— Джейсон, прошу тебя, не надо…

— Ты обещаешь встретиться со мной до принятия глупых решений? Обещай, а не то, видит Бог, я пойду на шоу Карсона и расскажу им обо всем, включая и то, сколько тебе лет.

Пич отшатнулась в испуге:

— Ты не посмеешь!

— Еще как посмею. И, уверяю тебя, Джонни будет в восторге.

Джейсон говорил так уверенно и с такой решимостью, что Пич поверила, что он на это способен.

— Ну ладно, сдаюсь, Джейсон, у тебя железная хватка.

— Это правда, и если мы будем продолжать в том же духе, она станет еще крепче. Пич, объясни, почему даже звук твоего голоса заставляет меня… Как бы я хотел сейчас обнять тебя!

— Джейсон, ну что мне с тобой делать? — засмеялась Пич.

— Увидим… Когда между нами три тысячи миль, едва ли мы можем дотянуться друг до друга.

— До свидания, Джейсон. Желаю весело проводить время в Нью-Йорке и на премьере. Я думаю о тебе и буду думать всегда. Ты станешь звездой, стоит тебе только захотеть, и любая женщина в мире станет твоей.

— Но я не хочу любую, я хочу тебя.

Пич опустила трубку и подошла к зеркалу. Сердце колотилось, она хотела его. Какой стыд! Она взглянула в глаза собственному отражению:

— Господи, ну почему я так идиотски счастлива?

И вновь зазвонил телефон. Может, снова звонит Джейсон? Ее поприветствовал приятный женский голос:

— Это миссис Малони? Я доктор Сабатини. Моя секретарша просила, чтобы я вам срочно позвонила.

Пич спустилась с высот на землю.

— Благодарю вас за звонок. Моя подруга в большой беде, и мне нужна ваша помощь.

Двумя часами позже Пич ехала в офис Сабатини. Вкратце обрисовав положение Лауры, она договорилась с врачом посетить подругу сегодня же, поскольку завтра Пич уезжает. Она позвонила Лауре и предупредила о своем визите, ничего, правда, не упомянув о том, что приедет не одна. Голос Лауры звучал вполне счастливо и так, словно она куда-то торопилась. Интересно, куда?

Кристина Сабатини оказалась довольно молодой, не больше тридцати восьми, очень высокой и стройной. Темные волосы, стянутые узлом на затылке, обрамляли смуглое лицо. Движения ее были мягкими и грациозными.

— Спасибо за то, что вы согласились пересмотреть из-за меня ваши планы, — сказала Пич.

— Ничего страшного. Я интересуюсь фобиями. Большей частью ими страдают женщины, а женщины — моя специализация. Надеюсь, мы сможем помочь миссис Аустин до того, как фобия укоренится в ее сознании. Чем дольше такие больные остаются в четырех стенах, тем более тягостные симптомы проявляются, когда они все-таки решаются выйти на улицу.

— А может помочь какой-нибудь эмоциональный всплеск? — спросила Пич.

— Возможно. Все зависит от личности заболевшего. Таким состояниям особенно подвержены люди не слишком отважные и когда у них не все хорошо. Она пережила какой-то нервный срыв?

— Муж оставил ее ради красивой актрисы.

Врач понимающе кивнула:

— Да, так часто бывает. Вы себе не представляете, какой это стресс для женщины, всегда гордившейся своей ролью образцовой матери и жены.

— Да, Лаура как раз такая. Она добрая, чувствительная. Я хорошо ее узнала, когда умирал мой муж. Все подруги меня оставили, наверное, решив, что я предпочту одиночество, но мне на самом деле был нужен собеседник, и Лаура всегда оказывалась рядом. Ее муж лечил моего мужа, и, отдавая ему должное, хочу сказать, что Джим тоже очень внимательный и тактичный человек.

— Вероятно, она рано вышла замуж.

— Вы правы. Она работала, чтобы содержать семью, пока Джим учился в медицинском и стажировался. Тогда же у них родились близнецы. Сейчас они уехали в колледж.

— И Лаура осталась одна.

Пришлось звонить дважды, прежде чем Лаура открыла дверь. Она была в халате и тапочках. Волосы стянуты резинкой. На бледном лице ни следа косметики.

— Пич, рада тебя видеть, — приветствовала она без особого энтузиазма.

— Лаура, я очень переживала из-за тебя и решилась пригласить доктора Сабатини. Пусть она тебя просмотрит.

На лице Лауры отразилась тревога.

— Я не нуждаюсь в помощи врача. Я прекрасно себя чувствую.

— Простите, можно мне зайти? Мы ехали довольно долго, и мне хотелось бы выпить стакан воды, — спросила Кристина, дружелюбно улыбаясь хозяйке.

Вспомнив о правилах хорошего тона, Лаура отступила, пропуская гостей:

— Пожалуйста, проходите. Я приготовлю чай.

— Это было бы очень мило с вашей стороны, — сказала врач. — Какой у вас красивый дом!

— Благодарю. Пич, проводи, пожалуйста, доктора Сабатини в гостиную, а я поставлю чайник.

На Пич произвело впечатление то искусство, с каким Кристина загладила неловкую ситуацию. Через несколько минут из кухни вернулась Лаура с серебряным подносом в руках, на котором стояли три чашки чаю и тарелка с домашним печеньем. Она легко и красиво обслужила гостей. Было заметно, что привычные хозяйские хлопоты помогают ей избавиться от напряжения.

Кристина принялась задавать вопросы о некоторых антикварных вещицах, украшавших гостиную, беседа крутилась вокруг того, что создает комфорт и уют. Казалось, не прикладывая никаких особых усилий, врач заставила Лауру расслабиться. После небольшой паузы Лаура спросила:

— Вы психиатр, доктор Сабатини?

— Нет, я практикующий психоаналитик, и, прошу вас, называйте меня по имени — Кристина. Я не люблю формального обращения, создающего ненужную дистанцию. Я не умею творить чудеса. Я, как и другие представители моей профессии, только помогаю своим клиентам помочь себе самим.

— Но со мной действительно не происходит ничего плохого. Я прекрасно себя чувствую, честное слово.

— Когда вы последний раз выходили из дома? — спросила Кристина.

— Вчера… ну да, вчера… Я ходила на рынок.

Пич удивленно посмотрела на подругу:

— В самом деле? Я так рада…

— А на какой рынок вы ходили?

— Ну… э… на улицу Венчи.

— У вас не возникает ощущения повышенного сердцебиения, когда вы выходите? Не потеют ладони? Не затрудняется дыхание?

Пич пристально посмотрела на Лауру. Той, очевидно, было неловко от подобных вопросов, хотя они были заданы предельно мягко.

— Нет! Я прекрасно себя чувствовала, — не ответила, а уверенно возразила Лаура.

Психолог взглянула на нее и сказала:

— Лаура, прошу вас, позвольте мне вам помочь.

Не в силах больше сдерживаться, Лаура зарыдала. Пич обняла ее за плечи:

— Лаура! Мы сейчас обе одиноки. Давай поможем друг другу.

Наконец Лаура справилась с собой. Пич тем не менее стояла рядом, поглаживая ее по спине.

— Лаура, давай пару дней поживем у меня. А когда ты почувствуешь себя лучше, вместе полетим в Напу.

— Я не могу, Пич.

— Можешь… если постараешься.

— Нет, миссис Малони, — вмешалась Кристина, — она действительно не может сейчас этого сделать. Но если повезет, мы сумеем это сделать довольно скоро.

Лаура с удивлением посмотрела на доктора, которая продолжала:

— Понимаете, нам предстоит делать шажок за шажком. Каждый день — один маленький шаг. Маленький, но каждый день. Вам будет нелегко, но ваша болезнь пока не запущена. Так давайте начнем прямо сегодня. Чем дальше, тем будет сложнее.

— Что я должна сделать?

— Вы можете начать с того, что, провожая нас, выйдете на крыльцо и помашете нам рукой. Завтра в девять я к вам приеду, и мы сделаем следующий, еще один маленький шаг. У нас будет время немного поболтать. И так каждый день, пока вы не окрепнете настолько, чтобы приезжать ко мне самостоятельно. Договорились?

— Договорились, — неуверенно согласилась Лаура и заставила себя шагнуть за порог. Только машина тронулась с места, Пич заметила, как ее подруга метнулась за дверь.

— Кристина, что вы об этом думаете? — спросила Пич.

— Только то, что я сказала Лауре. Потребуется время. Она растеряла чувство собственного достоинства и уверенности в себе. И ей надо возвратить утерянное, прежде чем она посмотрит миру в глаза.

— Уступить мужа другой почти так же плохо, как оказаться вдовой, — прокомментировала Пич.