Те из жителей Дола, кто принимал беглецов, привели их с собой. За те дни, что бывшие невольники провели в окружении заботливых друзей, они заметно похорошели. Люли сильно дивились, видя их радость, и беглецы не знали, что и думать. Некоторым из них это напомнило те радостные дни, что предшествовали неволе, напомнило всё, что они потеряли, и в их сердце на некоторое время поселилась грусть, ушедшая только тогда, когда они увидели, как воины Дола приходят на луг и вспомнили, по какой причине они несут в руках оружие.

К тому времени, как солнце поднялось над горизонтом, на Портовой Дороге показалась большая толпа – это жители города шли на луг, на воинский сбор. Воины, возглавляемые военным вождём, перед которым несли знамя Лика с изображённым на нём божеством с головой в кольце лучей, шли в середине этой толпы. Позади них шествовали Старейшина и Стражи Града, перед ними несли знамя города с изображением городских ворот и башен. Между этими двумя знамёнами развевалось знамя Вола – белый зверь на зелёном фоне.

Когда Стражи Дола, находившиеся на лугу, услышали музыку и увидели, кто идёт в их сторону, они попросили пришедшие уже отряды Дола, пастухов и жителей Леса, полукружием установить их знамёна в той части луга, где Потоки Дикого Озера и Бурной Реки образовывали стрелку, и построиться под этими знамёнами. Воины должны были разделиться на двадцатки, полусотни и сотни. Так всё и было сделано. На знамёнах Дола помимо города были изображены Мост, Бык, Виноградная гроздь и Серп. Три знамени было у пастухов: Зелёный Посёлок, Руно и Терновник.

Жители Леса сказали, что ещё ждут своё знамя, но вскоре оно прибудет.

– А пока, – говорили они, – у нас есть боевые значки, под которыми мы и будем сражаться. Они нам прекрасно заменяют знамя, нам, скудному остатку доблестного в прошлом народа.

Произнеся это, воины указали на два огромных копья. Поперёк одного из них крепилась верёвками стрела, её конец был вымазан кровью, а оперение опалено огнём.

– Вот знамя Стрелы войны.

К другому копью ничего не было привязано, зато наконечник его был широким, длинным и так хорошо начищенным, что издалека было видно, как блестит на нём солнце. Воины молвили:

– Вот знамя Копья! Там, куда слетятся вороны, вы увидите над нашими головами это знамя. Там соберётся много наших сыновей.

Стражи Дола улыбнулись и ответили, что это хорошие знамёна для сражений, а стоявшие рядом воины возликовали, видя доблесть жителей Леса.

Стражи Дола отправились туда, где Портовая Дорога выходила на луг, и встретили жителей города. Двое Стражей пошли по сторонам от военного вождя, указывая ему на то место, где он должен был восседать во время собрания, а другие дождались Старейшину и Стражей Града и присоединились к ним. На лугу и на дороге громко трубили рога, и прибывшие под крики жителей Дола прошли к назначенным местам. За воинами города последовали женщины, дети и старики. Наконец, весь луг покрылся людьми в ярких одеждах и сверкающих доспехах, кроме дальнего конца, где люди образовали круг.

Военный вождь подошёл к месту, где он должен был восседать во время собрания – это был покрытый травой холмик посередине стрелки. Вождь встал рядом с ним и подождал, пока Старейшина и Стражи не займут свои места позади него и немного выше. Чуть ниже, на ступеньке того же холмика, сидел писец с пером, чернильным рожком и свитком пергамента. Писцу принесли гладкий щит, что должен был служить ему подставкой.

Слева от Божественноликого стояли воины рода Лика со сверкавшим оружием в руках, среди них был и Волчий Камень с двумя своими товарищами. Даллаха же не было – он ещё не вполне оправился от ран. По правую сторону от вождя расположились воины рода Вола: вождём его был седобородый старик, дед Наречённой, отец же её уже умер. Рядом с вождём стояла сама Наречённая в великолепных доспехах, которые делали её похожей на жительницу Божественного Града. По крайней мере, так казалось мужчинам. Те же, кто видел девушку вблизи, замечали тяжёлый и изнурённый взгляд, будто у сильно уставшего человека. И всё же, мимо кого бы она ни прошла и кто бы ни посмотрел на неё (а мужчины все на неё смотрели), всякий издавал тихое восклицание восхищения и любви. Женщины же, и особенно молодые, обсуждали, каким прекрасным был её поступок да как хорошо она сама подходила для таких свершений. Некоторые из них теперь тоже хотели надеть доспехи и отправиться на войну наравне с мужчинами. Кто-то в эту минуту был серьёзен и торжественен, как выяснилось позже, другие же говорили впустую. Некоторые даже начинали хвастать, как хорошо они умеют бегать, лазить, плавать и стрелять из лука, и показывали свои сильные руки, а они и в самом деле не были слабыми, отличаясь в то же время истинной красотой.

Вокруг стояли воины – каждый отряд под своим знаменем. За воинами расположились женщины, дети и те из мужчин, что не годились для сражения. Дальше оставили крытые повозки и шатры.

Божественноликий сел на холм-седалище. На голове его красовался блестящий шлем, а на коленях лежал обнажённый меч. Громко протрубили горны, и когда их зов стих, старейшина Стражей Дола крикнул, призывая к тишине. Божественноликий вновь встал и молвил:

– Мужи Дола, друзья-пастухи и вы, отважные жители Леса! Мы собрались здесь не для того, чтобы держать совет, ведь через три дня состоится Великое народное собрание, на котором мы и решим, что нам делать. Но так как я был назначен вашим вождём и военным командующим до тех пор, пока народное собрание не подтвердит или не отменит это назначение, я призвал вас для того, чтобы вы могли посмотреть друг другу в глаза, счесть наше воинство и оценить оружие, а потом решить, годны ли мы для сражений, годны ли для встречи с полчищем врага. Нельзя сказать, что мы собираемся начать войну, ибо война уже подошла к нашим границам, и мы вступили в неё. Многие уже узнали её горькую цену, ибо у нас есть и убитые, и тяжело раненные. Потому я и обращаюсь сейчас к вам, ко всем способным держать оружие: пройдите пред нами, чтобы мы подвели вам счёт. Но сначала пусть каждый вождь сотни, вождь полусотни и вождь двадцатки убедится, что отряд его собрался в полном числе, и передаст это знаменосцу, а тот пусть сообщит нашему писцу имя вождя и имя дома и отряда, который он возглавляет.

Так сказал вождь народа, сказал и сел, и рога вновь протрубили, знаменуя, что отряды должны исполнить его просьбу. Первым к вождю подошёл Страж Зала из рода Вола, а из воинов, следовавших за ним, первой шла Наречённая, как шёл бы его сын.

Страж Зала выкрикнул своё имя и имя своего рода, а затем сказал: «Сотня и ещё половина» – и пошёл дальше. Его воины в стройном порядке проследовали за ним. Каждый был подпоясан добрым мечом, а на плече нёс длинное тяжёлое копьё. Человек двадцать имели вместо копья луки. У каждого были шлем, щит и защитная куртка.

Следующим к вождю подошёл внушительный муж тридцати лет. Остановившись перед писцом, он выкрикнул:

– Запиши Дом Моста из Верхнего Дола – одна сотня воинов и их вождь – Колодезь Войны!

Вождь пошёл дальше, и за ним последовали его воины в таких же доспехах и с таким же оружием, как у воинов рода Вола, за тем исключением, что на поясах у них висели боевые топоры, а не мечи, да ещё большинство было вооружено метательными копьями, а не длинными. Лучников было человек десять.

Следующим шёл Лис из Верхнего поселения и с ним воины из рода Быка Среднего Дола – ровным счётом сто пятьдесят человек без двух. Всё это были крупные и рослые мужи. Вооружены они были длинными копьями, а двадцать два человека луками.

Следующим шёл Вилкобородый из рода Луга, воин в годах. Он вёл людей Дома Винограда – сто пятьдесят человек и ещё пять. Сорок из них несли в руках лук и были подпоясаны мечом. Остальные несли в правой руке обнажённый меч, а в левой по два метательных копья. Щит, небольшой и круглый, висел у каждого за спиной. Вместе с лучниками шли две крепкие женщины при оружии, высокие, хорошо сложенные, уже загоревшие под весенним солнцем, ибо работали они на виноградниках южных склонов.