Это все, что у него осталось.

Брат-юстикар, — сказал сидящий в кокпите Вархайт по вокс-каналу. — "Тиндарис" сильно поврежден. Ударный крейсер выделялся на фоне темного пятна, вызванного выделением большого количества энергии. ”Пречистый свет”, приближающийся к ним, казался бриллиантом, в сравнении с темным, покрытым кратерами взрывов корабля Серых Рыцарей.

— У нас есть связь с капитаном Саалфранком, — спросил Штейр.

— Неустойчивая. Мостик поврежден, большая часть корабля лишена атмосферы и энергии. Высокие потери экипажа.

— Что-нибудь осталось?

— Большая часть орудийных систем готова к использованию.

— Есть данные о орках?

Если бы появился противник аналогичного класса, исход был бы печален.

— Сейчас нет, брат.

— Благодарю. Штейр отвернулся от обзорного иллюминатора. Гаред сидел напротив него, лицо библиария оставалось мрачным с тех пор, как они покинули планету.

— Вторжение было остановлено?

— Похоже, что так. Разрушений было достаточно, чтобы уничтожить увиденные мной руны.

— Таким образом Спокойствие в служении потеряно, но влияние Губительных Сил остановлено?

Псайкер не ответил.

— Твое молчание тревожит.

— Я ощущаю беспокойство.

— Тогда скажи, угроза миновала? Пророчество исполнено? — юстикар специально не понижал голос, он хотел, чтобы их слышало все отделение.

— Я не знаю. Ксеносы не дают обнаружить что-либо.

Штейр кивнул:

— Мы обследовали весь мавзолей, но искомое лежало прямо под ногами.

— Я не думаю, что все так просто.

— Это звучит зловеще, — вставил Борсам.

— Так должно быть, — отозвался эпистолярий. — То, что я обнаружил сформировалось только во время сражения.

— И каковы выводы?

Гаред колебался.

— Я полагаю… — он замолчал, словно высказывая свои предположения библиарий признавал их истинность. — Я полагаю, что мои действия на поверхности сыграли отрицательную роль в нашей победе.

Командир понимал его, если псайкер прав, это ужасно.

— Как это возможно?

— Я вновь не знаю. Я исследовал гробницу, но мои действия были внезапно прерваны.

— Чем?

— Я обнаружил кольцо.

Штейр слушал описание предмета.

— Мог ли этот артефакт мешать тебе и способствовать вторжению?

— Я считаю, да.

— Учитывая, что Менхерт был лоялен, мог ли твой поиск спровоцировать нападение?

— Я пришел к выводу, что мог.

— В таком случае, что ты искал?

— Я не могу сказать, брат-юстикар.

Штейр кивнул в знак понимания. Он не смотрел в сторону инквизитора, несмотря на потерю своей свиты и шаттла, судя по ее внешнему ввиду, миссия Амалии завершилась успехом. Она нашла то, что искала. Из-за ее положения Рыцари не смогли в полной мере понять, что она там делал.

— Мы обязаны понять, что было нужно радикалу.

— Разумеется, — ответил Гаред.

Он подтверждал, что лично займется этим вопросом.

Юстикар открыл вокс-канал с пилотом:

— Приземляемся на ”Пречистом свете”.

Орбиана видимо слышала, потому, что спросила:

— Это необходимо, юстикар? Ваша миссия в системе не завершена?

— Пока я не получу ответа, мы остаемся в этих координатах. Нам нужен ваш корабль, мое отделение не может зависнуть посреди космоса.

— Мое судно в вашем распоряжении, — ответила Амалия сквозь сжатые зубы.

”Терзатель” влетел в посадочный ангар сторожевика. Рев двигателей разнесся по помещению, делаю командование инквизитора лишь фикцией.

— Смертный, — сказал Штейр. — Почему ты взял его?

— Это было спонтанное решение. Он сражался за нечто большее, чем выживание и не умер, в отличие от других колонистов. Это должно что-нибудь значить.

— Действительно. Все его товарищи и друзья погибли, какая от него будет польза?

Гаред посмотрел на человека. Клаус Браунер стоял под крылом десантно-штурмового корабля, его лицо было пепельно-серым, так смотрит сломленный человек, не имеющий больше целей в жизни.

— Возможно, стирание памяти будет милосердием.

— Ты веришь в это, брат?

Нет, он не верил. Это было необходимой процедурой, смертным нельзя жить со знанием того, что в тенях существуют Серые Рыцари. Тем не менее, это не означало, что эпистолярий с радостью отправлял на нее людей.

— Есть другой выход, — человека можно было отправить служить Священной Инквизиции.

— Он отслуживший свое в Гвардии старик. Ты думаешь, это будет честно по отношению к нему?

— Он с честью сражался и заслужил награду.

Юстикар кивнул.

— Решение может подождать, пока мы не покинем систему.

— Если покинем ее вообще.

— Мы нуждаемся в знаниях. Я говорил с инквизитором, встреться с ней. Секреты этого корабля будут раскрыты. Гаред сотворил символ аквилы и вышел.

Он нашел Хадриану на нижнем уровне либрариума. Штейр пошел на мостик, остальная часть отделения ремонтировала Штормовой ворон. Орбиана лишь пару раз появлялась в командном центре корабля, показывая таким образом, что является владелицей и командиром сторожевика. Ее действия говорили сами за себя.

Фуриа показала ему некоторые тексты и аннотации к ним.

— Занимательно.

— Да, но этого недостаточно. Ученый, с которым я встретилась, Андовал, скорей всего является ведущим исследователем. Я думаю, он и оставил эти надписи.

— Тогда мы должны найти его.

— Есть много дверей закрытых для нас, — напомнила инквизитор.

— Тем не менее.

С момента последней прогулки Хадрианы количество воинов-аколитов на перекрестках увеличилось. Она подумала, что у них не было шансов даже остановить ее, но Амалия поставила их не с этой целью. Их задачей было наблюдать.

— Когда я была здесь, их было меньше.

— Интересно, почему.

— Многие из этих отсеков дормитории или простые хранилища. Охранные знаки в лучшем случае фарс.

— Инквизитор Орбиана знает и создает нам ложные цели.

Аугментации лишили лицо Фурии возможности демонстрировать какие-либо эмоции, но она сделала презрительный жест бионической рукой.

— Детская уловка. На что она надеялась?

— Возможно, выиграть время?

— Да, но мы никуда не торопимся.

— В любом случае нужно поспешить.

Когда они спустились на уровень вниз. Гаред спросил:

— Вы, кажется, убеждены, что ее намерения опасны.

— Разумеется. Разве нет?

— Мы должны удостовериться.

После того как они покинули планету, эпистолярия постоянно мучили вопросы. Штейр еще более усомнился в прогностикарах, уничтожение агро-мира — небольшая цена, за нейтрализацию угрозы, с которой они столкнулись, но ”Тиндарис” — это было уже слишком. Он не верил, что Серые Рыцари выполнили задание, но и не чувствовал ничего определенного. Это было словно идти по лесу в кромешной тьме, то и дело натыкаясь на деревья и торчащие на земле корни. Психическая слепота была для него новым испытанием. Псайкер протянул свои чувства, но увидел только ярость имматериума. Ярость орков, хозяйничающих в системе, заполонила все вокруг.

Когда Рыцарь и инквизитор подошли к запечатанным дверям, библиарий ничего не мог сказать, относительно того, что их ждет за дверью.

— Есть только один способ узнать, чем занимается Орбиана.

Фуриа вздохнула:

— Я знаю.

— Последствия приемлемы?

— Но каковы они будут при нашем бездействии?

— Могут быть хуже, — согласился Гаред. — Но у нас нет причин подозревать ее.

— Мы обязаны подозревать радикалов. Поступать иначе — обрекать Империум.

— Значит, вы приняли решение.

Хадриана колебалась.

— Мы должны войти и найти то, что ищем.

Гаред кивнул. Все имеет свою цену.

И они нашли, что искали. Двумя палубами ниже посадочных площадок находился длинный коридор, заканчивающийся массивной дверью, на которой были вырезаны пентаграммы и гексамметрические обереги. Перед ней стояли шесть воинов-аколитов.