Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Испивающие Души были где-то там, среди этих звезд. Возможно, Таддеуш уже обладал необходимой информацией, чтобы найти их, но теперь его больше волновала предательская мысль о том, насколько близка его собственная смерть. Как инквизитор, он не боялся смерти, его страшила только гибель, которая не позволит ему до конца исполнить свой долг перед Императором. И чем дольше Таддеуш свободно дрейфовал в космосе, тем сильнее становился этот страх, нарастая до тех пор, пока полностью не охватил инквизитора, заполнив собой всю равнодушную Галактику.

Глава восьмая

Септиам Торус представлял собой планету-сад. Оба ее крупных континента покрывали зеленые пастбища и густые, пышные леса. Разреженные метеоритные кольца, окружающие мир, создавали в его небе постоянную переливающуюся радугу, раскрашивали рассвет миллионами цветов. Кристально чистые реки несли свои воды по захватывающим дух пейзажам, обрушиваясь прекрасными водопадами, прежде чем влиться в огромный сверкающий океан, изобилующий коралловыми островками. Эволюция экосистемы планеты практически не вышла за пределы чисто растительной жизни, поэтому здесь не было ни хищных животных, ни падальщиков, только несколько видов птиц, занимавшихся опылением цветов произраставшего на планете солфайра, — эти птахи с зелеными и синими хохолками время от времени проносились в небе, точно кометы.

Тычинки солфайра входили в состав одного из самых мощных боевых препаратов, поставляемых штрафным легионам Империума и тем полкам Гвардии, чьей главной задачей было выполнить роль пушечного мяса.

Так что Септиам Торус обладал особым статусом. Свою десятину мир выплачивал исключительно урожаями солфайра, а правящая династия — она вела свой род от первого капера, обнаружившего планету и аннексировавшего ее именем Императора, — получила на Септиам Торусе бессрочное право владения.

Мир оставался практически ненаселенным, и его облик не искажало ничто, кроме единственного города: некое мраморное строение, напоминавшее окруженный колоннадой дворец; бараки и тюрьма, принадлежащие полку частной полиции; бесконечные улицы, бегущие мимо домов с черепичными крышами, где жили сборщики урожаев.

Когда в верхние слои атмосферы вошла спасательная шлюпка, писк ее маячка сообщил, что внутри находится единственный пассажир, получивший серьезные повреждения. Капсула с глухим звуком рухнула посреди поля, разметав в воздухе облако багрово-черных лепестков. Вооруженные Силы Септиам Торуса выслали к месту падения медицинский десант, чтобы помочь пострадавшему и доставить его на лечение в город. Внутри шлюпки они обнаружили серьезно обгоревшего, но все еще живого пассажира, которого и переправили в госпиталь, расположенный в тени здания сената.

В течение трех недель врачебный персонал пытался выходить пациента, и наконец этот человек — они не могли даже установить его пол — смог моргнуть в подтверждение, что слышит их.

Это произошло в тот день, когда одна из сенаторов Септиама находилась в госпитале с визитом. Время от времени сенаторам приходилось совершать подобные посещения, чтобы продемонстрировать, насколько члены их разросшейся семьи из кожи вон лезут, только бы превзойти один другого в заботе о гражданах своего мира. Сенатору не нравилось в госпитале, но только подобные шаги позволяли удерживать рабочих Септиам Торуса в повиновении и добром настроении, поэтому она вежливо вслушивалась в то, что ей рассказывали врачи, ведя ее от одной палаты к другой.

В очередной раз свернув за угол, она увидела обгоревшее тело жертвы аварии, подвешенное в медицинском гамаке и замотанное бинтами, которые уже пропитались сукровицей и пожелтели, хотя их и меняли меньше часа назад. Мониторы, следившие за состоянием пациента, мерцали и попискивали. Ароматизированные занавески, развешанные вокруг пострадавшего, не могли скрыть отчетливый смрад подгоревшего мяса.

— А, наш гость, — улыбнулась сенатор. Многим ее улыбка могла показаться проявлением дружелюбия и сочувствия к несчастному, но на самом деле сенатор впервые за весь день увидела хоть что-то интересное. — Здравствуй, незнакомец. Мы с нетерпением ждем той минуты, когда ты сможешь рассказать нам о себе. Нам всем очень хочется узнать, что же случилось с тобой и твоим кораблем.

— Пациент только сегодня начал приходить в себя, госпожа, — произнес один из санитаров. — Мы ожидаем, что очень скоро он возвратится к сознательной деятельности.

Пострадавший пошевелился и устремил на сенатора взгляд измученных, запавших глаз.

А затем, всего за несколько мгновений, тело пациента распалось на части. Бинты разматывались, увлекаемые за собой расползающейся плотью; с шипением заскользили перекрутившиеся узлами кишки, шлепаясь на начищенные до блеска полы; внутренние органы вспухали лопающимися пузырями и растекались грязной лужей. Рассыпался позвоночник, и упал череп, расплескав превратившийся в жижу мозг. Глаза поплыли по щекам, зубы казались белоснежными кубиками в зловонной каше.

Сенатор опрометью бросилась из госпиталя, а санитары спустили гнойную мешанину в канализацию. Но все-таки женщина успела вдохнуть изрядную порцию болезнетворных газов, исходящих от разлагающегося трупа пациента, подцепив тем самым чуму, которую и принесла на следующее заседание сената.

Всего через две недели от сената и половины населения планеты ничего не осталось. Десятки тысяч погибших были свалены в глубокие ямы, а прекрасное небо Септиам Торуса стало грязно-серым от жирного дыма погребальных костров. Выжившие пытались организовать карантинную зону за стенами Септиам-Сити, но обугленные до костей пальцы разрушили баррикады. Мертвецы вернулись к жизни, великолепие мира-сада нарушили кровавые кошмары, несомые блуждающими трупами.

Те немногие покойники, что еще могли разговаривать, произносили только одно слово — имя Тетуракта.

Гвардеец Сеншини мог поклясться, что слышал треск костей под траками танка «Леман Расс», модель «Палач», когда тот перевалил через лесистый холм и начал взбивать изрытую кратерами грязь. Грязь, в которую превратились земли, некогда покрытые буйными лесами и плодородными полями, где выращивались урожаи солфайра. Через окуляры системы наведения Сеншини видел теперь только неровные очертания города, поднимающегося над погибшим лесом и жидкой грязью. Септиам-Сити окопался в этом пейзаже — изъеденные оспинами мраморные блоки и завалы из рухнувших колонн образовывали огромные баррикады, противотанковые ловушки обрамляли подходы.

Сеншини достаточно знал о недолгой истории конфликта на Септиам Торусе, чтобы понимать: сражение будет суровым. Первая атака на планету была предпринята спустя всего несколько недель с момента подтверждения ее захвата Тетурактом. Полк элизианцев высадился на планету, десантировавшись на гравишютах с «Валькирий». Весь он погиб, практически до последнего человека, оказавшись в окружении толп блуждающих мертвецов там, где рассчитывал столкнуться только с горсткой повстанцев. Полки ВДВ Элизии считались элитными подразделениями, но никакие навыки в обращении с лазерной винтовкой не могут помочь убить того, кто и так уже мертв… в особенности если это твой бывший сослуживец.

Имперская Гвардия вытащила всех элизианцев, кого только смогла, и отправила вместо них полк более способных к долгим операциям солдат — XVII Йорианский. Они организовали осаду Септиам-Сити. Вскоре, когда стало ясно, что одним только двадцати тысячам йорианцев не взять стен города, им в качестве подкрепления был отправлен XXIII полк Стратикса — свирепые вояки, набранные из преступных группировок с улиц ульев и мечтающие отомстить за свой погибший мир. Чтобы проредить ряды окопавшихся защитников перед неизбежным штурмом, прислали также и личную гаталоморианскую артиллерию губернатора.

В целом, включая отряды обеспечения и поддержки, войсковая группа Торуса насчитывала всего несколько сотен тысяч человек.

И Сеншини, если быть честным, полагал, что этого вряд ли достаточно.

1072
{"b":"551032","o":1}