Гальт был доволен тем, что большинство выстрелов, за которыми он наблюдал, попадали в цель. От корпуса скитальца отрывались новые обломки, некоторые из них горели, плывя в пустоте мимо корпуса корабля, до того как пламя пропало из виду на фоне солнца.

Раниаль, все это время стоявший молча и неподвижно, внезапно напрягся.

Раздался треск корабельного вокса с еще большим количеством помех, чем обычно.

— Владыка капитан! — раздался голос ван Хема, какой- то но-змеиному гладкий и со странным акцентом. — Флот прибывает. Император, сохрани нас, владыка капитан, они приближаются к выходу из варпа!

— Что? — прокричал Персиммон.

— Мы получаем астропатическое послание, отмеченное Марсом, — раздался по воксу голос лорда Фельдиола. — Начинаем расшифровку.

— Я чувствую его. Мощное послание летит впереди флота, — Раниаль закрыл глаза. — Они появятся сразу после него.

— Где? — спросил Гальт.

— Между нашим флотом и скитальцем.

— Всем постам! Приготовиться к уклонению! — выкрикнул Персиммон. — Право на борт! Право на борт!

Завыла тревога. Палуба «Новум ин Гонорум» накренилась вместе с поворотом корабля. У Гальта появилось неприятное ощущение, будто он зажат между сражающимися силами, намного превосходящими его могуществом. Космическими силами, не знающими о хрупкости человека, — инерцией движения корабля, тягой искусственных гравитационных пластин, массы судна и его бокового перемещения.

Космос между скитальцем и флотом замерцал, ткань реальности пошла волнами, будто встряхнутая простыня. Свечение звезды приобрело неестественный, чужеродный этой вселенной цвет.

— Совершается переход! — прокричал ван Хем.

«Громовые ястребы» ловко свернули в стороны от точки варп-перехода. За ними последовали эскорты. «Непрестанная бдительность» отползала в сторону, включив все двигатели малой тяги и тормозные ракеты и пытаясь уйти от столкновения с появляющимися судами. «Молот Корвона» опасно отставал от остальных кораблей. «Новум ин Гонорум» накренился в сторону, направив нос в сторону от звезды.

— Трон, мы попадем прямо в них! Вперед! Полный вперед! — кричал Персиммон.

Давление на находящихся на мостике усилилось. «Новум ин Гонорум» уходил от помутнения реальности по широкой дуге. Корабль гремел и скрежетал от перегрузки.

Сверкнула ослепительная вспышка. Реальность вывернулась наизнанку, разрываемая на части варп-дви- гателями. Имматериум изверг третий флот. Вываливающиеся из варпа предметы немыслимых геометрических форм принимали более подходящие для реального пространства очертания кораблей.

Между «Новум ин Гонорум» и космическим скитальцем в пустоте завис огромный корабль, длиннее, чем любая из двух боевых барж, и в полтора раза превышающий их массой. Казалось, что он уже был там прежде: его ржаво-красный корпус не выдавал никаких следов недавнего прибытия. Пустотные щиты корабля замерцали, когда в них врезался огонь орудий, предназначенный «Гибели единства».

— Они открывают огонь, брат-капитан! — прокричал Персиммон.

Гальт приготовился было отдать команду открыть ответный огонь, но остановился. Таинственные пушки, рядами торчащие от киля до кормы корабля, не стреляли. Судно выпустило лишь рои ракет-перехватчиков, не способных уничтожать корабли. Едва оказавшись в космосе, ракеты сотнями врезались в снаряды, которые еще выпускал «Люкс рубрум».

Гальт увидел то, что ожидал увидеть, — наполовину человеческий, наполовину механический череп в чёрно-белой шестерне, символ адептов Марса.

— Всем палубам, прекратить огонь!

Мостик был полон шумов — сирен тревоги, сигналов опасного сближения, аварийного уклонения и прерывания огня и отчетов о повреждениях.

— Техножрецы? — спросил Раниаль.

— Свяжись с ними, — зло произнес Гальт. — Посмотрим, чего они хотят.

Цедис успел сделать это раньше.

Шипение статики от звезды и искажения сигнала вследствие перехода из варпа не могли скрыть ярости в его голосе.

— Судно Механикус, немедленно покиньте эту территорию. Вы вмешиваетесь в дела орденов Кровопийц и Новадесанта Адептус Астартес. Если вы не сделаете этого, ваш опасный выход из варпа будет расценен как нападение, и мы откроем огонь.

— Они вообще понимают, что делают? — прошипел Раниаль, рассматривая комплексы гигантских орудий, усеивающие корабль Механикус.

Ответ Адептус Механикус не заставил себя долго ждать. Его передавали по широким диапазонам, чтобы любой мог услышать послание, и голос говорящего с легкостью перекрывал звездные помехи.

— Это лорд-магос эксплоратор Вардоман Плоск из Адептус Механикус. Вы немедленно прекратите огонь по космическому скитальцу, называемому «Гибелью единства», и отмените состояние боевой готовности.

Гальт облизал губы.

— Чьей властью ты приказываешь? — прокричал он. — Кто дал тебе право указывать защитникам человечества? По какому праву ты прерываешь исполнение вверенных нам обязанностей по защите человечества? По какому праву ты препятствуешь делу Императора?

Вокс зашипел:

— Правом, данным мне Адептус Механикус Марса, кому по обычаю и имперскому закону принадлежат все залежи археотеха. Правом святого Омниссии и Бога-Императора, чье дело мы исполняем.

Говорящий сделал паузу. Расчетливую, осознанную.

— И властью моих попечителей, Верховных лордов Терры.

Гальт и Цедис встретили делегацию техножрецов в приемных покоях Гальта. Космодесантники бок о бок сидели на тронах, облаченные в полные доспехи. Сидения Гальта и Цедиса находились на помосте под куполом, изображающим вознесение Императора. По пять ветеранов Новадесантников и Кровопийц стояли рядом со своими предводителями, не снимая шлемов и с оружием наготове. Магистр кузницы Кластрин находился у подножия помоста также в полных доспехах. Скрытые прежде орудия были выставлены напоказ и направлены на пространство перед тронами. Марсианские механикусы не встретили теплого приема.

Магосы также прибыли крупными силами. Двенадцать странных существ из плоти и металла, облаченных в плащи темно-красного цвета, вошли, неся зубчатые силовые топоры и экзотичное личное оружие, лишь отчасти сработанное людьми.

За ними следовали двадцать четыре техножреца меньшего ранга и кибернетические солдаты-скитарии, также в красных одеяниях. Некоторые из них несли древки, знаменами на которых служили священные чертежи машин. Многие из скитариев подверглись чудовищным изменениям. Пятеро несли машины с носиками, источающими дым, который пах жженым маслом и агрессивными химикатами. Они шли первыми, подготавливая дорогу для своих господ. За ними следовал десяток сервиторов, лишенных плоти везде, кроме лиц. На их безруких плечах были установлены термоядерные орудия. Сервочерепа, жужжа, сновали вокруг делегации.

Техножрецы-прислужники и сервиторы остановились в конце комнаты, выстроившись по дуге. Сквозь их построение прошли еще девять магосов. Они образовали второй полумесяц, остановились и одновременно опустили рукояти топоров так, что звон раскатился по всему залу. Их аугмиттеры защебетали и затрещали.

— Лорд-магос эксплоратор Плоск, — нараспев произнес один, — магос когитатор-лексмеханик Нуминистон, новомагос Самин, командующие «Экскомментум инкурус». Избранные эксплораторы Марса, особо благословленные Омниссией.

Три оставшихся техножреца прошли в пространство в центре полумесяца и встали перед тронами Адептус Астартес. Вышедших вперед жрецов окутывал дым из кадил.

Один из них снял капюшон, под которым оказалось полное лицо. Это был глава делегации.

— Я лорд-магос Плоск, из мира-кузницы Триплекс Фалл.

Плоск был тучным человеком. Металл имплантатов усеивал его лысую голову, из задней стороны черепа тянулись длинные, покрытые сталью кабели, ведущие к скрытой робой машине, выпирающей из спины, словно горб. Лицо магоса, сейчас невозмутимо спокойное, не претерпело изменений.

— Я приношу извинения за способ нашего появления, владыка магистр Кровопийц Цедис и владыка капитан Новадесанта Гальт. Однако мы не можем позволить, чтобы скитальцу «Гибель единства» был нанесен ущерб.