— Я должен быть обременен тем, что, когда жизнь и служение наших братьев заканчивается, они попадают ко мне, дабы я забрал то, что, в сущности, является искрой жизни из их груди?

Арамус молча кивнул.

— Пожалуй, это действительно тяжело, — сказал Гордиан после секундного раздумья, — но одновременно я горд этим. Прежде всего, Кредо Апотекария говорит нам: «Пока геносемя возвращается в орден, космический десантник не может умереть». В этом смысле, в сущности, моя задача — гарантировать, чтобы каждый из наших павших братьев

никогда

не умер.

Губы Арамуса сжались в тонкую линию.

— Но в случае брата Дурио…

Лицо Гордиана помрачнело, и он кивнул.

— В случае брата Дурио, — серьезно сказал апотекарий, — я могу лишь присоединиться к тебе и остальным, скорбящим о его уходе, и вспомнить о принесенной им жертве, когда вновь зазвучит Колокол Душ.

Он остановился, и продолжил:

— Вот почему мы должны возвращать прогеноидные железы, что бы ни случилось, — чтобы избежать подобных потерь в будущем.

Арамус потратил мгновение, обдумывая ответ апотекария, и невесело рассмеялся.

— Если так, апотекарий Гордиан, ты должен простить меня, но я сказал бы, что надеюсь никогда не оказаться под твоим редуктором.

Смех Арамуса оборвался, поскольку он не увидел ни малейшего намека на улыбку на лице Гордиана, который, вместо этого, рассматривал десантника с выражением, похожим на жалость.

Я присоединяюсь к тебе в этой надежде, брат, — сказал Гордиан, когда двигатели «Громового Ястреба» заревели, и судно оторвалось от поверхности обреченного Просперона. — Ради всего святого, пусть эта надежда живет в каждом из нас.

Глава первая

Солнце взошло над вздымающимися на востоке горами, и тени вытянулись на сотню километров через гонимые ветром пески пустыни. Относительная прохлада ночи все еще сохранялась в тени, подобно лужам, оставшимся после отлива, однако все, к чему прикасались солнечные лучи, мгновенно начало нагреваться. В полдень солнце обрушится на пустыню подобно раскаленному молоту, достаточно горячему, чтобы за несколько часов высосать из человека всю влагу вместе с жизнью.

У капитана Дэвиана Тула не было причин беспокоиться о жаре полуденного солнца, равно как и о холоде безлунной ночи. Даже без своей кроваво-красной силовой брони, его сверхчеловеческое тело было более чем способно выдержать куда большие крайности температуры и климата вообще. А в доспехах, которые он не снимал с тех пор, как впервые вступил на поверхность Кальдериса месяц назад, он мог пережить почти что угодно, от холода открытого космоса до жара фотосферы звезды.

Тул рассматривал горы на востоке, отмечающие внешние границы заселенной людьми территории пустынного мира Кальдерис и ограничивающие зону его нынешних поисков. Где-то далеко за этими вздымающимися пиками, за горизонтом, лежало западное полушарие планеты, и жили племена диких орков. На этой же стороне раскинулись восточные пустыни, дом для дюжин кочующих человеческих племен, потомков колонистов, тысячелетия назад заявивших права на эти земли во имя Империума и Бога- Императора.

Немногие когда-либо отваживались посетить субсектор Аурелия, еще меньше добиралось до Кальдериса, но этот мир в течение поколений был вербовочным миром для Кровавых Воронов, и сейчас время Испытаний Крови настало вновь.

— Есть какие-нибудь следы, сержант?

Тул повернулся к стоящему рядом космическому десантнику. Несмотря на то, что тот носил обмундирование скаута, а не полную боевую броню Астартес, сержант Сайрус был полноценным боевым братом Кровавых Воронов. Больше столетия Сайрус тренировал неофитов ордена, не жалея сил выжигая в них жажду славы и передавая взамен навыки, необходимые для выживания космического десантника во враждебной галактике.

— Нет, сэр, — ответил Сайрус, глядя на ауспекс в своих руках. — Но я засек движение на севере. Данные нечеткие, но, думаю, это может быть базар.

На других мирах, на которых Кровавые Вороны набирали рекрутов, были форпосты- монастыри, и местному населению были хорошо известны традиции набора рекрутов для ордена. Когда на таких мирах приходило время Испытаний Крови, в ходе которых кандидаты состязались за честь вступить в орден в качестве неофитов, с «Омнис Арканум», боевой баржи, служащей крепостью ордена Кровавых Воронов, высылалась вербовочная делегация, чтобы произвести испытания и отобрать лучших претендентов. В большинстве случаев для этого требовались только библиарий для выявления какой-либо порчи и капеллан для проведения обрядов.

всему восточному полушарию племен.

Набор рекрутов на Кальдерисе был назначен на это время года потому, что именно в этот сезон кочевые племена традиционно собирались в базары, где от кучки племен до дюжины более крупных конгломератов собирались вместе для торговли и обмена товарами, организации браков между семьями и общего поклонения Богу-Императору на далекой Святой Терре.

Около недели уже прошло с тех пор, как вербовочный отряд покинул Аргус, но им так и не удалось обнаружить ни одного базара, найдя лишь несколько кочующих племен. Вороны планировали провести Испытания Крови в следующем месяце в Аргусе, приведя в город всех отобранных среди пустынных племен кандидатов, но с такой скоростью им едва хватит претендентов для скромных размеров рукопашной схватки, намного меньшей, чем нужно, чтобы гарантировать ордену достаточно неофитов для пополнения поредевших рядов Кровавых Воронов.

— Собери своих скаутов, сержант, — сказал Тул Сайрусу, повернув голову к паре транспортов «Носорог», доставивших вербовочную команду в пустыню. — Мы отправляемся на север, и будем надеяться, что твоя догадка верна.

Шагая по быстро нагревающемуся песку, Тул задумался о пути, который привел его в это иссушенное пустынное место. Было время, когда он не удостаивал своим вниманием подобные незначительные миры. Долгие годы Тул возглавлял Пятую роту — «Обреченных», как их называли — с отвагой и честью, с минимальными потерями одерживая победу за победой. Всего меньше года назад, Тул и его рота были задействованы в очищении Кронуса. Тогда обстоятельства вынудили Кровавых Воронов противостоять собратьям по оружию — людям, слугам Империума, которые не были еретиками, но лишь заблуждались. Хотя кампания на Кронусе завершилась победой Воронов, она оставила пятно на репутации ордена и лично капитана Тула. Этот позор, как и некоторые другие нюансы кронусской операции, которые даже сейчас были засекречены и сокрыты от большинства его братьев, ввергли Тула в немилость. Когда-то бывший любимцем тайных магистров Кровавых Воронов, за год, прошедший с операции на Кронусе, Тул полностью лишился их расположения. И хотя его никогда не осуждали и не критиковали открыто, Тул и его рота получали все менее и менее значительные, менее важные задания. Эта вербовочная вылазка в субсектор Аурелия несомненно была апофеозом его падения.

От славы сражений планетарного масштаба и войн против полудюжины армий за раз — к неделям и месяцам поисков горстки кандидатов в иссушенной пустыне. Вряд ли Тул мог бы пасть еще ниже.

Очень скоро настанет время, когда Тул проклянет себя за то, что ему в голову мог придти подобный вопрос, но еще до этого капитану придется осознать, что

всегда

можно пасть еще ниже.

Пока сержант Сайрус собирал свое отделение скаутов, прочесывающее окрестности в поисках любых следов проходивших недавно людей, Тул присоединился к остальному отряду возле пары «Носорогов». Команда сервиторов занималась техобслуживанием транспортов под присмотром слуги ордена и стоящего между двумя машинами, лицом к восходящему солнцу, капеллана Пальмариуса.

Заставляя полированный металл сверкать, солнечный свет отражался от череполикого шлема, скрывающего лицо духовного лидера Пятой роты, и стреловидных крыльев имперского орла, венчающего крозиус арканум, символ занимаемой им должности. Сухой ветер развевал ленты и свитки, закрепленные на угольно-черных доспехах печатями чистоты; на шее Пальмариуса висел массивный кулон с изображением черного ворона с каплей крови на груди — символ Кровавых Воронов, воплощенный в розариусе, «духовной броне» капеллана, являющейся эмблемой экклезиархии и символом связи ордена и