Квентин Уиллис: Меня? Ничуть! Но вы уверены, что это не она?

Эра Штефан: Абсолютно уверена. Я у нее спросила. И, предвидя ваш следующий вопрос, Великая Мать не сказала мне, кто взял эти подсвечники. Что, опять же, указывает на Энжела.

Квентин Уиллис: Каким образом?

Эра Штефан: Раста – сильнейшая богиня и глава пантеона, но это не значит, увы, что Она всесильна и все знает. От Нее возможно скрыть что-то, особенно, если скрывающий пользуется покровительством кого-то из старших богов. Ни у кого, кроме Малина, не хватит наглости на подобное. Понимаете теперь, почему я считаю, что это сделал Энжел?

Квентин Уиллис: Вы же понимаете, что такого рода соображения не могут учитываться как доказательства его вины?

Эра Штефан: Понимаю. Потому вам предстоит нелегкая задача. Вернее две. Найти сами подсвечники – раз. Найти такие доказательства, чтобы ими можно было припереть к стенке этого наглеца. Мы уже устали от того, как он выходит сухим из воды! Мы надеемся на вас, сержант!

…

– С чего ты вообще решил, что это ваше дело? – спросил премьер-лейтенант Свиклай.

– Есть два соображения. Во-первых, как не крути, похищены артефакты, пусть и не магического, а божественного происхождения. Полагаю, их вполне можно отнести к первому классу. Во-вторых, госпожа Штефан права: тот, кто украл эти подсвечники – не простой человек, иначе они бы уже нашлись.

– То есть ты согласен с ней, что подсвечники спер Энжел Сувари? – поинтересовался лейтенант.

– Нет, сэр. У госпожи Штефан на Энжела вырос большой зуб, вот она и обвиняет его. Но, конечно, исключать его из числа подозреваемых я пока не собираюсь. Тем более что мотивы этого воровства мне непонятны. Ну, разве что принять версию, что это Рогатый решил насолить Расте. Или кто-то из других богов.

– А ты не думаешь, что наши жрецы, в частности, эта самая Штефан… как бы помягче сказать… мистифицируют дело, а на самом деле это банальная кража? Ведь подсвечники из серебра? Тяжелые?

– Я понял, куда вы клоните, сэр, – ответил Квентин, подумав несколько секунд. – Грамм восемьсот; если отдать в переплавку, то можно выручить грифонов восемьдесят, а если не переплавлять, то и все сто. Это – если не учитывать их древность и религиозное значение. Я не думаю, что они мистифицируют, сэр, да и в то, что в храм залез простой вор, не верю. Вы же знаете, люди подобного рода двадцать раз подумают, чтобы в храм Мелкого залезть, а тут – сама Раста. Но, конечно, отбрасывать версию с обычным воровством тоже не стану. На всякий случай, мы отработаем скупки и черный рынок.

– Хорошо. Ладно, если ты уверен, что это дело ваше – работайте. Тем более что у вас сейчас и нет других дел по вашей части, верно?

– Да, сейчас некоторое затишье, сэр. Я даже дал согласие на то, чтобы Илис и Вэнди помогли в порту с осмотром конфиската.

– Таможенникам надо помогать, – кивнул Свиклай. – Ладно, свободен. Только это… постарайтесь там… чтобы без религиозных войн.

– Так точно, сэр.

– А ты-то сам, шеф, что насчет этого всего думаешь, шеф? – поинтересовался Илис.

– Я думаю, что нам предстоит много работы, – ответил Квентин.

– Одних только жрецов и жриц опросить – охохо, – сказала Селена. – Кстати говоря, Филип Штефан и Эра – родственники?

– Муж и жена, – ответил Квентин. – Это традиция. Старший жрец Идры и старшая жрица Расты должны быть женаты. Впрочем, если вы не в курсе, то между жрецами родственные отношения не редкость. К примеру, Дара Клейн, жрица Диты – сестра Эры. Мануэла Лист, жрица Гламуры – мать Бастианы, жрицы Луни. Энжел Сувари – брат Криса эр Нурани. Гай Вотервуд, жрец Библиотекаря – троюродный, кажется, племянник, а может быть и не племянник, а дядя… хм… не помню… короче, родственник Эры и Дары, а Том-Поль Клин, жрец Недоперепила, дядей Филипу приходится по материнской линии.

– О, как, – хмыкнул Эрик. – А отчего так?

– Ну, жречество – пусть и небольшая, но прослойка общества, а потому они стараются держаться друг друга, – пожал плечами Квентин. – Жрецы старших богов – только вершина айсберга. В Ицкароне около сорока храмов, а уж сколько алтарей и вообще богов – никто, наверное, точно и не скажет. Дети жрецов частенько наследуют должности родителей, а если не наследуют, то идут в услужение к другим богам, если там открывается вакансия. Ничего удивительного – каждый старается пристроить свое дитя на местечко потеплее. Это все не первый век тянется, так что там – тот еще клубочек, эльфы позавидуют. Конечно, жреческая каста не замкнута, сын или дочь из жреческой семьи вполне может найти себе какое-нибудь другое занятие, я сам – тому пример. Но и обычные люди вполне могут жрецами стать, что называется, по зову сердца, а не крови. К примеру, Генрих Фрост, жрец Левши, Лира Эхи, жрица Арлекина, Артур эр Ариди, мама…

– А Артур эр Ариди – родственник Бригира? – спросила Вэнди.

– Нет, насколько я знаю, – сказала Селена. – У Бригира только брат есть, он в Суране служит.

– «Эр Ариди» в данном случае не фамилия, а указание на то, что сэр Артур – жрец Ариды, – сказал Квентин. – Его настоящая фамилия – Хон. Кстати говоря, он был лейтенантом до Свиклая. А до того как стать лейтенантом, был одно время его напарником. Я его застал – вот такой вот мужик, но в один прекрасный день ударился в религию, уволился и ушел в жрецы.

– Чего это он? – удивился Илис.

Квентин пожал плечами.

– Если тебе интересно, то завтра спросишь у него, – сказал Квентин. – Потому что завтра я собираюсь начать опрос свидетелей и допросить его в первую очередь. Старик лучше всех остальных расскажет, что там было в прошлую среду.

– Я думала, ты в первую очередь будешь Энжела допрашивать, – сказала Селена.

– Нет, его мы будем допрашивать в последнюю очередь, – сказал Квентин. – После того, как остальные жрецы постараются повесить на него всех собак. План на завтра такой: я и Илис с утра идем в Храм Войны, потом в Лунный храм, потом, если успеем, в Храм Героев. Эрик и Селена – гуляют по скупкам краденого и к нищим, ищут подсвечники. Вэнди…

– Выходная, – напомнила алхимичка.

– Выходная, – кивнул Квентин. – К концу дня встречаемся, обмениваемся информацией.

– А почему я не на допросы, а по скупкам? – спросил Эрик.

– А потому что допрашиваешь ты более-менее, а информаторов у тебя в городе своих нет, – ответил Квентин. – Вот Селена и поделится.

Селена кивнула.

– Мундир завтра не надевай, – сказала она Эрику. – Не стоит привлекать лишнего внимания к тем людям, с которыми я собираюсь тебя познакомить.

– Мне помниться, шеф как-то водил меня к одной своей информаторше, причем он был прямо в мундире сержанта, – заметил Эрик.

– Чтобы ходить в мундире на улицу Роз, не возбуждая подозрений, надо всего лишь иметь соответствующую репутацию, – усмехнулся Квентин. – Ее так просто не заработать, знаешь ли, тут надо в поте лица трудиться. А пока у тебя нет такой репутации, на встречу с информаторами лучше одеваться неофициально.

– Хорошо, – сказал Эрик. – А кстати говоря, как там Линда поживает?

– Никак не поживает, – веселость Квентина сняло как рукой. – Четыре месяца назад нашли ее в ее же комнате. Передоз. Ладно… завтра работаем так, как я сказал, а послезавтра… посмотрим… думаю, по храмам мы еще все нагуляемся. Вопросы есть? Нет? Замечательно. Тогда не смею никого задерживать.

Наутро Эрик явился в одежде, в какой ходил до того, как принял присягу стража – легком камзоле цвета кирпичной глины и такого же цвета штанах. Из-под камзола выглядывала белая льняная сорочка без кружев и украшений. Весь его костюм был скорее скромен, однако пошив был вполне современный, хотя Эрик за модами, конечно, не гонялся. Селена пришла в широкой жарандийской юбке цвета неспелого лимона и длинной белой блузе, кроме того, от солнца ее спасал длинный белый плащ, расшитый по краю золотой нитью.