– Вот и напиши свою «Тишину», подобно тому, как Мунк написал свой «Крик».
– Ах, Мунк! «Крик»!
– Это будет величественно!
– Ты думаешь, у меня хватит красок?
– Все они в моем note-book'e. Зря ли я все, что ты мне рассказывал так старательно записывала и снимала? Как Лени Рифеншталь собрала своей кинохроникой всю историю нацизма, так и я всю историю строительства Пирамиды запечатлела на пленку. И Юлин багаж! Там есть все… Даже слышно, как в прудах распускаются лилии… Ты же сам видел! И стоит только захотеть…
– Да-да, ты права, – верно, верно… Вот только…
– Что? Страх?!
– Кому это нужно? Лучше послушай:
Погас мой свет, и тьмою дух объят – Так, солнце скрыв, луна вершит затменье И в горьком роковом оцепененье Я в смерть уйти от этой смерти рад.
Это Петрарка…
– Как красиво!..
– Я так не смогу, потому-то меня и одолевает страх. Молчание… И вдруг я просто ору!
– Слушай!
Меня давно уже мучает этот вопрос:
– Почему – ты?! – спрашиваю я.
Лена не понимает. Выжидательно смотрит на меня удивленными глазами.
– Почему я рассказываю все это только тебе? Лена улыбается:
– Ах, вот ты о чем!
– Да! Я мог бы все это… Лена качает головой:
– Не мог!
– Объясни! У меня в жизни было столько прекрасных…
– Пойми, – говорит Лена, – в жизни каждого человека есть только один слушатель! Ты же сам говорил: у каждого Македонского свой Аристотель, у каждого Цезаря – свой Брут.
– Ты – мой Брут? Или мой Аристотель?
– Я – твоя Елена!
К этому добавить нечего, я и молчу. А моя Елена встает и выключает диктофон.
«Почему – ты?!». Разве этот вопрос требует ответа? Ведь чувства не лгут.
Ну и дурак же!
Мы стали близкими раньше, чем друзьями.
Глава 26
– Слушай, – снова говорит Лена, – напиши, а? Я тебя прошу!
– Да-да, – говорю я, – напишу-напишу…
Ведь нельзя терять то, что выстрадано и на что ушли лучшие годы жизни. Даже если это связано с риском для жизни!
– Я напишу, – обещаю я еще раз, – и это будет очень хорошая книга!
– Надеюсь, – говорит Лена.
Даже если это связано с риском для жизни!
– Ты ведь знаешь, что плоха та книга, за которую стыдно быть не убитым. Да, да, – повторяю я, – за которую могут не убить.
Лена только смотрит на меня и молчит. Но глаза ее полны вопроса: как не убить?
– Я, – говорю я, – напишу очень хорошую книгу! Правда?
Лена не знает, что на это ответить.
– А как же, – говорю я, – обязательно напишу!
И беру чистый лист бумаги… Белый, как чаячий пух…
Юля бы сказала: как молоко молодой кобылицы или как распустившаяся лилия, или…
Позвонить Юле я не решаюсь.
…или как проснувшийся ландыш, сказала бы Юля, или как младенческий сон, как ствол юной березы, как молочное мороженное, как лебединая шея, или как подснежники, белые вдвойне, потому что они из-под снега, или как жемчуг, есть снежные кораллы, или океанские ослепительно белые раковины, или – мякоть перистых облаков…
Наконец, как снега Килиманджаро!!! Ты видел снега Килиманджаро, освещенные ранним солнцем, спросила бы Юля.
– ОК, – говорю я, – уже пишу…
И будь что будет!
– Пиши-пиши, – говорит Лена, – люди ждут.
– Пророка в своем отечестве? – спрашиваю я.
– Распятие сегодня уже не в моде, – говорит Лена.
– И я ни на йоту не сомневаюсь, что могу быть зверски убит…
– Убит? Убит?!.
– Или распят…
– Распят?!. Но за что, за что?!!
– А за что распяли Иисуса?
Глава 27
– Это все, что мне удалось записать, – сказала Юля. – Волна цунами была ужасной, просто вероломной… Пирамиду как языком слизало… Остались…
– Развалины…
– Эти развалины – дело всей нашей жизни. Потом мы узнали, что это подводное землетрясение было рукотворным.
– Как это?
– Они взорвали под водой бомбу невероятной силы, чтобы уничтожить Пирамиду наверняка. Налицо было все, что свидетельствовало об этом сокрушающем ударе.
– Кто «они»?
– Те, кому она стала костью в горле.
– Кому же?
– Тем, кто погряз в пучине скупости и обжорства. Этим животным…
– Это достоверно известно?
– Об этом сегодня не знает только ленивый.
– Какой ужас!..
– Это был ад, ад, – говорит Стив. – Достаточно просмотреть то, что смогла снять Юля – «Начало конца». Но это лишь малая толика того, что нам пришлось пережить.
– Ты думаешь, что это все-таки ваши иллюминаты, эти одноокие ящеры-мормоны?
– Уверен! Они так и не смогли подняться к вершине нашей Пирамиды, где царят добровольная простота и щедрость, где сильные не сильнее самого слабого, где торжествуют свет и любовь, где роскошествует вселенский праздник немыслимого совершенства…
И как же Юля была права: «Не трогайте Иисуса!».
– А это что? – спрашивает Лена.
– Флешка.
– А в другой руке?
– Медальон. С волосами. На случай, если вдруг этот мир…
Глава 28
Из всего этого ясно, что многое так и осталось недосказанным. Кто остался в живых, кто погиб? Где теперь Орест, Жора, Юра и Анна?.. Где все они, созидатели нового рая?!. Выжил ли хоть один клон, какова их судьба?
– И какие у тебя планы на новую жизнь?
– Смеяться!..
– Смеяться?!.
И другие вопросы…
Правда, у нас сохранился весь банк клеточек… Все геномы, которые нам удалось раздобыть, стихия так и не смогла сожрать, а это значит, что…
– Что это значит?..
– Что возможен новый виток… Жизнь ведь ни на минуту не останавливается, – сказала Юля, ни на миг… Даже если тебя уже нет в живых. И даже, если тебя уже нет в живых, – добавила она, – это еще не конец мира.
Теперь каждому, кто видел Юлю, было ясно, что руками она касается звезд. Правда, она еще не обосновалась на Небе, но ее уже не было на земле.
– А как книга-то? Как называется? Ты написал?
– Давно.
– Как называется?
– Хм! «Хромосома Христа»! Как же еще?.. Набери в адресной строке «GOOGLE,а» эти буквы и читай… Сколько сможешь.
– А тяжелая, – спрашивает Лена, – если взвесить?
– Если бросить и не увернешься – капут! Только…
– Что?
– Вот уже больше года издать не могу.
– А что спонсоры, меценаты, твои бильдербергеры? Попроси у них денег. Они же – жители твоей Пирамиды. Им ведь щедрости не занимать.
– Попросить?.. Просить?.. Просил…
– Что же твои миллиардеры и знаменитости? У кого просил-то?
– Я вышел на «Всемирный живой портал» – www.earthan-duniverse.net/ru/ «Земля и Вселенная»! Вышел с флагом своего романа, как на покоренную вершину! Пик Надежды! Нате! Я щедро предложил им то наилучшее в себе, чем располагал на ту пору – свой роман: нате! Лучшего – не жалко! Ведь в этом романе – не какая-то там ярко выписанная детективная возня вокруг тазика с кровью, сопливой любовной историей или умопомрачительным групповым сексом, не какая-то политическая трескотня, не… Там – стратегия! Стратегия совершенствования этой породы людей и технология ее воплощения. И ведь – не меньше же! Я предложил и застыл в ожидании ответного хода лучших, как мне казалось, представителей этой цивилизации. Да! Do ut des![75]. Ведь здесь, в этом списке все, кто, по мнению знатоков, а не парикмахерш и продавцов куриных голов, представляют наидостойнейших из племени людей во Вселенной! Вот же, вот весь этот список: первый – Барак Обама, затем эти… И тут же – Руперт Мердок – четвертый. Затем идет…
– Ты мне всех их будешь перечислять? Сколько их?
– Просил у каждого по списку. Да мы же, помнится вместе с тобой сочиняли это письмо! Лен, Лен, ты что же, забыла?!. Зачем ты меня спрашиваешь? Ты меня разыгрываешь?
– Да нет, нет. Успокойся, милый…
– Седьмой – Билл Гейтс, девятый – Николя Саркози, одиннадцатый – Карлос Слим Хэлл, тринадцатый – Альберт Гор…
