- Джи гордился бы тобой. Он так хотел, чтобы ты вырос сильным.
- Что ж, хоть чьи-то надежды я оправдал, - Деймос усмехнулся. – Остопиздело вечно быть кому-то что-то должным.
- Пророчество…
- Да ты хоть знаешь его полную формулировку, этого Пророчества, папашка недоделанный?
- Да как ты…
- Это я уже слышал. Каком кверху. Альбус растит Гарри, как жирную индейку к Рождеству, как свинью на убой, имея лишь весьма и весьма призрачный шанс на то, что умерев от руки Лорда, тот сможет вернуться к жизни. Мальчик должен умереть, - ехидно продекламировал он. – Что? Моему честному папА об этом сообщить забыли? Ах, да. Тайны Ордена.
- Ты стал удивительно похож на Снейпа.
- Скорее, он на меня, - хмыкнул Деймос.
Сириус сидел бледный, яростно сжимая кулаки.
- Нет, - спокойно разрушил его надежды Деймос, - нельзя ввалиться к Волдеморту и героически пришибить его. Сгрести Гарри в охапку и податься бродяжничать тоже не выйдет. Альбус тебе не по зубам. Вы оба, ты и Поттер, под колпаком, смирись.
- Что я могу сделать для тебя?
Деймос пожал плечами, затянувшись голубоватым дымом своих любимых сигарет.
- Оставить мне то, что тебе совершенно не нужно – род Блэков.
Сириус кивнул, не поднимая глаз.
- И еще, - Деймос соскочил со стола и присел у кресла, в котором устроился его отец, - прекрати себя жалеть. Джеймс… вы скоро встретитесь, я знаю. Я видел вас во время последней битвы. Вы оба были молоды, здоровы и счастливы. Сейчас ты нужен Гарри. По-настоящему, а не номинально. Так что кончай пьянствовать и берись за ум. Ему одиноко, страшно. У него видения, постоянно болит шрам, а ты носишься по дому, как угорелый, орешь на Критчера, подавая дурной пример, и помогаешь директору вить из него веревки. В нашем доме командует Молли, указывая тебе, что делать, она кормит весь этот сброд, выбрасывает семейные ценности, нажитые поколениями Блэков до тебя. Все, что выбрасывается – не твое. И не Молли. Это принадлежит роду.
Сириус вскинулся, будто пес, почуявший кота.
- А ну перестань! – рявкнул на него Деймос. – Хуле ты вскидываешься, как под гипнозом, мать твою?! Ведешь себя, как опоенный белладонной! Собери мозги в кучу! И займись ребенком! Если уж на род тебе срать!
- И в кого ты, интересно, родовитый такой? Джеймс…
- Какой уж есть! Дом на глазах разваливается, твоя мать умерла в одиночестве, ты отсидел ни за что, даже не попытавшись оправдаться, отдав сына на произвол судьбы! Да, я, живя в чулане, научился ценить и возможность есть досыта, и хозяином своей жизни быть! Низкий поклон Альбусу за мое счастливое детство! И тебе заодно!
Деймос резко поднялся и, отойдя к окну, снова закурил.
- А ты жесток, - уже спокойнее сказал Сириус. – Откуда в тебе это?
- Стал убийцей в семнадцать, видел столько смертей. Станешь тут… нетерпимым к чужим пиздостраданиям. Уж прости, терпеть не могу мягкотелых нытиков. Люпина того же. Вот уж кто мастер страдать.
- Не смей…
- Говорить плохо о твоем ручном оборотне, который за одиннадцать лет, что я вообще был никому на свете не нужен, ни разу не навестил меня? Не поинтересовался, жив ли я? Сыт ли? Не огребаю ли подзатыльники по любому поводу? Не попрекают ли куском хлеба сына его далеко не бедных друзей? Да чужие люди, из наших, за эти годы больше меня поддерживали, просто встречая на улицах! Просто пожимая руку и говоря спасибо.
- Римус...
- Неизлечимо болен. Очень удобно, надо сказать.
- Да что ты…
- Мир не вертится вокруг меня одного, не так ли? Согласен. Что ж, если у тебя больше нет ко мне вопросов…
Сириус неожиданно оказался рядом и вцепился рукой ему в предплечье, прохрипев:
- Джей, когда ты видел его, каким он был?
Деймос криво усмехнулся, выдохнул дым и очень мягко ответил, будто втолковывая что-то больному ребенку:
- Он был молод, весел, хоть и призрачен, и называл меня «сынок».
- Он всегда звал Гарри так. Он очень тебя любил. Мы оба тебя любили. Я хочу умереть, защищая наше с ним дитя. Мне нечего больше тебе предложить. Я пуст. Меня будто высосали изнутри, и все, что попадает в мою выжженную душу, растворяется в ней, не в силах прижиться. Я принадлежу прошлому. Для меня Гарри – все еще крепенький малыш, которого я учил держаться на метле. Что-то страшное, необратимое случилось со мной в Азкабане. Меня нет.
Деймос вздохнул, давя в себе сожаления о том, что запущенные процессы разрушения личности, похоже, необратимы, и отозвался:
- Ты есть. И я есть. И твой Джеймс – тоже, пока мы о нем помним.
- Пусть все будет так, как должно быть. Не пытайся что-то изменить. Завтра я составлю завещание и буду ждать, пока Госпожа позовет меня. Я слышу ее шаги, но теперь мне не страшно.
- Как знаешь.
- Я горжусь тобой, несмотря на все эти твои замашки, - уже совсем другим тоном сказал Сириус. При этом он выглядел почти нормальным, только глаза его были по-прежнему пусты. – И Джеймс гордился бы. И Лили.
- Наконец-то ты о ней вспомнил, - ядовито заметил Деймос.
- Точно старина Снейп, даже интонации такие же, - хохотнул Сириус, обескураживая собеседника очередной резкой сменой настроения.
