Железноликий, потянувшись через стол, взял своего сына за руку и молвил:

– Спасибо, сын, за твои слова! Ты говорил от самого сердца. Как хорошо, что у меня есть такой военный вождь!

В глазах Лучезарной вспыхнула любовь к Божественноликому, девушка с гордостью смотрела на него. Сам же Божественноликий произнёс:

– Мы говорим уже долго, и взять слово мог каждый. Теперь настал черёд Могучеродного назначить вождей отрядов, что соберутся для нападения. Местом же их сбора будет Долина Теней. Что скажешь, вождь сынов Волка?

Могучеродный ответил:

– Я мало что смогу сказать. Подробно разбирать этот вопрос – дело военного вождя. Я считаю, как и все, что откладывать не стоит, но лучше отправиться в Долину Теней не всем сразу, а по отрядам и как можно скорее после народного собрания. Воины пойдут по самой верной и короткой дороге, что мы укажем. Когда же все соберутся, не нужно будет тратить лишних слов, ибо всё уже готово, чтобы выступить в путь по хорошо известным нам тропам, и не позже, чем через два дня мы окажемся у входа в Серебряную долину близ серебряных пещер. Почти все дома наших врагов стоят именно там.

Могучеродный сжал зубы. Краска залила его лицо, потом отхлынула. Он раз за разом представлял себе грядущее сражение, и всегда, как только он заговаривал об этом великом дне, надежда и торжество приводили его душу в смятение. Теперь же, когда этот день был уже так близко, Могучеродный не мог сдерживать свою радость.

Он продолжил:

– Словом, военный вождь, это тебе решать, как выступит твой народ. Но вот что я скажу тебе: им не потребуется брать с собой ничего, кроме оружия и еды на тридцать часов пути, так как в Долине Теней всё уже готово для них, хотя долина и не богата. Так вот, ты можешь сказать нам, что будешь делать?

Божественноликий нахмурился, лицо его потемнело, но затем оно прояснилось, юноша сунул руку в свою небольшую сумку и, вытащив из неё исписанный лист пергамента, сказал:

– Это порядок, что пришёл мне в голову. Ещё прежде начала народного собрания я и Стражи поговорим с вождями сотен, которые почти все уже здесь, на ярмарке. Мы назначим день и час, когда каждая сотня возьмёт оружие и отправится в Долину Теней, а также место, где они встретят ваших людей, что переведут их через горные пустоши. Вожди сотен сразу же передадут приказ начальникам двадцаток, а те – начальникам десяток. Если же, а вряд ли возможно обратное, народное собрание утвердит нападение и союз с тобой и сынами Волка, то вожди десяток соберут своих воинов в назначенном месте, а оттуда поведут их в Долину Теней. В руках у меня список, составленный во время военного смотра. Я сверяюсь с ним, чтобы ничего не упустить. Если вы спросите меня, в каком порядке войскам будет лучше следовать, то я посоветую сделать так: две сотни выйдут в самый день народного собрания – это будут воины Верхнего Дола. На следующее утро выйдут ещё две сотни воинов Дола, а вечером того же дня в путь отправятся пастухи – три сотни или больше, для них это будет не сложно. День спустя выйдет ещё два отряда – воины Нижнего Дола. Один отряд выйдет утром, другой вечером. Наконец, на заре третьего дня после народного собрания в путь отправятся жители Леса. Ещё сотня воинов останется на страже города, как мы и решили. Что же до места встречи с проводниками, то пусть это будут бугры у начала горного прохода, там, где с востока река Бурная вливается в Дол. Что вы скажете?

Все, и прежде всех Могучеродный, согласились с тем, что совет этот хорош: именно так и следует действовать.

Тогда Божественноликий повернулся к Стражу Дола и сказал:

– Хорошо бы, брат, как можно быстрее увидеть других Стражей, чтобы дать им знать об этом порядке и об их обязанностях.

Сказав так, военный вождь поднялся и, забрав с собой старшего из Стражей Дола, отправился отдавать распоряжения. Да и остальные не задержались в зале надолго – они пошли в город наведаться к торговцам и посмотреть на их товары. Старейшина купил там железо, сталь и всё прочее, что было нужно для его ремесла. Могучеродный выторговал себе кинжал изумительной работы и шёлковую с золотой нитью ткань для Лучезарной, заплатив за эти товары серебряными кольцами необычного вида диковинной работы.

У торговых шатров образовался большой круг людей, посередине его стоял сказитель со скрипкой и смычком в руке, а с ним четыре девушки в чудных одеждах. На одной из них было платье из ткани, сотканной так искусно, что в смешении зелёных и иных цветных нитей виделся кусочек поля, усеянного примулами, первоцветом, колокольчиками, ветреницами, будто это была вовсе и не одежда, сшитая из полотна. В руке у девушки был обнажённый меч с позолоченной рукоятью и сверкавшим клинком. Платье второй девушки покрывали вышитые розы и листья, вышиты они были очень плотно друг к другу, иначе женщина казалась бы нагой. Третья была одета так, словно её талию опоясывало пшеничное поле, а выше талии её обвивали листья и виноградная лоза с гроздями. На четвёртой было алое платье. Кусочки белой шерсти на нём символизировали снег, а вышивка в остальных местах полотна – угли Священного Очага. Голову украшал венок из омелы. Эти четыре девушки, как всем было понятно, изображали четыре времени года – Весну, Лето, Осень и Зиму. Девушки стояли вокруг позолоченного источника искусной работы, наполненного лучшим вином Дола. По краям источника висели золочёные чаши и кубки.

Сказитель приласкал смычком скрипку, и зазвучала нежная музыка, от которой сердца всех, слышавших её, пустились в пляс. И песня полилась из уст сказителя, он пел, а девушки отвечали ему.

Дева-Зима запела:

Дева-Осень запела:

Дева-Лето запела:

Дева-Весна запела:

Тут толпа расступилась, и в круг лёгким шагом вступил молодой человек в прекрасных доспехах и позолоченном шлеме на голове. Он взял из руки Девы-Весны меч и взмахнул им в воздухе так, что в клинке отразилось клонящееся к западу солнце. Тогда каждая из четырёх дев подошла к юноше и поцеловала его в губы, а сказитель провёл смычком по струнам, и все четыре девы запели хором, стоя вокруг юного воина: