Из рассеченного черепа и обширной раны в груди миссионария полыхнуло розовое пламя. Демоны пронзительно взвыли. Миссионарий взорвался, так что терминаторы и Серые Рыцари в энергетических доспехах полетели на пол. Ошметки пылающей плоти разнеслись по всему храму.

Отдача от взрыва сотрясла даже каменный пол. Аларик ощутил, как плиты шевельнулись у него под ногами. Не доверяя воксу, правосудор сорвал шлем и вдохнул обжигающий воздух, наполненный ладаном, кровью и химикатами огнеметной смеси.

— Все наружу! Скорее! — закричал Аларик во весь голос.

Пол внезапно просел, со стен полетели огромные глыбы мрамора. Один из столбов, держащих крышу, вздрогнул и рухнул, словно подрубленное дерево. Завеса пыли свела видимость к нулю. Даже через усиливающие фильтры Аларику казалось, что он оказался в кромешной тьме.

Вспышки огня, несущиеся ему навстречу, оказались отблесками болтерных снарядов отделения Генхайна, осуществляющего прикрытие. Аларик понял, что идет в нужном направлении. Он споткнулся об огромный кусок мрамора и едва не упал, но брат Клостус, схватив за наплечник доспехов, удержал правосудора на ногах и вывел через дверной проем под относительно яркий свет.

Аларик увидел, что ступени храма миссии усеяны трупами. Среди них оказалось много мутантов в форме дворцовой гвардии Сверхкороля. Отделение Генхайна, оставаясь снаружи, выдержало ожесточенный натиск. Судя по ранам, космодесантникам пришлось вступить в рукопашный бой, когда боезапас подошел к концу.

— Отличная работа, правосудор, — сказал Аларик, все еще не надевая шлема.

— А что было внутри? — спросил Генхайн.

— Это работа миссионария. Он уничтожен, но все здание вот-вот развалится. Нам надо найти укрытие.

Генхайн кивнул и указал на одноэтажную виллу какого-то феодального барона на расстоянии короткой перебежки от храма. Тарн и Хорст, два воина с псипушкой из отделения Генхайна, побежали первыми, ища по пути возможные угрозы. Аларик приказал своему отделению двигаться за ними, а сам поспешил назад — помочь Санторо вывести отделение Танкреда. Воины обоих отделений сильно пострадали; на доспехах виднелись царапины от демонских когтей и еще дымившаяся кровь. Кругом стояло непереносимое зловоние.

Брат Микрос и брат Марл из отделения Санторо несли на руках массивное тело брата Краэ. Танкред со своими терминаторами шел следом за ними.

Аларик надел шлем как раз вовремя, чтобы услышать в вокс брата Тарна:

— Мы засекли противника у задних ворот дворца.

— Направляются сюда? — спросил Аларик, окидывая взглядом внушительную заднюю стену с богато украшенной аркой, ведущей к садам Сверхкороля.

— Я так не думаю. Похоже, они убегают — от кого-то огромного, может, от мутанта…

Аларик увидел, как через арку от белокаменного дворца несется Сверхкороль Рашемха Отважный, сопровождаемый толпой оборванных придворных и слуг. Сверхкороль держал в руке огромную палицу и размахивал ею, сбивая с ног спутников, точно отгоняя невидимого врага. Он громко выкрикивал приказы и проклятия, а по лицу Рашемхи струилась кровь.

Аларик никогда раньше не видел Сверхкороля, но его огромная фигура и властность, с которой он отдавал приказы, не оставляли ни малейших сомнений в том, кто это мог быть.

Вокруг Сверхкороля вились какие-то темные тени. Одна из них замерла на долю секунды, разворачиваясь в воздухе, и Аларик узнал культиста смерти Лигейи. Блеснули парные кинжалы, и двое слуг упали замертво с почти отрезанными головами. Второй культист вбежал в арку, взмыл в воздух и на лету отсек руку Сверхкороля. Рука вместе с палицей упала на пол, и Рашемха дико взвыл, когда из обрубка вместо крови показались кишащие черви.

Оба культиста смерти набросились на Сверхкороля, нанесли множество ран, и из каждой бил ужасный фонтан извивающихся червей. Рашемха Отважный издал последний истошный крик и превратился в отвратительно копошащуюся кучу.

Культисты смерти, стараясь не касаться останков короля, спустились на землю и аккуратно добили нескольких оставшихся в живых придворных. Затем под аркой появились еще двое охранников в черном. Они несли на руках инквизитора Лигейю, которая, даже не ступая на землю, каким-то образом сумела остаться величавой и невозмутимой.

Культисты с Лигейей подбежали к Аларику; верные охранники по пути отмахнулись от нескольких стрел, слетевших с верхних этажей дворца. На лице Лигейи виднелись следы крови и копоти, ее волосы были в ужасном беспорядке и местами обгорели, но, похоже, инквизитор не была ранена. Более того, по мнению Аларика, Лигейя никогда еще не выглядела такой опасной.

— Правосудор, — заговорила Лигейя, как только культисты смерти проводили ее к порогу виллы, выбранной Генхайном. — Я рада, что ты смог к нам присоединиться. — Она оглянулась на храм миссии: крыша только что обвалилась, и из дверного проема вылетело облако жирной черной пыли. — Я уверена, что мы отыскали бесспорное доказательство присутствия здесь Гаргатулота, — продолжала инквизитор.

Аларик только что заметил, что и Лигейя, и двое культистов, принесших ее, держали в руках несколько больших связок переплетенных в кожу книг, скрученных свитков и знамен.

— Миссионарий убит, — сказал Аларик. — Мы потеряли двоих воинов, и еще несколько человек ранены.

— Миссионарием был Крусьен, — пояснила Лигейя. — Гаргатулот отметил эту планету своим присутствием еще до того, как она была открыта силами Империума.

— Вероятно, он придавал ей большое значение, — предположил Аларик, уводя Лигейю под прикрытие беломраморных стен виллы, где внутренний интерьер почти не пострадал в ходе сражений. — В распоряжении Крусьена были и демоны, и колдовство. Он чуть не одолел нас, а на это способен только очень могущественный враг. Гаргатулот возлагал на него большие надежды, если дал такую власть.

Лигейя показала на принесенные книги:

— Возможно, здесь мы найдем причину его доверия. Надо возвращаться на «Рубикон».

— Оба наших «Грозовых ястреба» разрушены, — сказал Аларик. — Но если мы закончили дела в городе, я могу передать на корабль, чтобы за нами прислали челноки.

— Хорошо. Когда окажемся подальше от этого места, надо будет сбросить на город пару торпед. Как ты думаешь?

Аларик кивнул:

— С превеликой радостью.

Лигейя улыбнулась, и выражение ее глаз составило странный контраст с разводами крови на лице:

— Тогда нам не стоит больше медлить.

За две тысячи лет до утраты аванпоста на Софано Секундосе была заключена грандиозная сделка. Тысячеликий Принц покинул свое логово в реальном мире на Корионе IX и перенесся в варп, когда прозвучал крик самого Повелителя Перемен. Ужасный вопль, полный нечестивого смысла, звон великого колокола в самом сердце варпа. Другие силы варпа — иногда союзники, но чаще мишени для проклятий, как, например, демоны — бросились врассыпную, скрываясь от раскаленной силы Тзинча. Бог лично сотряс варп криком, призывая к себе слуг.

Принц откликнулся на призыв. Он мог себе это позволить, поскольку являл собой много больше, чем демоническое тело. Гаргатулот был воплощением знаний, правдивой информации, откровений тьмы, скрытых в сердцах миллионов людей. Он мог одновременно находиться и в варпе, и в реальном мире и дергать за ниточки в обеих Вселенных во имя осуществления Перемен. Тысячеликий Принц был одним из самых могущественных представителей своего рода.

Конклав собрался на Талассокресе — окутанном тьмой мире, вопящем в варпе, словно безумец в клетке. Каждый час очертания его континентов изменялись: они то плавились, превращаясь в моря кипящего металла, то дымились, словно жидкий азот, то взмывали ледяными горами к самому небу. Малодушные приверженцы Переменчивого Бога, завидев его, бежали вслед за демонами, охваченные благоговейным ужасом. На планете остались только самые могущественные сыны Тзинча.

Их последователи разбежались по таявшим равнинам Талассокреса, вспоминая старые споры и заводя новые, продолжая тщетную борьбу, пока их повелители предавались размышлениям. Принцы похвалялись силами армий и собственным могуществом. Тзинч наградил лучших такими дарами, которые должны были растлить их сердца за несколько столетий и привести к падению. Таков был излюбленный обычай мщения Повелителя Перемен.