– Хм, – сказал Квентин, – интересно. А жрицы Расты сами знают об этом?

– Думаю, они не хотят об этом знать, – ответил Энжел. – Сами понимаете. Они не одобряют прерывание беременности, если нет самых серьезных на то причин.

– А еще? – спросил Эрик. – Какие у них еще свойства есть?

– Ну, если поставить два зеркала друг напротив друга, а подсвечники с зажженными свечами по краям, то откроется Путь, – сказал Энжел.

– Куда? – полюбопытствовал Квентин.

– Полагаю, что туда, где живут боги, – ответил Энжел. – Или, вернее сказать, туда, где живет Раста. Впрочем, там, может быть, и других богов можно встретить.

– Вряд ли вор украл их для того, чтобы наведаться в гости к Великой Матери, – сказал Квентин. – А еще?

– Еще этими подсвечниками хорошо отгонять демонов, – сказал Энжел. – В круг света от свечей, горящих в них, сможет далеко не каждый демон войти, а если и войдет – то сильно ослабленный. Нечисти и нежити это тоже касается. Во всяком случае, я категорически не рекомендую вашей Селене близко к ним подходить, мало ли что. Да и вашему оборотню брать их в руки не советую.

– То есть если бы демоны задумали напасть на город, они постарались бы избавиться от подсвечников? – спросил Эрик.

– Да, это имело бы смысл, – согласился Энжел. – Самое интересное, что мы сейчас как раз переживаем некоторый всплеск демонической активности. Слышали уже?

Квентин и Эрик синхронно кивнули.

– Я брата и Сонечку почти не вижу, – вдруг пожаловался Энжел. – Постоянно в разъездах.

– А отчего именно сейчас этот всплеск? – спросил Квентин.

– А кто его знает... Просто временами попасть из подземельных миров в наш становиться проще, – ответил Энжел. – Вот демоны и пользуются случаем. Такое и раньше бывало, лично мне причина не понятна. У отца есть теория на этот счет, но я ее пересказывать не стану, если хотите – сами спрашивайте.

– Сэра Джая еще поймать надо, – сказал Квентин. – Фью отказывается доставлять ему послания, вчера в храме сказали, что он ушел с утра и когда вернется – не знают.

– Может быть, в засаде на какого-нибудь инфернала как раз, – сказал Энжел. – Лучше всего оставить ему записку в храме.

– Мы так и поступим, – кивнул Квентин. – А еще, еще какие-нибудь свойства у подсвечников имеются?

– Да, – сказал Энжел, несколько поколебавшись. – Есть у них еще одно свойство. Можно воск одной свечи перелить в другую свечу. Понимаете?

В комнате вдруг стало совсем тихо.

– Ээээ… – наконец опомнился Эрик. – Речь идет про абсолютно любые свечи?

– А вот этого я не знаю, – ответил Энжел. – Последний раз такой ритуал проводился больше двух тысяч лет назад, речь шла об эльфийке и человеке. Они любили друг друга, его года подходили к концу. Переливание позволило прожить ему еще около семидесяти лет, и они умерли в один день. Романтическая история. Разумеется, тогда это все делалось добровольно, с согласия эльфийки. Вернее сказать, ей очень долго пришлось уговаривать жрицу Расты, чтобы она провела ритуал. Но я не знаю, может быть, согласие донора, если вы позволите мне так выразиться, и не требуется. Как бы то ни было, это свойство подсвечников держится в большой тайне.

– Еще бы! – сказал Квентин. – Но вы-то сами, откуда про все это узнали?

– А вы не догадываетесь? – прищурился Энжел.

Квентин долго смотрел на Энжела.

– Вот уж не думал, что вы можете разговорить Арнику, – наконец сказал он.

Энжел рассмеялся.

– У меня есть к ней свой подход, – сказал он. – Но если вы думаете, что это было просто – то очень зря вы так думаете. Едва ли не клещами пришлось вытягивать, она не любит о таких вещах рассказывать.

– Кстати, о клещах, – сказал Квентин. – Вы не передумали насчет первого нашего вопроса?

– Нет, не передумал, – ответил Энжел. – Вас по-прежнему совершенно не касается содержание моей беседы с братом.

– Тогда позвольте другой вопрос: а зачем сэру Крису понадобилась крупная сумма денег?

Если Энжел и удивился вопросу, то виду не подал.

– Зачем же вы выпытывали у меня то, что и так знаете? – спросил он.

– А зачем вы скрываете то, в чем особой тайны нет? – спросил Квентин.

– Из принципиальных соображений, – ответил Энжел. – Повторяю в третий раз: наш разговор с братом вас не касается и к похищению подсвечников отношения не имеет. Я вам это сразу сказал, вы мне не поверили. Не поверили – ну и ладно, тут не тот случай, когда мне кровь из носа надо вам что-то доказать. Это же относится и к вопросу насчет того, для чего моему брату деньги. Тем более что, готов спорить, вы знаете ответ и на этот вопрос. Ну, или, во всяком случае, догадываетесь.

Покидая храм, Эрик вдруг обернулся, остановился и спросил у Энжела, который вышел их проводить:

– Но все-таки, богатой девице с большим кошельком возле логова разбойников гулять небезопасно, верно?

Энжел чуть заметно усмехнулся и пожал плечами.

– Человеку, который так себя позиционирует лучше не гулять по лесу, а сидеть дома, за надежными запорами, – сказал он. – И то, это не гарантия безопасности – разбойников никакие замки не удержат. А что касается Малина, то его храм открыт для любого, кто знает, когда стоит идти в логово разбойников, а когда лучше сидеть дома. Доброго вам дня, господа стажи.

Мануэлу в храме они не застали.

– Она четверть часа как ушла погулять с внучкой, – сообщила им молоденькая жрица, томно посматривая на Илиса из-под длинных темных ресниц.

Впрочем, ни эти ресницы, ни томный взгляд, ни сама жрица на Илиса особого впечатления не произвели. Может быть, потому, что была она жгучей брюнеткой, а может быть, потому, что Илис не любил тех, кто так щедро пользуется парфюмерией.

– Что будем делать? – спросила Селена, когда они снова вышли на улицу.

Илис задумчиво понюхал воздух.

– Внучка Мануэлы, это же маленькая котенка Луиза, получается? – сказал он. – То-то запах знакомый. Пойдем по следу, четверть часа – пустяки, догоним.

Селена, для которой четверть часа пребывания под ярким августовским солнцем таким уж пустяком не было, поплотнее завернулась в свой плащ.

– Только давай по теневой стороне улицы, – попросила она, кутаясь в свой плащ.

Илис кивнул. След был свежий, идти по нему было легко даже на некотором от него расстоянии, да и Мануэла с Луизой, кажется, предпочитали прохладный тенек разогретой мостовой.

– А что за Луиза? – поинтересовалась Селена, которая о вчерашнем визите Квентина и Илиса в Лунный храм знала только то, что было отражено в протоколе, а там про девочку-оборотня ничего сказано не было.

– Это дочка Бастианы Лист, – объяснил Илис. – Ей около десяти, она кошка-оборотень, дружит с Энжелом Сувари, увлекается ботаникой, сейчас у нее линька сильная от аллергии на тунца, а может быть на сладкое. Очень забавная детеныша. Мы вчера в храме обедали, она рядом со мной сидела, все расспрашивала, как я преступников выслеживаю.

След привел их в парк, и Селена вздохнула свободнее. Тут кругом были высокие дубы и вязы, в тени которых было прохладнее, чем между каменных домов. Илис, хоть и переносил жару гораздо легче вампирки, такой перемене тоже обрадовался. Мануэла и Луиза нашлись на одной из мраморных скамеек, что стояли у самой кромки пруда, по которому лениво плавали белые лебеди.

– Ой, смотри бабушка, это тот страж-лис, который вчера с дядей Квентином приходил, – обрадовалась Луиза, заметив Илиса.

Мануэла оказалась ослепительно красивой блондинкой лет тридцати на вид, среднего роста, фигуристой, зеленоглазой, с очень приятной и приветливой улыбкой. От этой улыбки Илис, который вовсе не был любителем человеческих женщин, почувствовал себя вдруг как-то очень странно. Что касается Луизы, то сейчас, когда она была рядом с Мануэлой, было хорошо видно, что похожа она не столько на мать, сколько на бабушку, и чем старше она будет становиться, тем сильнее это сходство будет усиливаться.