— Я начала беспокоиться, что заставляю вас слишком долго находиться в магазине. Вы молодец, вы сделали это! Вы должны быть собой довольны. Я еще не встречала пациентов более собранных и решительных.

Лаура покраснела, принимая комплимент. Подошла официантка, и они заказали ленч. Кристина напомнила, что просила называть ее по имени, сообщив, что серьезно настроена включить Лауру в субботнюю группу занимающихся психотерапией. Лаура согласилась.

— Спасибо вам, док… Кристина, — сказала Лаура перед уходом, — я дойду до машины сама. Я уже чувствую себя намного лучше. Немного устала, но это не беда. И сейчас мне очень хочется поскорее добраться до дома и принять душ.

— Понимаю. Ваш организм, должно быть, решил, что вы пробежали марафонскую дистанцию. Позвоните мне завтра, и мы поговорим о следующем «выходе в свет».

Приехав домой и упав на постель, Лаура почувствовала, что не может расслабиться. Утренняя прогулка подействовала как допинг, она должна была кому-то рассказать о своем достижении. Пич дома не оказалось, и Мэгги тоже, трубку снял Кирк:

— Привет, Лаура, как поживаешь?

— Прекрасно, Кирк. Я позвонила, чтобы поделиться с Мэгги радостной новостью.

— Ее, как всегда, нет. А со мной можно поговорить?

Лаура проигнорировала язвительный тон, с которым Кирк упомянул о жене, и принялась выкладывать подробности сегодняшнего путешествия. Между ними возникло взаимопонимание, какое бывает у старых добрых друзей, питающих друг к другу истинную симпатию и уважение.

— Лаура, это надо отпраздновать. Может, я заеду за тобой вечерком и мы выйдем поужинать? Недалеко от тебя недавно открылся чудный маленький ресторанчик.

— Нет, спасибо. Боюсь, две вылазки за один день для меня пока многовато. Почему бы вам с Мэгги не заскочить ко мне сегодня на ужин? Я буду рада угостить вас чем-нибудь домашним… — Лаура вдруг запнулась. — Или вы не захотите так далеко ехать…

— Милая моя Лаура, я готов ехать на Аляску ради твоей стряпни. Боюсь только, что Мэгги слишком занята. Я даже не знаю, где она и когда появится дома. Ты не будешь против, если я подъеду один. Она теперь совсем перестала готовить, так что от меня прежнего скоро останется только тень.

— Ну, этого мы не допустим. В восемь тебя устроит? И движение к этому времени не такое оживленное.

— В восемь? Вполне. Может, мне что-нибудь прихватить? Скажем, бутылочку вина?

— Если хочешь.

— Прекрасно.

Лаура разом выпрыгнула из постели и помчалась к холодильнику. Какое же у Кирка любимое блюдо? Ну да, конечно же, пицца. Лауре припомнилось, как Кирк укорял Мэгги за то, что это блюдо у нее получается хуже, чем у ее матери-итальянки, а вот Лаура, хотя и шотландка по происхождению, готовит его превосходно.

В морозильнике нашлось подходящее мясо, а вот необходимых для этого блюда специй и сыра не было. Она позвонила в фирму по доставке продуктов на дом, но и у них тоже не было рикотты. Надо придумать что-то другое.

Ерунда. Сейчас она уже свободная женщина, а не запертое в клетку животное. Взбежав наверх, она натянула велюровую куртку, брюки и теннисные туфли, схватила сумку и выбежала на улицу. Пробежавшись до ближайшего супермаркета, она вернулась домой с сыром, свежим луком-латуком, специями и помидорами. И все это меньше, чем за полчаса. Сердце у Лауры колотилось как бешеное, руки тряслись, но она сделала это! На этот раз ей было еще проще.

Итак, ура! Она свободна!

К тому времени, когда приехал Кирк, по дому плыл аромат свежеиспеченной пиццы и морковного пирога. В камине пылали поленья. На Лауре были блузка из золотистой мерцающей парчи и облегающая юбка из блестящего материала, еще один подарок Джима — еще одна попытка превратить ее в «голливудскую женушку». Наскоро вымыв короткие волосы, Лаура уложила их с помощью термобигуди так, что мягкие кудри красиво обрамляли ее миловидное, аккуратно подкрашенное лицо. Она выглядела счастливее и симпатичнее, чем всегда. Кирк не помнил, когда еще она производила на него столь приятное впечатление.

— Кирк, как я тебе рада! Ты не пробовал связаться с Мэгги?

Кирк легонько чмокнул ее в щеку и уловил тонкий аромат духов.

— Пробовал, — солгал Кирк, — но не смог ее найти. Я уверен, что она вполне счастлива, занимаясь своим дизайном. А когда узнает, что ей не придется меня сегодня кормить, то будет просто в восторге. О, у тебя такие приятные духи!

— Спасибо, Кирк. Бог мой, какая огромная бутылка шампанского!

— Да, увеличенный вариант. Я думал, что и Мэгги будет с нами, но, поскольку мы одни, придется пойти на жертву и выпить все самим.

Они прошли в гостиную, где горел камин. Лаура сервировала закуску на кофейном столике, предложив гостю крекеры и домашний паштет. Кирк откупорил бутылку и разлил шампанское по хрустальным бокалам.

— Кирк, это же «Дом Ринарт»! Не стоило так тратиться.

— Почему нет? У меня богатая жена, случай у нас особенный. Пьем за одну из самых выдающихся женщин мира… и за ее новую жизнь!

Бокалы зазвенели.

— И за старых друзей, — добавила она со значением, — за самых лучших друзей.

Тихо, спокойно, уютно. И как вкусно! Кирк накладывал себе еще и еще, и Лаура наслаждалась, глядя, с каким удовольствием поглощает Кирк приготовленные ею блюда. Потягивая шампанское, она наблюдала за ним сквозь пламя свечей, украшавших стол, и на сердце было горько от сознания того, чего она теперь была лишена. Вот таким был в ее представлении счастливый брак, но, увы, для нее и любовь, и супружество были в прошлом.

Как несправедлива жизнь! Все, что Лауре было нужно, это уютный счастливый дом и любящий муж. Она находила счастье в семье. Быть домохозяйкой — это же прекрасно! Лаура никогда не понимала амбициозных женщин, которым для полноценной жизни необходимы работа и карьера. Она знала, что может показаться многим своим современницам сумасшедшей, рассказывая о том, как ей нравится готовить и убирать.

Камин догорал, а дров в корзинке уже не осталось.

— Снаружи еще есть дрова? — спросил Кирк.

— Да, у черного хода, но там сейчас так темно и сыро. Ты можешь скатиться с поленницы, — засмеялась она.

— Ни за что, мэм. Приносить в дом дрова всегда было нашим, мужским делом. У вас есть фонарь?

Лаура со смехом притащила ему огромный тяжелый фонарь:

— У меня их полно. По одному в каждой комнате. Вы не представляете, как страшно мне одной в этом огромном доме…

Кирк был тронут искренностью ее признания.

— Ты, наверное, чувствуешь себя очень одинокой, Лаура?

Они взглянули друг другу в глаза, и сердца их забились в унисон. Никаких слов не надо было, чтобы понять друг друга. Лаура опустила глаза, трогательная, беззащитная и прекрасная своей ранимостью.

— Я учусь жить заново, Кирк. У меня нет другого выбора.

В глазах ее заблестели слезы, и Кирку нестерпимо захотелось обнять ее и успокоить. Но вместо этого он отвернулся.

— А теперь ведите меня к дровам, мэм.

Когда корзина для дров была полна и огонь загудел вновь, они сели на пол возле камина.

— Лаура, почему бы тебе не продать этот огромный дом и не переехать назад, в Лонг-Бич, где у тебя настоящие друзья? Я помогу подыскать тебе живописный маленький домик у моря, где бы ты чувствовала себя уютнее, да и вид из окна тебя бы радовал.

— Прекрасная идея и весьма благоразумная. Но я в последнее время не очень-то разумно себя виду. Этот дом, который я никогда не любила и никогда не хотела, стал и моей крепостью, и моей тюрьмой одновременно. — Не уверена, что готова его покинуть. Понимаешь, здесь я потеряла все, и мне кажется, я должна здесь оставаться, пока не обрету потерянное или что-то еще…

— Лаура, не думаешь ли ты, что Джим вернется сюда?

— Это вполне возможно, он скоро устанет от этого блеска и шума, а самое главное, ты ведь знаешь, он любит этот дом.

Кирк поставил свой бокал на пол и взял ее руку в свои.

— Лаура, посмотри на меня. Я должен тебе кое-что сказать. Может, мне не стоит этого делать, но я не могу больше видеть, как ты страдаешь.