Затем послышался грохот колёс телеги, а когда дорога завернула за скалу, юноша увидел подводу с четырьмя запряжёнными в неё коровами мышастого цвета. В подводе лежала молодая женщина, завернувшаяся от холода в меха. Рядом с коровами шёл её красивый и статный муж, житель Дола. Одет он был празднично: на поясе висел добрый меч, голову венчал блестящий стальной шлем, в руке лежало длинное копьё с красно-белым древком, обвитым медными лентами. Он был весел и гордился грузом своей телеги. Женщина ласково улыбалась ему из-под пурпура и меха, но, увидев Златогривого (а в Доле все знали друг друга), она обернула своё усталое, счастливое лицо к нему.
Златогривый поравнялся с телегой. Мужчина остановил медленных животных, а женщина приподнялась с подушек, чтобы поприветствовать путника. Впрочем, поднялась она лишь чуть-чуть, потому что была на сносях. Златогривый знал, к чему шло дело, и почему муж её был празднично одет, телега убрана дубовыми ветвями, а на упряжи развешаны позолоченные колокольчики и медные украшения. Дело в том, что во многих родах вошло в традицию отвозить жену в дом её отца, когда она должна родить первенца. День её возвращения в отчий дом считался большим праздником. Зная это, Златогривый крикнул:
– Приветствую тебя, Каменный Ратник! Сегодня утром сильный ветер – позаботься о своей прекрасной яблоньке! В добрый дом держишь ты свой путь, и сладким будет Наследное Вино этим вечером.
Каменный Ратник широко улыбнулся, а жена его опустила голову и покраснела. Муж произнёс:
– А сам ты, сын Старейшины, будешь сегодня с нами? Ведь твой отец точно придёт на праздник.
– Нет, – ответил Божественноликий. – Я бы очень хотел прийти, но у меня есть дела в другом месте.
– Какие дела? – спросил Каменный Ратник. – Должно быть, ты собираешься провести эту осень в городах?
Божественноликий ответил сухо:
– Нет, не собираюсь, – и уже с дружелюбной улыбкой добавил: – Не все же дороги ведут на равнину, друг.
– По какой же дороге уходишь ты? – спросила женщина.
– По самой желанной, – был ответ.
– И куда же она ведёт? – вновь спросила женщина. – Поторопись, я и так без сил, а любопытство утомит меня ещё больше, и моему мужу это совсем не понравится.
– Не расходуй свои силы, – ответил Божественноликий, – пусть любопытство не томит тебя, ибо ответ на этот вопрос неизвестен даже мне самому. Доброго пути вам и вашему ребёнку!
С этими словами юноша подошёл к телеге, поцеловал женщине руку и с добродушной улыбкой направился дальше. Каменный Ратник крикнул что-то своим коровам, они наклонили головы и потянули телегу. Юноша какое-то время слышал её грохот и позвякивание колокольчиков, а потом лишь позвякивание, уже не заглушённое скрипом осей, грохотом оглобель и шумом колёс, катящихся по дороге, но колокольчики звенели всё тише и тише и, наконец, совсем стихли за спиной у юноши.
Божественноликий подошёл к тому месту, где река поворачивала в сторону от скал, которые здесь были не такими высокими, как везде, из-за частых осыпей, случавшихся в древности. Со временем осыпавшиеся камни покрылись намытой дождями землёй и поросли травой, образовав пологий склон, ведущий к реке. Дорога пересекала это место, поднимаясь над прибрежными лугами и подступая ближе к скалам. Противоположный склон был не столь пологим, а местами становился даже крутым. Когда Божественноликий взобрался наверх, солнце уже поднялось над восточным перевалом, озолотив своими лучами луга. Юноша остановился и оглянулся назад, прикрыв глаза ладонью. В этот момент у него за спиной послышались голоса и женский смех, и Божественноликий увидел стройную, загорелую, темноволосую девушку; она карабкалась по крутому склону, цепляясь руками. Оказавшись наверху, девушка, тяжело дыша, со смехом свалилась на траву у дороги. Не переставая смеяться, она глянула вверх и увидела Златогривого, который, заметив её, остановился. Протянув к нему руки, она беспечно, хотя и немного покраснев, попросила:
– Подойди сюда, юноша, и помоги остальным забраться на холм. Они проиграли мне, а потому должны делать то, что я захочу, – таковы были условия.
Юноша подошёл к ней и поприветствовал, поцеловав её руку (у жителей Дола был такой обычай):
– Здравствуй, Долгополая! Кто там с тобой и куда это вы собрались так рано?
Девушка посмотрела на него (и взгляд этот, казалось, выразил нежность) и медленно ответила:
– Со мной две девушки из дома моего отца, ты знаешь их. Мы втроём направляемся в город, на пир Наследного Вина, что будет сегодня вечером.
Не успела она договорить, как над обрывом показалась её подруга. Божественноликий подошёл к ней и, взяв за руки, помог подняться наверх. Она сразу же рассмеялась. Юноша поприветствовал её так же, как и Долгополую, а затем со смехом повернулся, поджидая третью девушку, которая, услышав их голоса, задержалась. Златогривый вытащил и её, поцеловал ей руки, и она упала на траву рядом с Долгополой, вторая же осталась стоять около юноши. Это была светлая, золотоволосая, очень красивая девушка (а ту, что появилась последней, можно было назвать всего лишь хорошенькой, не лучше остальных обитательниц Дола).
Глядя на девушек, Божественноликий спросил:
– Как же так получилось, девушки, что на вас таким прохладным осенним утром только котты? Где же вы оставили свои плащи и куртки?
На девушках и в самом деле были узкие голубые котты тонкой шерсти, расшитые по подолу золотыми и цветными нитями.
Та девушка, что пришла последней, спросила:
– А что это ты так заботишься о нас, Златогривый, словно наша мама или нянюшка? Так вот – наши плащи висят вон на том терновом кусте, ведь мы бежали на спор. Та, что последней заберётся наверх, должна вновь спуститься туда и принести их, так что теперь это моя работа. Но так как мы встретили тебя, сын Старейшины, то этим займёшься ты.
Юноша весело рассмеялся:
– Нет уж! В сутках только двадцать четыре часа, и если вычесть те, что я трачу на еду, питьё и разговоры с красивыми девушками, то оставшегося времени едва ли хватит на важные дела. Вы, девушки, слишком болтливы, а вот споры ваши просты, и сейчас я, сын Старейшины, разрешу ваш спор: пусть одна из вас принесёт плащи, и это будет Долгополая. Ведь она самая быстрая из вас, а значит, лучше других справится с этим. Согласны ли вы с моим судейским решением? Более мудрого у меня нет.
– Согласны, – ответила ему светловолосая девушка, – но не потому, что ты сын Старейшины, а потому, что ты самый пригожий юноша в Доле и можешь просить нас, бедняжек, о чём захочешь.
Божественноликий зарделся при этих словах, а девушки – та, что говорила, и та, что пришла последней, засмеялись. Одна Долгополая промолчала. Бросив на юношу серьёзный взгляд, она быстро помчалась по склону к плащам. Божественноликий подошёл к обрыву и, взглянув вниз, залюбовался бегущей девушкой. Добравшись до тернового куста, где висели ярко расшитые плащи, она, думая, что её не видно, приложила к губам руки, которые Божественноликий поцеловал несколько минут назад.
Юноша отошёл от края и отвернулся, смутившись увиденным. Стараясь не смотреть на стоявших рядом и насмешливо улыбавшихся девушек, он попрощался с ними и быстро пошёл прочь. Если они и говорили что-то после его ухода, то тихо – он уже не слышал их голосов.
Юноша шёл, и солнечные лучи скользили по выступавшим из крутых склонов камням. Он опять вспомнил Наречённую. Встречи с матерью ещё не рождённого ребёнка и с тремя прекрасными девушками не отвлекли его от мыслей о ней. Она будет его, именно она из всех прочих. По красоте с ней не сравнится ни одна другая девушка. Что бы ни случилось в жизни и что бы ни пришлось ему совершить, он будет с ней, он будет знать о её красоте и доброте больше, чем кто-либо другой. И юноше казалось, что он видит себя проходящим через жизненные испытания вместе с ней.
Теперь юноша шёл быстрым шагом, хотя и сам не понимал, куда так спешит. Он почти не смотрел по сторонам и до самой Дороги Дикого Озера никого не встретил, только видел работавших на лугах людей. Но вот появились первые деревья. Не останавливаясь, Божественноликий повернул на северо-восток, в сторону склонов, идущих к великим горам. Входя под полог леса, юноша произнёс:
