«А вот какие, – ответил Виглунд. – Очень хорошо, что ты нам встретился. Теперь ты развернёшься и приведёшь нас к Тиодольфу так скоро, как возможно».
Но Асбиорн, смеясь, ответил: «Нет, скорее вы развернётесь и пойдёте со мной. Что это у вас такие угрюмые лица?»
«Наши вести не из радостных, – сказал Гейрбальд. – А сам ты почему веселишься?»
«Я видел, как пали римляне, – ответил гонец. – И, возможно, вскоре увижу ещё раз. Я еду к Оттеру с поручением от Тиодольфа. Князь опросил нескольких пленных, взятых после Битвы на Холме, и узнал, что римляне отвлекали нас от своего основного войска, и теперь они нападут на Марку с юго-востока. Тиодольф сейчас спешит выйти на эту дорогу, чтобы либо догнать их, либо обогнать. Он просит Оттера немедля скакать вдоль реки, и, если получится, присоединиться к его отряду. Может быть, римляне уже грабят жилище моего рода. Пожалуй, передав своё послание Оттеру, я поеду с ним, чтобы ещё раз взглянуть на этих поджигателей и убийц. Этому-то я и радуюсь. А какие вести у вас?»
Гейрбальд сказал: «Такие же, какие и у тебя. Наши поручения теперь бессмысленны, ибо Оттер не медлит, но уже едет со своим войском к поселению вашего рода, так что если ты поспешишь, то и в самом деле увидишь этих поджигателей и убийц – мы знаем, что римляне скоро будут в Средней Марке. Что же до нашего поручения, то оно заключалось в том, чтобы просить Тиодольфа сделать то, что он и так уже сделал. Вот ведь каких князей мы избрали! Каждый из них как будто читает мысли другого. А теперь давайте посоветуемся, что же остаётся делать нам. Поедем ли мы обратно к Оттеру с тобой или ты поедешь обратно к Тиодольфу с нами? Или каждый поедет своей дорогой?»
Асбиорн ответил: «Я поеду к Оттеру, как мне приказали, чтобы увидеть горящий бражный зал нашего рода и после отомстить за него римлянам. Прошу вас, друзья, поезжайте со мной. Ведь у Оттера мало людей, а ему придётся первым вступить в битву».
«Нет, – возразил Гейрбальд, – на меня не рассчитывай. Я послан к Тиодольфу. К нему я и поеду. Подумай, это ведь самое верное решение: Тиодольф только догадывается, какой дорогой пойдут римляне, а мы знаем наверняка. Наши вести подгонят его и не дадут повернуть назад, если с тыла зайдёт вражеский отряд. Что ты думаешь, Виглунд?»
Виглунд ответил: «То же, что и ты, Гейрбальд. Впрочем, что касается меня самого, я-то вполне могу вернуться с Асбиорном. Я бы хотел как можно скорее послужить своему роду в битве. Пожалуй, мы перебьём этих городских коршунов, и Тиодольфу нечем будет заняться, когда он присоединится к нам».
Асбиорн спросил: «Гейрбальд, ты хорошо знаешь путь через лес и пустошь на той его стороне, где находится Тиодольф? Скоро наступит ночь».
«Нет, не очень», – ответил Гейрбальд.
Асбиорн сказал: «Тогда я советую тебе взять Виглунда с собой. Он-то знает каждый ярд этих мест, где легко проехать, а где нет. К тому же, лучше найти Тиодольфа до того, как он покинет эти места. Не думаю, что он будет медлить, хотя он и осторожен, потому что не надеется на то, что Оттер отправится в путь раньше завтрашнего утра. Послушай, Виглунд, Тиодольф остановится на ночь на другом берегу реки, близ того места, где холмы обрываются отвесными утёсами, что носят название Ястребиного Гнезда. Под ними с востока течёт река. Впереди лежит восточная пустошь, по которой он и отправится в путь завтрашним утром. Идти по ней легко, и если ты поспешишь, то окажешься там ещё до того, как он выступит. Уверен, твои вести заставят его поторопиться».
«Ты прав, – согласился Гейрбальд, – не стоит медлить. Здесь наши дороги расходятся, прощай!»
«Прощай, – ответил гонец. – А тебе, Виглунд, я скажу на прощание вот что. Ты ещё успеешь увидеть римлян, сразиться с ними, а возможно, и погибнуть, ибо они и в самом деле могучие воины».
Гонцы, не медля больше, разъехались каждый своей дорогой. Гейрбальд и Виглунд мчались всю ночь, не разбирая пути, и на рассвете выехали из чащи. Виглунд хорошо знал лес, да и ехали они быстро, а потому ещё засветло добрались до Реки Бранибора. Войско уже начинало собираться, но ещё не выступило, и когда гонцы подъехали к берегу, их встретили Волчья Голова из рода Вольфингов, Хиаранди из рода Элькингов и ещё трое других, только что пришедших из долины рядом с большим холмом, где лежали раненые. Там Волчья Голова и Хиаранди ухаживали за Тоти из рода Бимингов, своим товарищем по оружию. Его сильно ранили в сражении, но он быстро поправлялся, и за его жизнь уже не опасались. Увидев гонцов, воины подъехали к ним, поприветствовали и спросили, хорошие или дурные вести они привезли.
«Ожидаемые, – ответил Гейрбальд, – и передать их можно в нескольких словах. Римляне в Средней Марке, Оттер скачет туда во весь опор. Он послал нас к Тиодольфу с просьбой зайти с юго-востока и напасть на римлян. Поэтому мы не можем задерживаться ни на минуту, а должны немедля переговорить с Тиодольфом».
Волчья Голова сказал: «Мы отведём вас к нему. Он на восточном берегу реки со своим войском, которое вот-вот тронется в путь».
Все прошли вниз, к мелкому броду. Волчья Голова ехал за Гейрбальдом, а один из его спутников за Виглундом. Хиаранди шёл пешком – он был очень высок.
Когда они вошли в прозрачную воду, Волчья Голова возвысил голос и запел:
«Что за груз везёшь ты, конь, на своей спине?
Белый конь, что ожидает путников во тьме,
В непроглядной тьме времён? Битва или мир?
Погребальный ли курган или славный пир?
Солнце меркнет, ветер стих, на дороге пыль,
Сохнут и дрожат листы древа Иггдрасиль,
И белеет вдалеке великана кость,
Превращённая богами в дремлющий утёс».
Утро и в самом деле выдалось мрачным, серым и грозным. Где-то вдалеке гремел гром, и Ястребиное Гнездо выглядело бледным и страшным на фоне тёмного стального неба.
Редкие дождевые капли из рваного облака над головой зашлёпали по гладкой воде. Воины дошли до середины реки, до того места, где она расширялась. На восточном берегу, заметив движение маленького отряда, переходившего реку вброд, собрались люди. Голос Волчьей Головы доносился через поток, и поэтому все с нетерпением ждали больших новостей.
Брод стал глубже, вода доходила Хиаранди до пояса и перекатывалась через седло Гейрбальда. Волчья Голова засмеялся, повернулся в седле, достав меч, взмахнул им с востока на запад и запел:
«Солнце, скрой своё лицо, спрячься, отвернись —
Ропот, крики, вопли, стоны сечи рвутся ввысь!
Там, где колосилась рожь, – там звенит клинок.
Стоптан, сломан колос, день сжался и поблёк.
О, хотя бы отблеск дай света твоего,
Чтобы видеть битвы путь там, где всё мертво.
Нам не нужен дождь с небес – ржавый дождь прольём
Мы на землю и мечом-молнией блеснём.
Мы пройдём через печаль, чрез ночную тень
И отвагой возвратим благодатный день».
Когда Волчья Голова допел, отряд уже прошёл мелководье и выбрался на берег. С людей и коней стекала вода. Все пришедшие, а также те, кто ждал на берегу, хором закричали, обрадовавшись встрече с друзьями, и подбросили вверх оружие. Тот, кто ехал за Виглундом, соскочил на землю. Волчья Голова остался сидеть на коне за спиной Гейрбальда.
Гонцы, окружённые встречавшими их воинами, двинулись вперёд. Они шли туда, где на камне под одиноким ясенем сидел Тиодольф. Позади него, на другом берегу петлявшей реки, отвесно поднималось Ястребиное Гнездо. Тиодольф сидел без шлема, но в гномьей кольчуге. Плуг Толпы лежал в ножнах на его коленях, и князь говорил о походном порядке то с одним, то с другим воином.
