Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Кедрин Дмитрий БорисовичЛуговской Владимир Александрович
Софронов Анатолий Владимирович
Лебедев-Кумач Василий Иванович
Рождественский Всеволод Александрович
Заболоцкий Николай Алексеевич
Семеновский Дмитрий Николаевич
Симонов Константин Михайлович
Тарковский Арсений Александрович
Щипачев Степан Петрович
Орешин Петр Васильевич
Каменский Василий Васильевич
Яшин Александр Яковлевич
Ахматова Анна Андреевна
Рыленков Николай
Тихонов Николай Семенович
Комаров Петр Степанович
Фатьянов Алексей Иванович
Голодный Михаил Сергеевич
Поделков Сергей Александрович
Твардовский Александр Трифонович
Васильев Сергей Александрович
Берггольц Ольга Федоровна
Сурков Алексей Александрович
Саянов Виссарион Михайлович
Бедный Демьян
Светлов Михаил Аркадьевич
Смирнов Сергей Георгиевич
Смеляков Ярослав Васильевич
Браун Николай Леопольдович
Чуркин Александр Дмитриевич
Шведов Яков Захарович
Недогонов Алексей Иванович
Гусев Виктор Евгеньевич
Корнилов Борис Петрович
Пастернак Борис Леонидович
Ручьев Борис Александрович
Алигер Маргарита Иосифовна
Багрицкий Эдуард Георгиевич
Прокофьев Александр Андреевич
Асеев Николай Николаевич
Васильев Павел Николаевич
Исаковский Михаил Васильевич
Решетов Александр Ефимович
Авраменко Илья
 > Сборник лирики 30-х годов > Стр.29
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
28
29
30
...
99

«Кто ж тебя знал, друг ты ласковый мой…»

Кто ж тебя знал, друг ты ласковый мой,
Что не своей заживешь ты судьбой?
Сумку да кнут по наследству носил, —
Только всего, что родился красив.
Двор без ворот да изба без окон, —
Только всего, что удался умен.
Рваный пиджак, кочедыг да копыл, —
Только всего, что ты дорог мне был.
Кто ж тебя знал, невеселый ты мой,
Что не своей заживешь ты судьбой?
Не было писано мне на роду
Замуж пойти из нужды да в нужду.
Голос мой девичий в доме утих.
Вывел меня на крылечко жених.
Пыль завилась, зазвенел бубенец,
Бабы запели — и жизни конец…
Сказано было — иди да живи, —
Только всего, что жила без любви.
Жизнь прожила у чужого стола, —
Только всего, что забыть не могла.
Поздно о том говорить, горевать.
Батьке бы с маткой заранее знать.
Знать бы, что жизнь повернется не так,
Знать бы, чем станет пастух да батрак.
Вот посидим, помолчим над рекой,
Будто мы — парень да девка с тобой.
Камушки моет вода под мостом,
Вслух говорит соловей за кустом.
Белые звезды мигают в реке.
Вальсы играет гармонь вдалеке…

Катерина

Тихо, тихо пошла грузовая машина,
И в цветах колыхнулся твой гроб, Катерина.
Он проплыл, потревоженный легкою дрожью,
Над дорогой, что к мосту ведет из села,
Над зеленой землей, над светлеющей рожью,
Над рекой, где ты явор девчонкой рвала.
Над полями, где девушкой песни ты пела,
Где ты ноги свои обмывала росой,
Где замужнюю бил тебя муж, от нужды
   одурелый,
Где ты плакала в голос, оставшись вдовой…
Здесь ты борозды все босиком исходила,
Здесь бригаду впервые свою повела,
Здесь легла твоя женская бодрость и сила —
Не за зря — за большие, родная, дела.
Нет, никем не рассказано это доныне,
Как стояла твоя на запоре изба,
Как ты, мать, забывала о маленьком сыне,
Как ты первой была на полях и в овине,
Как ты ночью глухой сторожила хлеба…
Находила ты слово про всякую душу —
И упреком, и лаской могла ты зажечь.
Только плохо свою берегли мы Катюшу —
Спохватились, как поздно уж было беречь…
И когда мы к могиле тебя подносили
И под чьей-то ногою земля, зашумев, сорвалась,
Вдруг две бабы в толпе по-старинному заголосили:
— А куда ж ты, Катя, уходишь от нас…
Полно, бабы. Не надо.
Не пугайте детей.
По-хорошему, крепко
Попрощаемся с ней.
Мы ее не забудем. И вырастим сына.
И в работе своей не опустим мы рук.
Отдыхай, Катерина.
Прощай, Катерина,
Дорогой наш товарищ и друг.
Пусть шумят эти липы
Молодой листвой,
Пусть веселые птицы
Поют над тобой.

Песня

Сам не помню и не знаю
Этой старой песни я.
Ну-ка, слушай, мать родная,
Митрофановна моя.
Под иголкой на пластинке
Вырастает песня вдруг,
Как ходили на зажинки
Девки, бабы через луг.
Вот и вздрогнула ты, гостья,
Вижу, песню узнаешь…
Над межой висят колосья,
Тихо в поле ходит рожь.
В знойном поле сиротливо
День ты кланяешься, мать.
Нужно всю по горстке ниву,
По былинке перебрать.
Бабья песня. Бабье дело.
Тяжелеет серп в руке.
И ребенка плач несмелый
Еле слышен вдалеке.
Ты присела, молодая,
Под горячею копной.
Ты забылась, напевая
Эту песню надо мной.
В поле глухо, сонно, жарко,
Рожь стоит, — не перестой.
…Что ж ты плачешь? Песни ль жалко
Или горькой жизни той?
Или выросшего сына,
Что нельзя к груди прижать?..
На столе поет машина,
И молчит старуха мать.

«Кружились белые березки…»

Кружились белые березки,
Платки, гармонь и огоньки.
И пели девочки-подростки
На берегу своей реки.
И только я здесь был не дома,
Я песню узнавал едва.
Звучали как-то по-иному
Совсем знакомые слова.
Гармонь играла с перебором,
Ходил по кругу хоровод,
А по реке в огнях, как город,
Бежал красавец пароход.
Веселый и разнообразный,
По всей реке, по всей стране
Один большой справлялся праздник,
И петь о нем хотелось мне.
Петь, что от края и до края,
Во все концы, во все края,
Ты вся моя и вся родная,
Большая родина моя.
29
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"274648","o":1}