет, в нас мало зависти. Как мужчины, так и женщины веселы, и на них приятно смотреть. Земля нам даёт достаточно – нуждающихся и бедных у нас нет. Об этом даже есть такая поговорка: пусть человек тешится, чем хочет, кроме солнца и луны. Что ещё можно рассказать об этой беззаботной жизни, сложенной из множества мелочей? Но именно такая жизнь будет у меня, а со мной и у тебя. Нехорошо, если она станет тебе в тягость, и однажды ты захочешь победоносного сражения, захочешь увидеть, как я возвращаюсь из битвы, вознесённый на щит моими ликующими воинами. Нехорошо, если твой слух всегда должен быть наполнен разговорами и песнями ратников об их победах. Такого не будет. Если я гоню стадо, то только по просьбе соседей. Я рублю не головы ратников, а высокие пшеничные колосья да стволы деревьев, помеченные лесником. Руки мои в мозолях скорее от стойки плуга, чем от рукояти меча. Стрелы мои для оленя, копья для лесного кабана, и только если начнётся война, я буду использовать их, чтобы прогнать прочь и войну, и её бедствия. И хотя меня называют вождём из рода вождей, я не властвую над жителями Дола, разве что над моим псом. Моё звание вождя означает, что меня любят, мне доверяют и никто не выступит против меня. Научишься ли ты любить такую жизнь, которая так мила мне? Кто ты? Как мне назвать твой род? Ведь ты словно спустилась с золотых престолов Божественного Града…
Путники к этому времени уже почти сошли с крутого участка тропы, и лучи солнца полностью освещали их. Девушка задержалась на мгновение и, повернувшись к Златогривому, произнесла:
– Всё это я люблю уже сейчас, если только горе моего народа будет избыто, и тогда я лучше разгляжу твоё любимое лицо.
Сказав это, она приблизилась к нему и нежно поцеловала, а затем, положив руку юноши на своё бедро и придерживая её, молвила:
– Скоро мы станем одним целым – одним духом и одной плотью.
Златогривый засмеялся, радуясь жизни и гордясь собой, он вновь взял девушку за руку, и они пошли дальше. Он сказал:
– Милый друг, ты чувствуешь холодные кольца моей кольчуги. Моя рука сжимает копья, а на боку висит Страж Дола. Ты смотришь на меня, как валькирия на своего возлюбленного. Многое ещё предстоит сделать, прежде чем в Доле смогут собрать урожай.
Влюблённые вышли из ущелья. Рядом с тропой на камне сидела Лучница, а рядом с ней Лесомудрый натягивал на лук тетиву. Лучница, улыбнувшись Златогривому, поднялась, и все вместе они пошли дальше, вдоль скал, образующих край долины, постепенно уклоняясь на запад. Лучезарная сказала:
– Много раз я ходила здесь, вдоль скал. Если пройти дальше, в ту же сторону, куда мы идём сейчас, можно прийти к утёсу, нависающему над Ознобным Потоком в том месте, где он покидает Долину Теней. Если там взобраться повыше, то можно встать на самом краю скалы. Внизу под тобой, в ущелье, водовороты потока, до тебя долетают брызги водопада, ты слышишь грохот низвергающейся воды. Для нас всё это, как для других – сад возле дома. Не так ли, Лучница?
– Так, – подтвердила Лучница. – Осенью там растёт много брусники. Её сок часто окрашивает наши губы, но когда на пороге война, лучше соблюдать осторожность.
Лучезарная продолжила:
– Это место связано с историей нашего рода. Посмотри, Златогривый, там, немного правее, шагах в сорока перед нами, пять серых камней. Когда мы только поселились в Долине Теней, старейшины собирались здесь, чтобы держать совет.
Божественноликий посмотрел в ту сторону, куда она указывала, но в этот момент он заметил, что Лучница прилаживает стрелу к тетиве (девушка шла по левую руку от Лучезарной, а Божественноликий по правую руку от неё). Лесомудрый, шедший крайним справа, тоже доставал стрелу. Не успел Божественноликий перекинуть на руку щит, как лучница внезапно крикнула:
– Скорее! Ложись на землю, Лучезарная! Златогривый, щит и копьё, щит и копьё! Я вижу блеск стали из-за Камней Совета.
Как только эти слова слетели с её уст, раздался звук спущенной тетивы, и из-за камней вылетели три стрелы. Златогривый почувствовал, как одна из них отскочила от его шлема. Он увидел, как Лучезарная упала на землю, но не понял, сделала ли она это по просьбе Лучницы, или была ранена. Лучница в тот же момент спустила тетиву, и со стороны врагов раздался вопль. Лесомудрый стрелять не стал. Он приложил ко рту руку и издал громкий дикий крик: «Ха! Ха! Ха! Ха! А-а-у-у-у!» Закончил он долгим протяжным воем, который можно было принять за вой волка. Златогривый, как и полагается воину, быстро сообразил, что если Лучезарная ранена (а она не издала крика), то лучше напасть на врага, а не останавливаться и помогать ей, рискуя потерять всё. С копьём и щитом в руках он ринулся вперёд. Обогнув камни, он увидел шестерых. Один из них стоял, прислонившись к скале. Из его плеча торчала стрела Лучницы, ещё двое были готовы пустить стрелы в нападавшего. Не теряя ни секунды, Златогривый бросился на них. Одна стрела посвистела мимо, а другая отскочила от его щита. В прыжке юноша метнул копьё и увидел, как оно поразило одного из стрелков в не защищённое шлемом лицо. Хлынула кровь, и воин покатился по земле. В следующий момент четверо с короткими стальными топорами в руках бросились на Златогривого. Юноша, всем весом навалившись на второе копьё, пронзил им горло другого стрелка, и тут почувствовал удар по шлему. Удар был таким сильным, что хотя работа Старейшины и выдержала, сам юноша опустился на колени. Держа над головой щит, он старался вытащить Страж Дола. В это мгновение мимо его уха просвистела еще одна стрела. Поднявшись, Златогривый увидел, что один из его врагов катается по земле, цепляясь руками за вереск. Лесомудрый, вновь издав страшный вой, спустил тетиву. Лучница выстрелила одновременно с ним. Двое врагов побежали. Лучница опять попала в цель, и один из смуглолицых упал замертво. Но стрела Лесомудрого пролетела над плечом второго врага, и тот убежал. В мгновение ока, словно заяц, поднятый охотниками, Златогривый ринулся за ним. Юноша подумал, что смуглолицые могли видеть, как отряд поднимался из долины, и если хотя бы один из врагов сбежит, он приведёт за собой войско.
