— Да, — заявила Орбиана, голос был полон решимости. — Специальная чума. Такая, которая затронет только орков. Человечество страдает от многих болезней, к которым орки иммуны. Нет ни одного случая, когда Чума Неверия заражала какой-либо другой вид, и я не вижу причин, которые указывали, что процесс можно обратить вспять.

— Мои знакомые в вашем Ордосе никогда не упоминали о такой возможности. Мы мало знаем даже о базовых функциях организма орков.

— Они невежественные глупцы. Знание — сила, вопрос только в его получении.

— Именно этим вы и занимались в гробнице Менхерта, не так ли?

— Именно.

Гаред навис на Андовалом. Человечек был так сгорблен, что Серый Рыцарь в своих терминаторских доспехах был в два раза его выше.

— Я исследую это, — сказал ученый библиарию, вручив ему диск.

Юстикар пошел к ним, одновременно следя за радикалом. Тем не менее, она даже не предпринимала попытки остановить их, словно подробно изучив, ее расследования, она могла бы убедить всех в своей правоте. Эпистолярий показал ему объект. Это был диск из темно-серого чугуна, плотно покрытый двумя спиралями рун, исходящих из центра. Охотник на демонов не мог прочитать их, но вдруг почувствовал себя неудобно, когда ему показалось, что надписи извиваются словно живые.

— Что это такое?

— Когда система Октарий пала под натиском зеленокожих, генерал-майорис Менхерт провел контратаку, позволившую ненадолго отбить одну из планет. Хотя Гвардия вскоре была отброшена, он убил варбосса и забрал артефакт в качестве трофея. Он явно не знал о его истинном назначении, хотя орки возможно знали.

— Я никогда раньше не видел такие руны.

— Точное происхождение неизвестно, имеются только редкие, фрагментарные ссылки. Мне потребовалось тридцать лет, чтобы расшифровать его.

— И, похоже, вы не ограничивали себя источниками, — заметила Фуриа.

Амалия проигнорировала ее.

— Я полагаю, что на ней описан случай заражения ксеносов Чумой Неверия.

— Вы можете прочитать их?

— Еще нет.

Фуриа присоединилась к Рыцарям, изучающим пластинку.

— Ее сделали не ксеносы, — сказал Штейр. — Руну ползли и извивались, приглашая куда-то. Но он был убежден, что Орбиана сказала правду. Сама болезнь, была записана в этих линиях.

— Юстикар прав, — сказала Фуриа. — Артефакт опасен.

— Разумеется. Сам мой проект опасен. Но одна опасность изгонит другую, и Империум больше не услышит о орках.

— Слишком опасен, — сказал Штейр. Отныне этот лабораториум будет изолирован от всех, кроме Ордо Маллеус. Сожгите тексты, уничтожьте неиспользованные экземпляры. Остальные опечатайте.

— У вас нет никаких на это прав, — закричала Орбиана.

— У нас есть на это полное право, — парировала Хадриана. — Вы использовали вещи, принадлежащие Хаосу. Радикалы нашего Ордоса, имеют опыт обращения с подобного рода предметами. Наш долг — бороться с проявлениями демонических сил. Эпистолярий Гаред обнаружил угрозу здесь, и мы нашли ее источник.

— Вы сильно об этом пожалеете, — ответила Амалия. В голосе звучала ничем не прикрытая ярость, глаза были расширены. Казалось еще чуть-чуть, и она атакует Серых Рыцарей.

— Если предпримите попытку препятствовать нам, я казню вас, без всякого сожаления, — предупредила Фуриа.

Библиарий забрал у ученого его инфо-планшеты. Тот лишь похромал в сторону своего инквизитора.

— Вы покинете нас сами, или мы должны выпроводить вас?

Орбиана не ответила, единственным звуком был звон ее керамитовых сапог. Эртуо плелся за ней.

Около уничтоженной двери она остановилась и сказала:

— Надеюсь, вы знаете, что делаете. Вы разрушили защитную паутину лабораториума.

— Мне жаль, что вы сами этого не сделали, — сказал юстикар.

Он подошел к одному из стазис-контейнеров и начал процесс свертывания сдерживающего поля.

Амалия покинула лабораториум единого слова. Серые Рыцари продолжали уничтожать дело всей ее жизни. Менее через час, по всему судну заревели сигналы тревоги.

Штейр присоединился к Фурии на мостике. Поверхностное ауспик-сканирование выявило его худшие опасения: к ним приближался целый рой орочьих кораблей. Монтгелас побледнел и отвернулся, ища Амалию, его щеки дрожали.

— Где инквизитор Орбиана? — спросил Штейр.

— Я думал, она была с вами, — ответил капитан.

— Была.

Ее отсутствие беспокоило юстикара. Изолирование лабораториума прошло легко, и ему это не нравилось.

— Корабли аналогичного ударному крейсеру класса?

— Нет, лорд. Только огромное количество небольших судов.

Словно отвратительные птицы, суда-развалюхи ксеносов неслись на них, оторвавшись от резни на планете. Разрушение монстра привлекало их, словно свет — мотыльков. Бегство было невозможно. Таким образом, они оставляли сильно поврежденный ”Тиндарис” — оставаться под прикрытием его огневой мощи было безопаснее.

— Сблизься с ударным крейсером.

— Как долго мы можем сражаться с ними? — спросил Монтгелас?

Вопрос остался без ответа.

— Я найду Амалию, — сказала Фуриа.

Повысив голос, так чтобы мог слышать весь мостик, она произнесла:

— Если инквизитор вернется, вы не будете исполнять ее приказы. Судно находится под командованием Ордо Маллеус. Это понятно?

Через секунду капитан ответил.

— Да, инквизитор.

— Полный поиск, цель — инквизитор Орбиана. Докладывать мне.

— Есть.

Хадриана пристально посмотрела на него и вышла, это заняло ровно в два раза больше времени, чем Монтгелас колебался, прежде чем ответить.

Штейр открыл вокс-канал с Гаредом.

— Каков статус лабораториума?

— Запечатан. Работа в нем невозможна. Губительные Силы не смогут воплотиться там.

— Считаешь ли ты миссию завершенной, брат-юстикар?

— Нет.

— Я тоже.

Демоническая угроза на планете уничтожена. Еще одна заблокирована на судне. Тем не менее, он так и не убедился в точности предсказания, а зеленокожие твари все прибывали. Теперь он сомневался даже в своих ранних предположениях. Ему пришлось принимать тяжелые условия, исходя из поступающих данных. И хотя в данной ситуации они были правильными, это больше походило на катастрофу, чем на победу.

Братья, — произнес он в вокс-канал отделения. — Орки приближаются, у нас очень мало времени. Возьмите все, что можно с ”Тиндариса”

— Ты ожидаешь абордажа? — спросил Борсам.

— Я в этом уверен. Но приготовьтесь к худшему, словно мы уже опоздали в лабораториум.

Из вокс-передатчиков по всему кораблю раздавался голос Монтгеласа. Как Фуриа и приказала, он сообщал об аресте инквизитора, ее воины-аколиты выглядели ошеломленными. ”Пречистый свет” не был большим кораблем, тем не менее, на нем легко можно было спрятаться одному человеку. Хадриана не могла найти и следа Орбианы. Уровнем ниже мостика активный поиск не проводили — это было многолюдное место, и Амалия не стала бы прятаться там. Серые Рыцари вскрыли все запечатанные помещения, вспомогательная лаборатория также была очищена, несмотря на то, что не содержала экземпляров ксеносов.

”Думай”, - говорила себе Фуриа. Она не собиралась сдаваться, но уже сейчас полностью исчерпала свои идеи по поводу мест, где могла укрыться радикал или ее ученый. Она бежала. Бионическая рука точно, словно часы, гнала ее по коридорам и лестницам, все дальше от мостика. Инквизитор обратила свое предположение в веру. Не было никаких сомнений в чистоте юстикара или его преданности Богу-Императору, но, тем не менее, он сомневался в предсказаниях прогностикаров, нуждаясь в рациональных доказательствах. Тем не менее, необходимо было действовать. Сейчас Хадриана мчалась туда, куда сама бы направилась, будь на месте радикала. Скорей всего ксантит направилась в недра судна, ближе к носовой части. Туда, где проходы внезапно заканчиваются тупиками, потолки обрушиваются, практически неиспользуемая часть судна — идеальное место, чтобы спрятаться. Носовая часть сторожевика была двести метров в длину и около пятидесяти в ширину в самой широкой ее части. Там была всего одна палуба, но один широкий проход и множество разбегающихся от него, более узких и возможно оканчивающихся тупиками, делали какое-либо ориентирование здесь невозможным. Инквизитор заметила небольшой туннель, уводящий во тьму. Люминосферы, висевшие на протяжении всего пути, там были сняты, но аугментированный глаз с легкостью пронзал темноту. Через дюжину метров она вновь свернула в очередное ответвление. Вокруг была тьма, улучшенные уши улавливали только стоны и поскрипывания корпуса судна. Но слева от нее не раздавалось никаких звуков, словно кораблю зажали глотку, чтобы заставить замолчать. Завороженная, инквизитор пошла дальше. Коридор свернул и закончился металлической дверью, покрытой гексаметрическими символами, на стенах вокруг переплетались электронные узоры.