Над Ксанатаром завывала такая буря, что казалось, что сам Император бы ничего не увидел.

— Что он выбрал? — спросил Арнобий. Глаза новобранца были прикованы к раскачивающейся на цепи гильзе.

— А ты что думаешь? — сказал капитан.

— Тек’шал был отступником. Капеллану не оставалось ничего, кроме как…

— Убить другого сына Дорна? — перебил его Лукра. — Способен ли на это космодесантник? Не в бою, не в сражении, но как палач?

— Значит, новобранец Лукра, — поинтересовался Лисандр, — ты думаешь, что Велизар должен был позволить Тек’шалу оспаривать власть Императора?

— Нет. Но что он должен был сделать? Боюсь, что я не смогу ответить и на этот вопрос, капитан.

— Это потому, что ты ещё новобранец, Лукра, — кивнул космодесантник. — Тебе ещё не приходилось делать выбор. Но однажды придётся, поверь. Никто из сражающихся во имя Императора никогда не сможет избежать решений. Они могут стоить жизней, вынуждают нас рисковать честью ордена и Императора или поступаться принципами, защите которых мы посвятили свои жизни. На твой вопрос, новобранец Арнобий, я отвечу, что Велизар покинул Ксанатар живым. Это всё, что известно. Остались лишь обрывки информации, недавно найденные в архивах «Фаланги», — Лисандр обмотал цепь вокруг гильзы болтера и убрал её, — Я не могу преподать урок на примере капеллана Велизара. Его вы должны усвоить сами. Сделать выбор.

Вдали в глубине станции зазвонил колокол.

— Пора занятий по стрельбе, — сказал капитан. — Урок окончен. Исполняйте свой долг, новобранцы. Можете идти.

«Фаланга» была древним кораблём, возможно, самым старым в Империуме. Многие верили, что части её были созданы ещё в эру Раздора до того, как Император завоевал Святую Терру, и во тьме для человечества вспыхнул свет новой эры. В огромной мобильной станции можно было найти части сотен кораблей, и каждые несколько десятилетий командам эксплораторов разрешали войти в забытые и неиспользуемые отсеки. Иногда они обнаруживали считавшиеся утерянными части истории Имперских Кулаков. Иногда находили целые капеллы, палубы казарм, тренировочные залы и позабытые мемориалы. В закоулках между известными и используемыми отсеками ждали своего часа тайны.

В одном уголке, полном покосившихся опорных балок и вековой пыли, стояла одинокая статуя. Возможно, когда-то она была частью большего мемориала или святилища, но всё изменилось.

Это был космодесантник в терминаторском доспехе из обсидиана. Маска из слоновой кости изображала череп, традиционное обличье капеллана.

Лисандр пригнулся, чтобы пройти под одной из колонн к подножию статуи героя, который никогда не был при жизни таким огромным. Вырезанные глазницы словно пристально глядели на капитана. Ничего удивительного, что на статуе не показали лицо — и боевые братья, и враги видели череп. Таков путь капелланов. На поле боя они не просто люди, но скорее идеи, символы, воплощения ордена.

На подножии статуи было выгравировано имя. Велизар.

Лисандр преклонил колени.

— Когда я был новобранцем, то сказал себе, что ради победы можно сделать всё. Пожертвовать жизнями. Честью. Даже отбросить принципы, которые делают космодесантника тем, кем он есть. И когда я прочёл запись о Ксанатаре, то понял, какой бы сделал выбор. А когда нашёл это место, то понял, что был прав, — капитан посмотрел на маску из словной кости, — Я знаю, что я прав, молюсь об этом. И знаю, что будут правы те, кто последует по моим стопам.

В правой руке статуи был шторм-болтер, покрытый тёмно-жёлтым лаком, в левой же лежал другой шлем, вырезанный из яркого голубого камня. В одной из глазниц была круглая дыра — след попадания в возможно единственное слабое место терминаторского доспеха.

У подножия статуи стоял ящик боеприпасов. Открытый, а внутри лежали девяносто девять оставшихся болтов, вырезанные в мельчайших деталях, словно они были самой важной частью статуи.

Восходящее солнце едва показалось над горными пикам, еле видимыми на восточном горизонте, жирном и красном, словно перезрелый фрукт. Утренний солнечный свет пронесся над соляной пустошью, бросая от каждого камня и выступа длинные тени, которые простирались по сухим остаткам древнего морского дна, которое высохло задолго до того, как предки человека на Терре спустились с деревьев. Ничего живого не было в этом мертвом и сухом месте, единственное движение создавали пылевые смерчи, поднимаемые горячими ветрами, которые дули с севера на юг и с юга на север. Эти крошечные кратковременные торнадо питались тонким слоем пыли, лежащей поверх соляных пустошей, высохших до твердости рокрита, со звуком, похожим на жалобный свист ветра.

Отряд Скаутов-мотоциклистов с ревом появился с запада, их мощные двигатели оглушали, протекторы широких шин рвали сухую землю, поднимая огромные пылевые завихрения вслед за ними.

Имперские Кулаки.

Команда Скаутов-мотоциклистов мчалась на восток через пустыню в строгом боевом порядке. В острие их шеврона был Ветеран-Сержант Хилтс, на левом фланге Скауты Затори и с’Тонан, на правом — Скауты дю Квесте и Келсо.

Затори бросил взгляд назад. Как левофланговый мотоциклист, он должен был наблюдать за левым флангом, так же, как Келсо прикрывал их правый тыл, будучи правофланговым, в то время как с’Тонан и дю Квесте просматривали местность впереди, и Хилтс устанавливал темп и отмечал их курс.

Они ехали всю ночь зигзагами с северо-востока и юго-востока, и, хотя они не вытаскивали до сих пор свои мечи из ножен, и дула сдвоенных болтеров на мотоциклах были холодны и не задействованы, езда не доставляла удовольствия. Ставки в их текущей миссии были ужасны — на кону была жизнь всех людей на Тунисе. Если они не смогут определить расположение сил врага — вражеских сил определенного вида — тогда они не выполнят своих обязанностей, и миллионы заплатят за это. Но рассвет был близок, а они все еще не обнаружили никаких признаков врага.

До сих пор.

— Сержант, — сообщил Затори по общему каналу для всей группы, — за нами хвост.

Затори сконцентрировался, используя усиленное зрение Астартес, чтобы видеть дальше, чем смог бы обычный человек.

— Это зеленокожие, — добавил он. — И они выследили нас.

— Подтверждаю, — ответил по воксу Ветеран-Сержант Хилтс и взревел двигателем, увеличивая скорость. Он понесся вперед со своим массивным силовым кулаком. — Отряд, полный вперед. Гонка началась.

Прошло всего несколько недель с тех пор, как космический скиталец орков без предупреждения появился на орбите планеты Тунис, исторгнутый из дыры в ткани космоса.

Жители планеты заметили скитальца над головами не раньше, чем бесчисленные посадочные модули обрушились с небес, извергая из себя воинов и подобия военных машин.

Первые столкновения между людьми и захватчиками-орками были короткими и жестокими. Самые восточные поселения, расположенные на западной границе соляных пустынь, были стерты орками, передвигающимися на матациклах, багги, и «баивых фурах», банды зеленокожих из эскортов увлеклись налетами и убийствами, в то время как основные силы орков укрепились где-то в бескрайних пещерах и подземных проходах, что находились под восточными горами. Космические Десантники знали, что орки обосновались где-то под горами, и если Кулаки не определят их местонахождение, то их шансы предотвратить полномасштабное вторжение будут слишком малы. Было лишь вопросом времени то, когда основные силы орков закончат работу над своими осадными машинами и начнут массированную атаку на людей, но пока эскорты орков находят себе развлечения, где только могут.

Скарас'ные маньяки никогда не останавливаются, никогда не спят, никогда не задумываются. Движение для них это всё.

Ротгрим Скаб знал это лучше всех. С самого момента, как они приземлились на поверхность этого мира, он и его команда были в постоянном движении. Будучи старшаком баивой банды скарас'тных маньяков клана Злого Сонца, Ротгрим был ответственен за поддержание боевого духа матациклистов, выбор точки назначения на горизонте, и достижения её, убивая каждое живое существо, попавшееся по пути.