— Малфой…

— Тихо… — проговорил Скорпиус. — Играем…

Малфой еще ни разу не участвовал в подобной игре, но слышал о ней от старшекурсников. Он знал, что девчонки не будут долго прятаться, им самим хочется, чтобы их поймали.

Он замер, видя только пятнышко на плече Джеймса, который замер в дальнем конце комнаты. Скорпиус слушал, ловя любое шевеление воздуха. Шаг в сторону — и он четко почувствовал, как кто-то увильнул от его руки. Усмехнувшись темноте (он уловил запах духов Дьюлис), он делал медленное-медленное движение в направлении, куда, как он думал, убежала Эмили.

Он рассчитал все четко, не собираясь тратить время на пустые игры в кошки-мышки. И девчонка, как оказалось, тоже думала об этом. Одно резкое движение, он выбросил вперед руки, схватил теплое девичье тело и притянул к себе, слыша, как за спиной Поттер гоняется за Пармой.

Скорпиус прижал Эмили к стене, сделав лишь шаг в сторону (он правильно все рассчитал).

— Поймал… — выдохнула Дьюлис, обвивая его шею руками. — Вперед.

Малфой усмехнулся, с холодной расчетливостью, которой не помешало ни Огневиски, ни азарт игры, он наклонился и впервые поцеловал девчонку. Ему было все равно, как зовут эту девчонку и сколько ей лет — она была лишь первой девчонкой, которую он целовал, нажимая на ее мягкие губы своими. Он уже был готов пойти дальше, попробовав настоящий поцелуй, но Эмили внезапно отскочила, вывернувшись из рук.

— Лови, — шепнула она, снова растворяясь в темноте.

— Поттер, ты жив? — Малфой решил дать Эмили пару секунд форы. Он четко фиксировал, где находятся стены и где сложены плед и бутылки. Легко будет вычислить, где спряталась Дьюлис. Паркинсон он, так и быть, отдает Поттеру, чем друг, судя по тому, что ответ донесся не сразу, и пользуется.

Джеймс, поймавший свой «снитч» еще раньше Малфоя, не хотел отрываться от сладких губ Пармы, которая почти позволила ему узнать, что значит по-настоящему целовать девчонку.

— Я не жив и не мертв, — проговорил гриффиндорец, расслабленно улыбаясь темноте, когда почувствовал, как Парма выскользнула из его рук. — Но мне нравится эта игра…

Тишина повисла в напряженной тьме. Джеймс слушал, зная, что Парма где-то здесь, затаилась, но ему нужно было снова поймать ее, потому что он только начал понимать вкус поцелуя.

Тишина завораживала. Кровь пульсировала в висках. В голову лезли глупые мысли. Он слушал и ждал. Шорох справа — и он метнулся за ней, но не поймал, расслышав лишь тихий смех, а потом падение кубка. Ага!

Теплые руки на его плечах. Но это была вовсе не Парма, а Эмили. Что ж…

— Хорош, — прошептала Дьюлис, когда он поцеловал ее. Влажные губы. И удар, словно током, когда она приоткрыла рот, и он коснулся ее языка. Замер, пытаясь понять, правильно ли все делает. Неловкость, неумение, но жажда узнать все. Вкус Огневиски на ее — или на его? — губах…

— Ай! — раздался недовольный возглас Малфоя, и Джеймс тут же выпустил свою добычу.

— Что?

Девичий смех с двух сторон.

— Она меня укусила!

— Ты нарушил правила, — донесся голос Пармы.

— Правила? — Скорпиус медленно приближался к девчонкам. Он чувствовал, что они обе затаились в углу возле пледа, у самой их с Поттером надписи. — Ничего не слышал о подобном…

— Один поцелуй, а потом ты должен отпустить, если я этого хочу, — Парма говорила приглушенно, и оба мальчика знали, что девчонки стараются переместиться, но было уже поздно, потому что два друга закрыли путь к отступлению из угла, в котором слизеринки спрятались.

— Придется поменять правила, — прошептал Малфой, хватая за руку кого-то из девочек и привлекая к себе. Это была Эмили. — Ты ведь не будешь кусаться?

Она не ответила, позволяя ему целовать ее уже в раскрытые и чуть опухшие губы. Скорпиус фиксировал все свои ощущения и каждый ее отклик, словно исследовал этот новый для себя мир — мир физических ощущений. Он знал, что Дьюлис пьяна настолько, что позволяет ему все, что он хотел попробовать на этом этапе эксперимента. Или же и сама хочет узнать… Любопытство даже у трезвых девчонок всегда доминирует над разумом.

— Если ты меня укусишь, — прошептал на ухо пойманной в кольцо рук Парме Джеймс, — я вообще тебя не отпущу, так и знай…

— Договорились, — она сама его поцеловала, позволяя себя обнять, и послушно открыла губы для поцелуя. Все это было так пьяняще и приятно, что гриффиндорцу казалось, что даже без Огневиски у него бы кружилась голова и в висках пульсировала кровь. Удивительное Рождество…

— Поттер, знаешь, сколько сейчас времени?

Гриффиндорец с трудом разлепил глаза, но ничего не увидел, кроме неяркого света палочки Малфоя.

— А это существенно?

— Если не это, то что тогда существенно? — Скорпиус зажег свет посильнее.

— То, что у меня раскалывается голова и болят губы…

— Последствия разгульной жизни и неразборчивых связей, — пошутил Малфой, чувствуя себя не лучше друга. — Но все-таки: сейчас половина седьмого утра.

— И что?

— Поттер, ты уверен, что твой мозг ночью не растворился? То, что скоро завтрак, а потом последний день занятий, на которых мы, кстати, как ни странно, должны присутствовать…

— А, может, не должны? — со стоном спросил Джеймс, стараясь подняться, что делать совсем не хотелось.

— Держи, — Скорпиус взял пустую бутылку, наполнил ее водой и протянул другу. — Легче станет.

Мальчики с облегчением утолили жажду, а потом все же поднялись. Они быстро прибрали последствия вчерашней вечеринки и вышли в еще пустой и тихий коридор, щурясь от солнечного света. После тепла замкнутой комнаты тут было страшно холодно, но это помогло немного проснуться.

— Ты помнишь, во сколько ушли девчонки? — Джеймс пытался пригладить волосы.

— Где-то в пять или около того, — пожал плечами Скорпиус, поправляя на себе мантию. Потом он ухмыльнулся:- Ничего повеселились, да?

— По-слизерински, — хмыкнул Поттер, подходя к окну, за которым почти встало яркое зимнее солнце.

— Считай, что это было посвящение, — Малфой потянулся, разминая затекшее тело. — Интересно, Графф уже поднял вой о том, что ты не ночевал в своей комнате?

— Да спит Графф без задних лап…

— Правда? — Скорпиус чуть наклонил в сторону голову, хитро улыбаясь. — Спокойно спит в последний день учебы?

— Малфой, я только за, чтобы скрасить Ричарду последние дни существования в школе, но давай не сегодня, — простонал Джеймс, кажется, впервые в жизни не желая делать гадости. Ну, или не имея на это физических сил.

— Поттер, ты меня пугаешь, — насмешливо произнес Скорпиус и пожал плечами. — Тогда до завтрака? И не приставай ни к кому!

— А, иди ты! — гриффиндорец едва смог растянуть губы в улыбке, потом тяжело вздохнул и начал восхождение на седьмой этаж. Конечно же, Полная Дама еще спала. — Э… доброе утро, прекрасная барышня…

Дама на портрете удивленно приоткрыла глаза:

— Ты откуда?

— Суть не в том, откуда, а куда, — ухмыльнулся Джеймс. — «Орден Феникса».

Полная Дама изучающе посмотрела на взъерошенного больше обычного Джеймса, на его чуть помятую форму, но потом все-таки пропустила мальчика в гостиную, понимающе усмехаясь.

В комнате ярко пылал камин, было тепло. Джеймс уже собирался подняться в спальню, когда увидел, что в кресле спит Лили. Он подошел к сестре и легонько потрепал по плечу.

— Ой! Джим… — она подскочила, тут же бросая взгляд на часы, что стояли на каминной полке.

— Ты чего здесь?

— Ты где был? — изумилась девочка. — Ведь уже утро…

— То есть ты ждала меня, — подвел итог Джеймс, складывая на груди руки.

— Ой, не делай так, — попросила Лили, садясь и разминая руку, на которой спала. — Когда ты так делаешь, то становишься похожим на Малфоя…

— Так зачем ты меня ждала?

— Я хотела спросить, едешь ли ты домой на Рождество, — Лили еще раз неверяще посмотрела на часы, а потом на брата. — Вид у тебя, конечно…

— Еду, наверное, — пожал плечами Джеймс, ухмыляясь. — А ты не могла с этим вопросом подождать, например, до завтрака?