И другие вопросы… На них просто некому отвечать. Мы так и остались в неведении…

– Да, и вот еще что…

Юля постояла, раздумывая, и произнесла так, как только она одна это умеет:

– Я живу, а не играю, понимаешь?..

Подумала и добавила:

– И люблю только Жору… Это – было всегда! Я не могу перестать знать, что он… Нет-нет!.. Ведь без Жоры мир станет на голову ниже.

Она на секунду умолкла, у нее заблестели глаза, затем она прикоснулась обеими ладонями к своему животу и добавила:

– И у нас скоро будет сын…

Будто этот их сын мог еще как-то спасти этот смертельно больной, рассыхающийся и разваливающийся на куски, истлевающий мир.

Будто этот их сын еще мог…

Да не мог он, не мог… Мы ведь знаем, что на детях гениев отдыхает природа. На детях таких, как Жора, отдыхает Вселенная.

Так что никто уже не мог…

И, как сказал бы Жора, – зачем?..

О, Господи, Боже мой! Как же Юля была права: «Не трогайте Иисуса!».

Воистину – не троньте!..

И вот – тишина… Ничего не слышно…

Тихо так, что слышно, как шурша песчинками сквозь стеклянное устье часов смертельно сочится время… Отведенное нам на земле…

Больше ничего не слышно…