— Майлз, поезжайте домой. Не надо меня ждать и отключите систему охраны.

— Спокойной ночи, мадам.

И хотя Майлз сохранял невозмутимость вышколенного английского слуги, ему не удалось скрыть свое неодобрение. Пич поймала его взгляд и почувствовала раздражение.

— Майлз, я могу приехать очень поздно, — сказала она почти зло, — не надо обо мне беспокоиться.

На место ее машины немедленно прибыл красный «порш», совсем новенький. Джейсон придержал дверцу для Пич, пока она грациозно и легко села на пассажирское сиденье. Мысленно она поблагодарила судьбу за то, что та дала ей возможность попрактиковаться в езде на машине такой же марки в Италии, когда Пич гостила у дочери. Джейсон сел за руль и помог пристегнуть ей ремень.

— Машина новая? — спросила она.

— Как вы догадались? Берт дал ее мне неделю назад, сказал, что, если кто-нибудь увидит меня в стареньком пикапе, мой образ сразу тут же потеряет романтичность.

— Очень благородно с его стороны.

— Может быть, но сдается, он купил меня по дешевке. Когда я подписывал контракт на эту картину, агентов у меня не было, и я все делал сам. Что я смыслил в процентах и ставках?

— Это плохо. А сейчас у вас есть агент?

— Зачем они были мне нужны, если никто, особенно из великих, не пытался раньше меня пригласить?

— Но сейчас вы должны обзавестись посредником. Дрейк всегда говорил мне, что бизнес — очень жестокая игра, в нем нет места ни великодушию, ни жалости, а агенты или посредники снимают многие проблемы. Без них дела не ведутся.

— Похоже, что вы много об этом знаете. Ваш муж имел дело и с кинобизнесом?

— Он вел множество дел, Джейсон. Именно он ссудил Берта деньгами на его первый фильм.

— Наверное, это было выгодное вложение денег.

— Наоборот, очень невыгодное. Картина даже не окупила затрат на свое производство, но фильм получился классный. Критикам он понравился, и «Парамаунт» финансировала шедевр Берта — «Кризис».

— Так, значит, ваш муж дал Берту разгон?

— Можно и так сказать. Сейчас об этом многие забыли, но Берт и Алина помнят. Вот почему я была здесь в окружении таких звезд и магнатов.

— Я рад был вас там видеть.

— И я тоже.

Некоторое время они ехали молча, пока Пич не спросила, куда они направляются. Джейсон пожал плечами:

— Не знаю. У вас есть предложение?

Было уже за полночь. В этот час среди недели практически все было закрыто. Лос-Анджелес в отличие от Нью-Йорка ложится спать рано.

— Может быть, поедем ко мне? Сара изумительно готовит, я сделаю чай. Это не слишком старомодно? Если вы настаиваете, можем поехать в бар. «Харрис» в старом городе, наверное, открыт.

— Я не люблю бары. Я бы лучше выпил чаю… и отведал домашней стряпни. Мы можем успеть на последние несколько минут представления Джонни Гарсона или Дэйва Латтермана. Вы где живете?

Через несколько минут они были уже в лифте. Пич постаралась не обращать внимания на недвусмысленно вытянувшееся лицо швейцара и обругала себя за то, что нервничает так, будто идет на тайное свидание. Прислуга, несомненно, теперь будет считать ее похотливой вдовой, ведущей к себе молодого жиголо.

Когда они вошли в апартаменты Пич, Джейсон был поражен. Сара и Майлз все еще былина кухне. Пич попросила их накрыть чайный стол в кабинете. Джейсон с удовольствием уплетал пирожные и печенье. Когда оба сели на кушетке перед телевизором, Сара убрала посуду.

— Спасибо, Сара. Вы и Майлз можете быть свободны.

— А как насчет посуды, мадам?

— Можно помыть ее и утром. Кстати, Сара, это Джейсон Дэрроу, главный герой «Песочного человека».

У Сары открылся рот и округлились глаза.

— Это правда, мадам? Вы смотрели фильм?

— Да. Картина великолепна. Джейсон станет звездой.

— Могу я попросить у вас автограф? Для моей племянницы. Ей только тринадцать лет, и она обожает американские фильмы.

Джейсон встал и поцеловал смущенную женщину в щеку.

— Спасибо, Сара. Вы первый человек, который просит у меня автограф. Я навсегда вас запомню. Утром я оставлю вам открытку с подписью на память.

Сара надела на лицо прежнюю маску невозмутимости и строго ответила:

— Большое спасибо. Спокойной ночи.

Телевизор продолжал работать, но Пич и Джейсон были заняты беседой. Он был возбужден, счастлив и не мог молчать.

— Джейсон, вы разве никогда не видели себя раньше на экране?

— Никогда! Я, конечно, видел свое изображение на видео во время занятий в актерской школе, но на большом экране — ни разу.

— Как могло так случиться, что вы не видели отснятых кадров во время работы над фильмом?

— Берт мне не показывал. Он и директор картины Доминик боялись, что я зазнаюсь и сменю манеру игры. Кроме того, их устраивало, как я работаю. Иногда мне удавалось пробираться в редакторскую комнату и смотреть на смонтированные кадры, но по ним не много поймешь.

— И как, вы себе понравились?

Он посмотрел на руку Пич, спокойно лежащую на кушетке. Он взял ее в свою, осторожно поглаживая длинные пальцы. Затем перевернул ладонь и поднес ее к своим губам. Пич была как во сне и едва могла поверить, что все это происходит с ней. Теплая волна прокатилась по ее телу. Она попыталась собраться, борясь с нахлынувшим желанием.

— Вы не ответили на мой вопрос, Джейсон.

Он лукаво улыбнулся:

— Я знаю, но правду говорить не хочу, чтобы не показаться самовлюбленным болваном.

Он нежно провел ее рукой по своей щеке, и Пич захлестнуло такое сильное чувство, которое, как ей казалось, умерло вместе с Дрейком.

— Вы понравились себе на экране, не так ли? — Настойчиво продолжая разговор, она стремилась таким образом избавиться от неловкости.

— Что вы обо мне думаете?

Она с улыбкой посмотрела в глаза, которым природой суждено было околдовывать миллион женщин.

— Вы великолепны. Я готова смотреть ваш фильм снова и снова, и кажется, он мне никогда не наскучит. Никогда не забуду этот вечер. Однажды я буду рассказывать внукам, что Джейсон Дэрроу когда-то держал меня за руку и сидел рядом со мной.

— И поцеловал вас, — прошептал он, пододвинулся поближе и, не отпуская ее руки, обнял за плечи.

Ум ее требовал сопротивления, но плоть отказывалась бороться с собой. Джейсон целовал ее глаза, щеки, затем нежно, но настойчиво прижался губами к ее рту. И хотя он был очень нежен, в его движениях чувствовалось желание, столь же сильное, как и у нее. Пич вдруг поняла, что он готов овладеть ею прямо здесь. И, собрав всю свою волю, она оттолкнула его от себя:

— Джейсон, я не могу.

Он улыбнулся:

— Если хочешь, значит, можешь. Разве нет?

— О да… конечно, я хочу.

— Тогда что же нас останавливает? Мы одни. Ты одинока, и я. Наверное, сегодня лучшая ночь в моей жизни. Ночь, которую я никогда не забуду. И, разделив ее со мной, ты станешь частью моих воспоминаний.

И вновь он заглушил слова отказа поцелуем. Впервые за долгие годы Пич ощутила желание, непреодолимое желание молодости. Она хотела, чтобы он продолжал, хотя все еще сопротивлялась.

— Джейсон, я всего два месяца как вдова.

— А сколько времени прошло с того дня, как ты в последний раз занималась любовью?

Пич чувствовала, как он выдыхает эти слова ей на ухо, нежно лаская грудь.

— Это было давно, очень давно…

В ней росло и росло желание. Она теряла самообладание. Ей хотелось обнимать его, чувствовать его обнаженное тело своим обнаженным телом, открыться ему навстречу и вобрать его в себя.

Внезапно Джейсон встал с кушетки во весь свой величественный рост. При его могучем сложении он возвышался над ней словно башня. Взяв Пич за руки, Джейсон прижал ее к себе. Горячо целуя, он спросил:

— Мы пойдем в кровать, или я возьму тебя прямо здесь, на ковре?

— Конечно, в постель.

Пич не была настолько смела, чтобы не опасаться случайного вторжения слуг. Он поднял ее на руки, прижимая к себе. Попав в просторную спальню, он прикрыл дверь.

— Запри, — прошептала Пич.