– Значит, не насовсем? – спросил он зло. – Значит, не получится?

Он вдруг схватил девушку за руку и потащил через гостиную в длинный коридор, который вел в другие комнаты его квартиры.

– Смотри, – заговорил он горячо, указывая на одну из дверей. – Вот тут – кабинет. А вот тут – спальня. А вот тут – знаешь, что за комната? Это детская, чтоб ты знала. Будет. Как ты думаешь, зачем это мне все одному, а? Зачем мне одному вся эта квартира, в которой заблудиться можно? Знаешь? А я скажу! Не нужна она мне одному! Никакого в ней смысла нет. Слишком дорогая, слишком большая для меня одного, особенно если на несколько лет всего. Я вообще привык к общаге, меня и комната у родителей бы устроила. А знаешь, почему я ее все-таки снял? Потому что думал, что мы тут вместе будем жить. Я, ты, и те, которым вот эта комната пригодится. Дура!

– Сам дурак, – отозвалась Банни, выдергивая руку из ладони Эрика. – То есть ты хочешь сказать, что не собираешься никуда уезжать?

– Понятия не имею! – ответил Эрик, прислоняясь спиной к стене и медленно сползая по ней на пол. – Я раньше думал, что здесь, в Ицкароне, мне нечем будет заняться. Войны закончились, боевые маги стали не нужны. Амулеты против пожаров делать? Скукотища! Потому собирался в столицу, в гвардию. Там-то такие как я нужны. Там-то я буду полезен.

Он сел на пол, поджав ноги по-жарандийски, вытащил из кармана сигарету и закурил.

– А сейчас – все по-другому, – продолжил он, не глядя на Банни. – Не знаю уж, насколько я здесь буду полезен, но там – вряд ли больше. Да и как-то неправильно было бы не попытаться устроить свою жизнь здесь. Вроде все, что надо, у меня есть. Способности, работа, друзья, ты… Получится – буду здесь жить. Не получится – ну тогда, да, тогда уеду.

Он выпустил сизую дымную струю и покосился на Банни.

– Только я не очень понимаю, отчего ты решила, что если я уеду, то без тебя? – спросил он тихо. – Думаешь, с тобой меня в гвардию не примут? Или ты себя чем-то вроде мебели считаешь, которую продают вместе со старой квартирой, чтобы налегке переезжать? Интересного ты обо мне мнения, однако.

Банни уселась рядом с ним на полу и, протянув руку, отобрала у него сигарету.

– Курить будешь только у себя в кабинете, – сказала она. – Или на подоконнике.

Эрик резко повернул к ней голову.

– Слушай, могут у меня быть свои страхи, нет? – спросила она. – Ты, между прочим, когда мне о своих планах после Корпуса рассказывал, меня в них никогда не упоминал. Что я думать должна была? И потом, ты диплом свой когда получил? Три недели уже. А эта наша встреча с тех пор по счету какая?

– Четвертая, – ответил Эрик. – Так я же здесь обустраивал все. Ремонт… мебель… Я же только-только тут все в порядок привел… А не упоминал… ну так ведь это само собой… подразумевалось… Так ты… согласна?

Банни улыбнулась.

– Где там у тебя жаркое было? Я после смены, ты не забыл? Очень кушать хочется. И немного вина выпить. И поговорить о чем-нибудь.

– А потом целоваться? – спросил Эрик, забирая обратно сигарету и туша ее о каблук своего ботинка.

– А вот это можно и не откладывать, – ответила Банни.

– То есть у нас появилась еще одна версия, – подытожила Селена, когда сержант Стражи Квентин Уиллис закончил рассказ о вчерашнем визите лорда Товуэлла. Ее волосы за ночь заметно отросли, хотя их длина и не полностью восстановилась. Теперь вампирка чувствовала себя немного необычно и постоянно поправляла прическу – последний раз над своей внешностью она экспериментировала довольно давно, лет сорок назад, а потому успела отвыкнуть от того, что волосы могут быть длинной не до поясницы, а всего лишь до плеч.

Рассказ сержанта был немного неполон, он намеренно не стал высказывать возникшие у него подозрения по поводу милорда Алефа Товуэлла.

– Скорее, она ко мне вчера сама пришла, – кивнул он. – Но, как мне кажется, она вполне имеет право на существование. Более чем. Мне кажется очень подозрительным то, что алхимики вначале обнадежили Товуэллов, а потом эмбрион погиб как раз перед тем, как его должны были подсадить леди Филонии. Уж очень это смахивает на какое-то внешнее вмешательство.

– А подсвечники, получается, похитили, чтобы чета Товуэлл не смогла завести ребенка с божественной помощью? – спросил Эрик, старательно сдерживая зевок. – И кому такое могло понадобиться? Какому-нибудь родственнику, который вдруг понял, что может и не дождаться наследства? Разве эльфы не двинуты на детях? Я никого не хотел обидеть, если что, – добавил он, кинув два быстрых взгляда: один – на Квентина, другой – на Вэнди.

– Скорее они помешаны на своем потомстве, – сказала Вэнди. – Чужие дети вызывают у них сочувствие, да и вообще эльфы всех детей скорее любят, но уже без такого фанатизма, как своих. И я бы не стала торопиться с выводом, что в похищении именно эльф виноват. Мало ли какие враги у главы эльфийского рода могут быть.

Квентин только кивнул, соглашаясь с алхимичкой.

– Я хочу, чтобы ты занялась этой версией, – сказал он ей. – Концы надо искать в Главной алхимической лаборатории; нужно выяснить, что там на самом деле произошло. Думаю, тебе это будет сделать легче, чем кому-либо из нас.

– Ты хочешь, чтобы я выяснила это частным порядком или официально? – спросила Вэнди.

– Не совсем понял вопрос, – признался Квентин.

– Если я приду официально, то мне дадут доступ к документам. То есть к истории болезни, журналам наблюдений и всему такому. Но ты же знаешь, как Штейн ко мне относится – говорить со мной на эту тему он вряд ли будет охотно, может быть, другому стражу будет проще что-то из него выжать. С другой стороны, если я пойду неофициально, то у меня есть там несколько приятелей, которые без протокола мне помогут прояснить ситуацию, но тогда документов мне не видать.

Квентин задумался на некоторое время.

– Я напишу официальный запрос на изъятие документов, – сказал он. – А тебе придется все-таки как-то разговорить Штейна и остальных. Слухи в суд особо не предъявишь, так что тебе придется постараться. Так, теперь остальные… действуем, как договаривались. Селена и Илис – в Библиотеку, потом в Храм Моря, потом в Храм Любви. Эрик, мы с тобой пойдем в Храм Дороги, и, если получится связаться с сэром Джаем – в Храм Героев, потом – по ситуации. Вопросы, предложения, замечания? Тогда работаем…

– Никогда не понимал людей, которые сюда приходят, – признался Эрик перед тем, как зайти в Храм Дороги. – Что должно быть в голове у человека, чтобы он стал малинопоклонником?

– Я бы не сказал, что тут народ особо толпится, но, конечно, храм некоторой популярностью все-таки пользуется. Но неужели ты считаешь Малина абсолютным злом? – поинтересовался у него Квентин несколько насмешливо.

– Нет, я вообще не слишком религиозен, – ответил Эрик. – Честно говоря, я склоняюсь к мысли, что религия – это сплошное надувательство. То есть не то, чтобы я не верил в существование богов, просто мне кажется, им до нас особого дела нет. Взять того же Малина. Как-то не могу представить его лично подстраивающим смертным пакости и неприятности. Мелко это как-то и глупо. Но еще глупее выглядят люди, которые поклоняются богу, который занимается такими делами. Где логика? Поклоняться такому богу – это все равно, что пригожей девице в богатом платье и с пухлым кошельком в руках специально расхаживать возле логова разбойников, чтобы они ее НЕ тронули. А потом удивляться, что девицу ограбили, раздели и изнасиловали. На что надеются эти люди?

– Интересные вещи ты говоришь, – заметил Квентин. – Ты же себе противоречишь. Если ты считаешь, что богам до смертных дела нет, то твоя девица может сколько угодно расхаживать возле логова, и ей ничего не будет, нет?

– Так я и говорю – глупо. Что так глупо, что этак.

– Вы упускаете одну деталь, старший констебль, – раздался вдруг голос Энжела Сувари откуда-то слева. Он вышел из-за угла храма, держа в одной руке садовые ножницы, а во второй – пустое ведерко. – Возле логова разбойника гуляет вовсе не девица в красивом платье с набитым кошельком. Возле логова разбойника гуляет бывший фермер, поля которого были затоптаны проходящей мимо армией солдат. Его дом отобрал за долги богатый сосед, а невесту соблазнил смазливый городской повеса, проезжавший мимо. Согласитесь, такому человеку уже особо нечего терять, а разбойники разбойникам рознь бывают, могут, ведь, и помочь бедолаге. А если разбойник спит крепким сном и совсем не интересуется происходящим вокруг, то вреда от такой прогулки точно не будет. Добрый день, господа стражи. Вы уже пришли меня арестовать, или только поговорить?