Через полчаса под именем Малькольма Дженсена она уже поднималась на борт авиалайнера, готового отнести ее к цели. Всего через сорок пять минут она ступила на землю того города, в который много лет назад поклялась себе не возвращаться никогда в жизни. Кто бы мог подумать, что она вернется на место преступления другого, чтобы совершить свое?

Грэйс попросила таксиста отвезти ее в отель рядом с университетом. Зарегистрировавшись под тем же именем — Малькольма Дженсена из Де-Мойна, — она оплатила комнату авансом, сообщив, что, возможно, уедет рано утром.

Оставшись в одиночестве, она позвонила Джерри Кейси. Второй раз за последние сорок восемь часов. На этот раз она не стала менять голоса. Кейси взял трубку после второго гудка.

— Профессор Кейси? Это доктор Дэвис. Я недавно приехала. Поселилась в комнате 320 в университетской гостинице.

— Замечательно. Надеюсь, путешествие было приятным, несмотря на погоду. Вы предпочитаете встретиться со мной у себя или придете к нам на обед? Мы с женой с удовольствием вас примем.

— Спасибо. Я бы предпочла принять вас у себя, если не возражаете. У меня назначена встреча с еще одним кандидатом на должность. Вы не возражаете, если мы встретимся в девять?

В голосе его прозвучало разочарование.

— О, во время нашей прошлой беседы вы ничего не говорили о возможности принять на работу еще кого-нибудь. Мне показалось, что я единственный претендент. Я имею в виду, из нашего университета.

Грэйс постаралась говорить как можно дружелюбнее:

— Простите, если я вас разочаровала, но вакансии случаются не столь часто, так что конкурса не избежать. Наши гранты, как вам известно, весьма престижны, оказывают серьезную финансовую поддержку…

Грэйс пригодилось все, что дочка рассказывала о своей профессии. Фонд Мастерсона считался одним из самых престижных, и выпускники высших учебных заведений Америки, специализирующиеся на американской литературе, считали большой честью стать участниками его программ.

— Понимаю, должен сказать, что по вашему настоянию я никому не упомянул о нашем разговоре.

— Прекрасно. Значит, договорились. В девять. Комната 320.

Грэйс повесила трубку. Руки у нее дрожали. Пока все идет как надо. Грэйс достала из сумки шелковое сиреневое платье и повесила на плечики. Коричневый свитер, галстук и кожаное мужское кепи она спрятала в ящик под раковиной. Сняв парик и шляпу и раздевшись, она прошептала:

— Прощайте, мистер Малькольм Дженсен.

Около часа Грэйс практиковалась в том, как незаметно вынуть из-под матраса ампулы и шприц для внутривенного вливания. Почувствовав уверенность, она несколько раз попробовала воткнуть иглу себе в бедро. Она была настолько возбуждена, что почти не чувствовала боли.

В семь часов Грэйс приняла душ. Осторожно наклеила на виски тоненькие пластинки лейкопластыря и потянула их вверх, пока у глаз не пропали морщинки. Остальное поможет скрыть грим. Закрепив концы пластинок на макушке, Грэйс проделала ту же процедуру с пластырем возле ушей, подтянув кожу подбородка. Довольная полученным результатом, она стала гримироваться. Таким образом оказались сброшены еще несколько лет. Когда с макияжем было покончено, Грэйс надела парик. Теперь она была почти такой, как в юности. Цвет парика был подобран точно в тон волос, какие у нее были в восемнадцать лет. Обидно, что никто, кроме пресловутого профессора Кейси, не увидит юную красавицу Дэвис! Искусство возвращать молодость кинозвездам оказалось более чем кстати.

Грэйс включила телевизор. Шла вечерняя программа новостей. Она сама удивлялась своему спокойствию. Нырнув в струящееся шелковое платье, прекрасно подчеркивающее тонкую талию, Грэйс встала в туфли на высоком каблуке, зрительно удлинявшие ноги и делающие фигуру еще стройнее. Взглянув на руки, она пожалела о том, что из-за необходимости перевоплощаться в мужчину пришлось отказаться от длинных ногтей.

Незадолго до девяти, Грэйс растворила содержание трех красных капсул в небольшом количестве теплой воды, наполнив затем стакан кубиками льда. В другой стакан она плеснула виски. Надо соблюдать осторожность, чтобы не перепутать стаканы.

Ровно в девять в дверь постучали. Вдохнув в легкие побольше воздуха, Грэйс пошла открывать. Все. Обратного пути нет.

На пороге стоял обескураженный Джерри Кейси.

— О, простите, вы случайно не доктор Дэвис?

Грэйс изобразила приветливую улыбку и пригласила его войти:

— Да, это я. Прошу вас, доктор Кейси. Благодарю за пунктуальность.

Она так хорошо вошла в роль, что тревога пропала сама собой. «Вот что называют сладостью мщенья», — подумала она.

— Я никак не ожидал, что вы так молоды и… так красивы, — произнес он, снимая пальто.

— Оставьте это, доктор Кейси. Убеждена, вы не относитесь к категории людей, которые считают, что умная женщина наверняка должна быть дурнушкой.

— Нет, напротив… Я даже заметил, что наиболее талантливые из моих студенток и внешне представляют из себя нечто особенное.

— Садитесь, пожалуйста. Вы не откажетесь со мной выпить? Я всегда вожу с собой фляжку доброго скотча. И поскольку вы мой последний сегодняшний собеседник, я подумала, что можно немного расслабиться.

Кейси принял у нее стакан и сел к маленькому столику у окна. Беседа протекала вполне непринужденно, хотя Грэйс и нервничала из-за того, что он пьет слишком медленно. Допив свою порцию, она предложила ему еще, но он отказался:

— Благодарю вас, хватит. Я не большой любитель выпить.

Очень скоро Грэйс поняла, что Джерри имеет на нее виды. Да, люди редко меняются. Пора было пойти ему навстречу и перевести разговор в более интимное русло.

— Как относится к вашим частым поездкам жена, доктор Кейси? Она ничего не имеет против? Знаете ли, наш фонд организует конференции в разных городах страны. Оплату всех расходов мы берем на себя, но только для членов правления, не для их половин.

— Она будет только рада пореже видеть меня дома. А вы замужем, доктор Дэвис?

Грэйс засмеялась, глядя на него сквозь стекло бокала, стараясь вести себя как можно сексуальнее.

— Нет, я, как видите, делаю карьеру. Мне нравится свобода, и я не хочу потерять ее, вступив в брак. Нам так мало отпущено… А вокруг столько мужчин.

Он поднял стакан и похотливо улыбнулся, восприняв ее слова как приглашение к действию.

— Выпьем за свободу, — предложил он.

— Пьем до дна, — ответила она засмеявшись глубоким, чувственным смешком. «Старый дурак думает, что он пробивает себе дорогу в члены правления. Неужели Джерри все еще считает, что его петушок способен кое-что ему добыть?»

Прошло совсем немного времени, и он предложил пересесть на кушетку, где, как он считал, будет удобнее вести дальнейшую беседу. Грэйс было не по себе, но, начав дело, надо доводить его до конца. Оставалось надеяться на то, что он уснет быстрее, чем сможет приступить к более серьезным действиям.

Джерри обнял ее, и Грэйс попыталась вызвать в памяти воспоминания о моментах упоения с ним, но нет, вновь перед мысленным взором всплыло изнасилование.

— Давайте еще выпьем, — предложила она, наливая в стаканы виски.

Грэйс залпом проглотила свою порцию, надеясь, что алкоголь сгладит ее отвращение и страх. Она попыталась на время забыть о том, что человек, который сейчас прикасается к ней, смертельный враг. Но когда Джерри дотронулся до ее груди, она невольно вздрогнула, вспомнив холодные снежные вечера в его машине.

— Ты замерзла, — хрипло прошептал он, — дай я тебя согрею.

Грэйс попыталась расслабиться и притвориться, что разделяет его удовольствие. Когда же начнет действовать секонал? Неужели Финли продал ей фальшивку?

Он расстегнул «молнию» на спине платья и снял бюстгальтер. Еще секунда, и его рот жадно хватал обнаженные соски. Господи, дай через это пройти…

— Пойдем, пойдем ляжем… там ты согреешься, — прохрипел он.

— Хорошо, я только запру дверь.

Оба разделись. Он торопливо, она медленно. Нагая, Грэйс забралась под одеяло. Лаская ее живот, он спросил: