– И что мы теперь дальше будем делать? – спросил Эрик. – Подозреваемых у нас нет, я так понимаю; в каком направлении дальше рыть – не понятно. Нет?

– Что мы будем делать? Доедем до Управления, я пойду в полуночное, вы сдадите смену и, если захотите, поедете с Илисом на моей коляске домой. Завтра утром жду вас всех в отделе. Илис, я понимаю, что ты на больничном, но… Илис? Ты чего такой кислый? Что с тобой? Что-то случилось?

Илис молча замотал головой, потом кивнул.

– Рассказать не хочешь?

– Не знаю, – ответил Илис.

– Бастиана тебе что-то сказала? – спросила Селена.

– Нет, – буркнул оборотень. – Не сказала.

– Ну-ка рассказывай! – потребовал Квентин.

– А что «рассказывай»? – ответил Илис, смотря в сторону. – Вы там рыцаря допрашивали, а мы туда-сюда по набережной ходили. Разговаривали. Про котенку Луизу, про Катай, про Тыпонию. А потом я вдруг вижу – она идет!

– Кто «она»? – поинтересовался Квентин.

– Никто, – ответил Илис.

– Та, с которой у тебя свидание сорвалось? – догадалась Селена. – Так, и что? Она вас увидела?

– Увидела.

– Ну, встретишься с ней, объяснишь, как дело было, – сказал Квентин. – Если не совсем дура, то поймет.

– Да как она поймет, если когда Бастиана ее увидела, то меня вдруг сразу под лапу здоровую взяла и ко мне прижалась так… так… близко. А я растерялся, не понял сразу. А она увидела, развернулась и ушла. Быстро очень ушла.

– И ты не догнал? – спросил Эрик.

– У меня задание было, как я Бастиану бросил бы? – ответил Илис.

– Положение, – посочувствовал Квентин. – Баст – она такая. Ты только не думай, она не со зла. Просто она…

– Кошка, – вздохнул Илис, и, криво усмехнувшись, спросил: – Мне еще повезло, что у меня тапочек нет?

– Хреново, – вынес свой вердикт премьер-лейтенант Свиклай.

Сержант Квентин Уиллис спорить не стал, он был вполне согласен с лейтенантом.

– Поправь меня, если я где-то чего-то недопонял, – сказал лейтенант и принялся загибать пальцы. – У тебя нет подозреваемого, свидетелей у тебя тоже нет, мотива ты не понимаешь, осведомители ничего не говорят.

– Как-то так, – вынужден был согласился Квентин.

– Хреново, – повторил лейтенант.

Он вышел из-за стола, прошелся по кабинету, подошел к окну, выглянул в него и вернулся в свое кресло.

– И это – мой лучший следак! – скорбно произнес он. – У которого лучшая во всем Управлении команда и лучший бюджет. Стыд и позор! Тебе не стыдно перед павшими товарищами, а?

– Вы так говорите, как будто я собираюсь отказаться от дела, – сказал Квентин, нахмурившись.

– Отказаться? Да кто тебе позволит? Ты – не великовозрастная барышня на детском дне рождении в кафе-мороженом, чтобы от дела, как от десерта отказываться. Впрочем, если желаешь, я могу тебя отстранить, только уж не обижайся, после этого ты у меня улицы вечно патрулировать будешь. У нас, ты знаешь, сейчас людей не хватает, как никогда. А уж если ты головой работать отказываешься, хоть ногами поработаешь!

Несколько секунд сержант и лейтенант смотрели друг другу в глаза, затем одновременно отвернулись. Лейтенант вздохнул, открыл верхний ящик стола, вытащил из него два конверта, бросил на них краткий взгляд, видимо желая убедиться, что достал то, что хотел, и одним движением отправил их от себя через стол к сержанту Уиллису.

– Почитай, что вчера с вечерней почтой пришло, – сказал он. – Хочешь – вслух, хочешь – про себя. Про тебя там тоже написано, кстати.

Квентин вытащил из первого конверта сложенный втрое лист и пробежал его глазами, негромко бормоча себе под нос:

– М… Городской совет… в лице… хм… выражает глубокую озабоченность… да уж… это они умеют, озабоченные наши... требует… немедленно… ха!.. ну, конечно, а как иначе… найти подсвечники… угу… примерно наказать вора… не взирая на личности… хм… прошлые заслуги… так-так… если таковые имелись… надо же. М-дам… Просим поручить дело наиболее способному следователю... взять под особый контроль... поскольку сержант Уиллис... а, вот и про меня... относится к делу легкомысленно... и не способен… Хм...

– Второе тоже читай, – кивнул лейтенант.

– Так… до нас дошли сведения… угу, конечно… подсвечники Великой Матери… хм… представляющие исключительную историческую ценность… да-да… позором для города… ого… Стража не понимает… что??? серьезности вопроса… не уделяет делу необходимого внимания… хм… просим… хорошо хоть не «требуем»… форсировать расследование… найти виновного… наказать, кто бы то не был… прежние заслуги не должны… подсвечники… рекомендуем рассмотреть вопрос… передать на хранение в фонд… Эра Штефан в восторге будет… хм. А кто это пишет? О, «Культурно-общественная ассоциация по туризму и архитектуре»… я и не знал, что у нас в городе есть такая.

– Я тоже, – признался лейтенант, – впрочем, не так уж это важно. Важно, что новость о краже подсвечников уже совсем не новость, и скоро даже кружок вышивки и танцев при муниципальной школе будет требовать от Стражи найти подсвечники и наказать вора. Как будто у нас никаких других преступлений нераскрытых нет, а одно лишь дело осталось – эти самые подсвечники искать! И, чую, попортят они нам с тобой крови, сержант. Так что делай что хочешь, но подсвечники найди, и вора поймай. Понял?

– Эти два письма вчера вечером пришли? – спросил Квентин задумчиво. – В одно и тоже время?

– Мне в вечернюю почту положили, – ответил лейтенант. – А уж одновременно или нет – не знаю. Если хочешь – узнавай в канцелярии.

Квентин кивнул, молча встал из-за стола и, перечитывая на ходу первое письмо, двинулся к выходу.

– Эй, Уиллис, – окрикнул его лейтенант, слегка опешивший от такого поведения сержанта.

Квентин вздрогнул и оглянулся.

– С тобой все нормально? – спросил лейтенант. – Ты меня слышал или нет? Понял?

– Со мной все в порядке, сэр, – ответил Квентин. – Я вас слышал и прекрасно понял.

– И что же ты слышал? – спросил лейтенант с легкой усмешкой. – И что же ты понял?

– Что вы даете мне карт-бланш, обещая не вмешиваться в расследование, но строго спросите за его результаты, – ответил сержант, вытянувшись стрункой. – Так, сэр?

– Хм. Примерно, – сказал лейтенант.

– Тогда я пошел работать, сэр?

– Иди, – махнул рукой лейтенант.

А когда дверь за сержантом закрылась, хмыкнул себе под нос и покачал головой.

– Понял он. Ну-ну…

А сержант Уиллис спустился вниз, на первый этаж, и, зайдя в комнату, на двери которой красовалась табличка с надписью «Канцелярия», поинтересовался у сидящей за стойкой светловолосой голубоглазой девушки в светло-сером летнем платье:

– Саора, а можно как-нибудь узнать, когда были доставлены эти письма? И, если возможно, то кто их принес?

Та встала со своего места, приняла у Квентина конверты, посмотрела на входящие номера, которыми они были отмечены, достала с ближайшей полки пухлый журнал, открыла его на нужной странице и, найдя нужные записи, сообщила:

– Одно было доставлено курьером из ратуши в семь минут восьмого вечера; второе – в восемь двадцать две, через Фьюарин.

– А что, ратуша работает до этого часа? – удивился Квентин.

– Вчера, видимо, работала, – ответила Саора. – Кажется, в семь-пятнадцать собирали заседание городского совета и решали вопрос о компенсациях семьям погибших, а также насчет похорон.

– И что решили? – поинтересовался Квентин.

– Похороны – завтра, в полдень, общие, за счет бюджета. Конкретные суммы компенсаций будет названы сегодня на дополнительном заседании, после доклада главы финансового комитета о состоянии казны. Но принципиально вопрос решен.

– И все-то ты знаешь, – улыбнулся Квентин. – Откуда только?

Девушка в ответ тоже улыбнулась, но улыбка у нее вышла какой-то прохладной.

– С секретарем капитана посплетничала немного, – призналась она. – Только и всего-то.