Он почувствовал смертные души — впервые с тех пор, как покинул своих товарищей — запятнанные прикосновением Владыки Распада. В корнях, расползающихся от города, он увидел знакомые ему отметки и одеяния, а также воинов, одетых в древние, пострадавшие от распада военные доспехи: Гвардию Смерти. Он искал больше информации, надеясь мельком увидеть их страшного примарха, ужасного Мортариона, но здесь не было никаких признаков отвратительного демонического лидера легиона предателей. Вместо этого Харахил засвидетельствовал ряды ужасных саркофагов, вмещающих раздутых, бледных воинов, в то время как бесконечную шеренгу молодых рабов согнали в темные подвалы, их свисающие импланты подергивались и шипели, живя собственной жизнью.

Клещи распада шли за ним по пятам, царапаясь и цепляясь, угрожая опрокинуть его. Харахил знал, что должен был оставаться в вертикальном положении. Если он упадет, то будет охвачен демоническими существами и отрезан от серебряного света, который еще оставался его путеводной звездой.

Сломанные ногти царапали его броню и оттягивали плащ. Болтовня и хихиканье следовали за ним, всего в шаге от него. Харахил чувствовал подавляющую природу врага позади, но не мог остановиться для того, чтобы повернуться и оценить степень угрозы.

Ковер из демонических существ распростерся вдаль и вширь, местами образовывая торосы, когда десятки чумных клещей карабкались друг на друга, чтобы добраться до него. Ему было нужно лишь чуть-чуть больше времени на исследование тайн Ультора.

Вытащив серебряный клинок, он прорезал пылающую борозду в массе демонов, разрывая их тела концентрированными волнами ненависти и отвращения. Он придал своей ненависти к существам форму огненных молний, выскочивших из его глаз, после чего потянулся остатками своих мыслей в башню, пытаясь выследить её секреты.

Коконы, расположены рядами, свисают с дерева смерти подобно фруктам палача.

Тело Харахила стало лихорадочным, а кожа пепельной, конечности подергивались как у жертвы паралича.

На первый взгляд, стрелковые башни и оборонительные сооружения из ржавого металла торчали из земли как сломанные зубы. Крепость разрасталась как раковая опухоль, возбужденная волей Гвардии Смерти, выращенная смертными слугами и демоническим колдовством, принявшим форму шаркающих толп безумных вассалов. Он пропульсировал предупреждение своим товарищам единственным возможным способом.

Маленькие слои металла, отслаиваясь, раскрывают личинку в чреве. С шипов капает кровь, окольцовывая город, ловя в ловушку все, что войдет.

Кольцо белого огня взрывом вырвалось наружу из его рыцарской фигуры, тысячами сжигая демонов распада, оставив его в обуглившемся круге и избавив на несколько мгновений от этой помехи. Завеса, защищающая внутренности города, разорвалась. Харахил без колебаний погрузился туда, бросив свою душу в брешь дабы увидеть то, что таилось за стенами башни.

Что-то раздутое и чудовищное шевельнулось в сердце города, но в его центре Харахил увидел кое-что еще — окно, ведущее обратно в реальность материальной вселенной. Он поймал себя на мысли, что почему-то узнает звезды, видение системы отпечаталось в его памяти, хотя за свои долгие годы службы он никогда не бывал там. Разбитые обломки мира медленно вращались вокруг звезды, миллиарды кусков породы и отполированного вакуумом льда. Время от времени он замечал нечто невозможное: признаки человеческих изобретений. Лицо статуи, разбитые остатки стены, часть силовой брони или болтера.

Харахил не мог избавиться от ощущения узнавания, увидев остатки окна, вращающиеся среди руин, стекло было окрашено зеленым в форме белого крыла.

Это был варп, и он знал, что увиденное не было реальным — не в физическом плане, но по сути. Это были символы, не буквальные предметы, но Харахил не мог расшифровать их значение. Он пытался осмотреть как можно больше, глядя в открытую бездну в надежде увидеть что-то, что расшифровало бы сообщение.

Эта череда мыслей подняла его на другой уровень понимания. Возможно, сообщение? Астротелепатическая проекция? Если это было послание астропата, то оно не несло обычных отметок и шаблонов. Но с другой стороны, чего стоило ожидать в такой близости от Ока Ужаса? Сообщение могло быть отправлено десять тысяч лет назад или даже в будущем, точно сказать было невозможно.

Вместо того чтобы пытаться вычислить источник, Харахил сосредоточился на поглощении всех элементов, чтобы разобрать их значение в свободное время, когда он вернется в свое тело.

Ему казалось, что огромный обитатель Ультора как-то сообщался с чем-то еще, чем-то за пределами Ока Ужаса. Но это не произвело на библиария впечатления абсолютной правильности. Дыра, разверзнувшаяся между реальным и нереальным, была каналом, сформированным громадной, исключительной сущностью.

Создание в Ульторе и все, с чем оно сообщается, или сообщалось, или будет сообщаться, были, в некотором роде, одним и тем же.

Что-то еще скрывалось глубоко среди астероидов — часть зверя, таящегося в Ульторе. Так же, как сияющий рыцарь был присутствием Харахила в варпе, демоническое создание Ультора имело обличье в реальном мире. Идеальная матово-серая сфера блеснула среди скопления астероидов на фоне звездной пустоты.

Он увидел отваливающуюся тюремную решетку и почувствовал, как на него нахлынуло облегчение. Что-то стремилось вырваться из варпа. Что-то, что уже передало часть своей сущности в материальный мир, но чьи планы были сорваны в прошлом. Настанет ли время, когда оно вырвется полностью? Мысль наполнила Харахила предчувствием, зловещим ощущением, гораздо более глубоким, чем просто ужас. Явление предвещало событие великой важности, и ему повезло увидеть это предупреждение. Его психическое чувство было похоже на пронзительный сигнал тревоги, говоривший ему о большой беде, собиравшейся обрушиться на его братьев.

Он узнал это место, но не мог заставить себя поверить в истинность этого. Настало время уходить, чтобы он смог донести то, что видел, до остальных. Он был не в состоянии спроецировать видение-внутри-видения, так что ему придется рассказать им о связи между Ультором и разрушенным миром напрямую.

Окно закрылось, когда город-зверь почувствовал присутствие Харахила. Видение исчезло с грохотом закрытия двери, нереальность врезалась в психический взгляд библиария. Яростно набросившись на него, неестественный правитель Ультора призвал всех демонов отчаяния и распада, и за считанные мгновения Харахила окружила орда гротескных призраков.

Они беззвучно напали на него, и хотя он и набросился на них со своим пламенным клинком, он вскоре был подавлен, по мере того как все больше и больше демонов наваливалось на него. На место каждого убитого им циклопического создания вставали два новых. На место каждой уничтоженной горстки луковицеобразных клещей — ворох новых демонов. Сама земля, некогда послушная его воле, восстала против него. Болото снова начало пузыриться вокруг его ног, становясь мягче и мягче с каждым ударом сердца.

Оказавшемуся по бедра в болоте Харахилу стало крайне затруднительно двигаться. Он повернулся, чтобы взглянуть на башню Ультора, но так и не смог как следует рассмотреть её, как если бы она намеренно избегала его взгляда.

Он посмотрел вверх, в надежде узреть проблеск серебряной звезды, но не увидел ничего, кроме чёрных туч, заполонивших небо. Сдавленно вскрикнув, Харахил понял, что отрезан.

Находящийся в меньшинстве и поглощаемый болотом, он устремился к земле, которая разверзлась под ним подобно могиле.

Он чувствовал цепляющихся за него личинок, что вгрызались в его психическое тело и зарывались в его броню, отшелушивая его защиту даже тогда, когда другие демоны расплющивали и разрывали их своими кулаками и когтями и цеплялись за стыки его брони ржавыми лезвиями и поломанными рогами.

Их прикосновение иссушало его. Броня стала ржавой и облупившейся. Кожа сползла с плоти, а плоть сгнила до костей. Кости обратились в прах, когда сотрясающаяся могильная земля поглотила его. Осталась только сущность его души, оберегаемая драгоценным серебряным светом Императора, непроницаемым щитом веры и решимости, выкованным за десятилетия внедрения в защитные ритуалы.